Невеста для чудовища (СИ) - Туманова Ева

Но всё это время они были обычными людьми, далёкими от совершенства — вот, какая штука.

Может, я просто выросла, раз могу с этим смириться.

С этим, и с чувством, что последняя ниточка, что удерживала меня здесь, наконец лопнула.

***

Развод прошёл без моего участия. Один курьер забрал паспорт, другой привёз обратно — вот и всё приключение. Втайне я надеялась, что придётся ехать самой.

Увидеть Макса.

Хотя бы увидеть.

Интернет услужливо подсовывал фотографии, по которым я в точности могла определить, выспался он или опять до утра торчал в кабинете. Я не писала и не звонила, но иногда открывала чат контакта и набирала сообщение, чтобы тут же стереть.

«Ты скучаешь? Я — да».

Вечерами, выключив свет и забравшись под одеяло, я пыталась представить, что он сейчас делает. Может, тоже смотрит на эту луну. А может, занимается сексом с какой-нибудь длинноногой моделью, даже не вспоминая обо мне.

Или встретил кого-то и полюбил.

От таких мыслей хотелось спрятать голову в подушки и никогда больше не дышать. Я будто сама себя пытала, заставляя думать об этом.

И было так больно, что сон приносил облегчение.

Один раз, когда он был в сети, я снова набрала текст. Но стёрла поспешно, ругая себя за слабость. Написала другое — и тоже стёрла. Такие вещи пишутся, чтобы в себе не держать, а не чтобы их кто-то прочёл. Так я себе сказала.

А потом подскочила от булькнувшего уведомления.

«Я вижу, что ты пишешь».

Отвечать я не стала. Закрыла чат, но уснуть не смогла. Всё ждала, что вот-вот придёт продолжение. Но его так и не случилось.

***

Насущные заботы — плохое лекарство от сердечной муки, но симптомы немного сглаживают. Им бы добавить вкус лимона с имбирём, расфасовать по синим пакетикам — и можно в аптеках продавать.

Поступать я решила в Корее, в приличный, хоть и не самый известный, университет. Мне хотелось уехать отсюда так далеко, как только можно — а что может быть дальше Дальнего Востока?

Всё перевернуть. Не давать себе отвлекаться на глупые страдания, загрузиться так, чтобы на них просто времени не было.

Штудировала незнакомый язык, поражаясь логичности корейского алфавита и путаясь с очерёдностью слов в предложении. Увязала в причудливой культуре, плюсы и минусы которой были в равной степени удивительны. Прилетела в Сеул на католическое Рождество, поглазеть на город с высоты башни Намсан и убедиться лично, что другие верования или их отсутствие никому не мешают получать удовольствие от праздника. Завела знакомства в группах экспатов, пристрастилась к маринованному дайкону и научилась сносно жарить свинину на маленьких ресторанных жаровнях. По возвращению домой первое время рефлекторно кланялась, вызывая смешки.

Почти сразу потянуло обратно. Новизна впечатлений давала надежду, что однажды дыра в моей груди зарастёт.

Сказать, что Лизка была в шоке от такого поворота — значит, не сказать ничего.

— Я с тобой облысею скоро, — заявила она, дёргая волнистые прядки. — То понос, блин, то золотуха. То переезд на край света, то замуж за… — Она осеклась и виновато смолкла. Потянулась обнимать. — Извини.

— Всё в порядке, — соврала я. — Он же не Волан-де-морт, чтоб нельзя называть было.

— Кому-нибудь другому мозги пудри, — сердито сказала Лизка, заглядывая мне в лицо. Я клацнула зубами, пугая. — Кусайся, сколько влезет, хоть всю съешь. Но я ж вижу, ты о нём думаешь.

— Я вроде отключала твою подписку от своей головы.

— У меня особый доступ, — сказала она и подмигнула. Потом посерьёзнела: — Ты не думала встретиться с ним? Поговорить.

— А зачем? — Я уставилась в окно, за которым снежинки золотились в фонарном свете. — Он знает, где я живу. У него есть мой номер. Если бы было, что обсуждать, давно бы это сделал.

Лизаветта закусила губу, но контраргументов у неё не нашлось.

***

Учёба выжимала все соки. Оказалось, между тем, чтобы учить язык и жить на нём огромная разница. Но экстремальное погружение в среду делало своё дело, и в бытовых ситуациях мне уже не требовалась помощь гугл-переводчика. А ещё в учебной группе оказалось полно китаянок и китайцев, которые с корейским были в таких же сложных отношениях, как и я, зато на английском болтали свободно. Когда я приноровилась к их трескучему акценту, стало попроще.

Родители прилетали один раз, посмотреть, как я устроилась. Сеул им понравился, особенно дворцы и традиционные рестораны, но больше они сюда не рвались. Сказали, не те годы, чтобы многочасовые перелёты выносить — а поесть вкусно можно и в Москве.

Общение с прежними знакомыми разладилось. Трудно поддерживать дружбу, если у тебя рассвет наступает на шесть часов раньше. Только одна Лизаветта и осталась, клятвенно обещавшая приехать на каникулах. У неё всё было здорово — учёба и тусовки в равной пропорции. Пару раз она вскольз упоминала Арта, и эта отсылка к прошлому кололась крошечной булавкой.

Сидя на выходных у реки Хан, я мыслями то и дело уносилась далеко на запад. Туда, где жил свою жизнь человек, которого я не смогла забыть.

***

— Это что? — спросила я сонно, когда Лизаветта взяла трубку.

— В смысле? Там же написано! — возмутилась она.

— Я сплю. Когда я сплю, ничего не написано, — пробурчала я, устраиваясь щекой на телефоне.

— О-о-о, — понимающе раздалось из динамика, — я тебя разбудила, что ли?

— У меня пять утра, ты как думаешь?

— Пардон, никак не привыкну. Мне очень стыдно! — Судя по голосу, стыдно ей не было нисколечки. Я всхрапнула в трубку. — Эй, не спать!

— Уснёшь тут… Так что это?

— Вип-приглашение на закрытую вечеринку, мой тебе подарок на окончание семестра. Хоть немного повеселишься, а то смотреть страшно.

— Это всё камера.

— Это всё твоя учёба. Давай, сходи. Поснимай там всяких знаменитостей, потом продадим их бухие фотки таблоидам.

— А-а-а, коварная ты женщина, — я перевернулась на живот, — так ты не мне помочь решила, а нажиться на частной жизни селебрити?

— Пфф, — фыркнула Лизка, — почему бы не совместить приятное с полезным.

Идти никуда не хотелось. День выдался полностью свободным и провести я его собиралась как положено только что вышедшему на каникулы студенту — в горизонтальном положении за просмотром сериалов. А если и шевелиться, то только чтоб доставку еды заказать.

Электронное приглашение было именное. Забыла спросить, как она его вообще достала — на селебу-то я не тяну. На дочку главы Самсунга тоже. Вряд ли корейцам-организаторам достаточно просто иностранного имени, чтобы посчитать кого-то звездой.

Половину дня я просто косилась в сторону телефона. Потом плюнула и стала собираться — любопытно было взглянуть на местный бомонд изнутри. И новое платье выгулять, а то как купила, так и лежит.

Вызвала такси, чтоб доехать из своего района до Хондэ. Пока ждала, от нечего делать ковырялась в переписках. Долистала до Макса, хотела удалить — да рука дрогнула.

Не смогла.

Разозлилась на себя и решила, что сегодня точно подцеплю какого-нибудь чоболя (прим.: наследник богатой семьи). Или айдола. Ничего хорошего из этого не выйдет, но хоть какая-то личная жизнь обозначится. На Макса я разозлилась тоже. Живёт там себе, в ус не дует, империю свою распрекрасную строит.

Даже не позвонил ни разу.

Арт вон с Лизкой общается, а этот… Короче говоря, в машину я села в воинственном настроении.

И пребывала в нём до тех пор, пока не оказалась в клубе. Я слегка переживала на входе — мало ли, вдруг у Лизки проснулась любовь к тупым розыгрышам? — но в списках меня нашли быстро. Из вежливости даже говорили на английском. Наверное, мой акцент сильно резал ухо.

Внутри, по славной корейской традиции, вовсю трудились кондиционеры, так что после душной улицы я даже слегка подмёрзла. Людей набралось прилично. Одни сидели за столиками с видом хозяев жизни, другие между этими столиками фланировала, кланяясь и улыбаясь. Компания молодых парней в расстёгнутых пиджаках весело гомонила у барной стойки, перекрикивая музыкальный фон. Они были молоды, очевидно симпатичны и у самого громкого волосы были выкрашены в розовый, так что я решила, что это и есть айдолы. Только из какой группы — понятия не имею, а подходить спрашивать было неловко.