Том 2. Рожденные бурей - Николай Островский

Товарищи, каждый орденоносец, который присутствует на съезде, знает, что орден, эту наивысшую награду революционного правительства, он получил лишь потому, что он никогда и нигде не отступал. Только вперед, только на линию огня, только через трудности к победе и только к победе — и никуда иначе! Вот девиз молодежи нашей страны, девиз прекрасный, девиз мужественный, девиз, завещанный нашими вождями [22].

Вся жизнь наших вождей, вся жизнь подпольщиков-большевиков — это чудесный, прекрасный пример мужества. В самые черные годы реакции, когда царизм давил всякое проявление революционной мысли, наша старая гвардия большевиков ни на минуту не отступала, верила в победу, и только благодаря этому беспредельному мужеству, благодаря этой огромной вере в победу она привела страну нашу, в борьбе ожесточенной и кровавой, к этим славным, прекрасным победным дням.

Дорогие товарищи, мы спаяны неразрывной дружбой, мы являемся членами одной стальной, могучей коммунистической семьи. Нас спаяла борьба за счастье народа. Мы шли тесной колонной вместе с нашими отцами, руководимые Великой Коммунистической партией, преодолевая трудности, уверенные в победе и правоте своего дела, сметая с пути всех, кто пытался нас остановить. И теперь мы торжествуем, как победители, достигшие желанной цели.

Мы стали заветной мечтой всех трудящихся мира. Они смотрят на нашу страну, где труд раскрепощен, они смотрят на молодых людей нашей страны, на наше поведение, как на пример. У нас перед каждой девушкой и [каждым] юношей широко раскрыты двери в жизнь. Они могут добиться вершин знаний, счастья, славы, но ко всему этому ведет лишь одна дорога через честный героический труд, только через труд, ставший делом чести, доблести, славы и геройства.

В нашем труде, в огромном стремлении к победе мы закаляем свой характер. И вот, когда, придет время испытаний, молодежь Советской страны покажет, что она достойна великого имени Ленина, нашего отца, нашего вождя и учителя. И мы это знамя революционное и знамя прекрасное никогда не уроним, мы донесем его, высоко подняв, к мировой революции.

Дорогие товарищи, друзья мои, я жму ваши руки, шлю пламенный боевой привет! Я весь с вами, всеми своими мыслями и чувствами! Вперед, друзья!

Да здравствует великая наша борьба!

Да здравствует великое «сегодня» и еще более прекрасное и еще более замечательное наше «завтра»!

Да здравствует Великая партия большевиков и ее мужественнейший из мужественных вождь Иосиф Виссарионович Сталин, воспитавший нас и приведший нас к победам!

6 апреля 1936 г.

[Замечания о пьесе по роману «Как закалялась сталь»]

Или снять, или совершенно переделать эпизод отказа матери Тони спрятать еврейских детей от погрома. Нельзя делать мать такой отвратительной. Будет совершенно непонятно, как Павел, который присутствовал при этой сцене, пошел в эту семью искать спасенья. Это бросает большую тень на Павла. Никогда этот юноша не переступил бы порога дома Тумановых после такого случая. Но дело в том, что семья Тумановых не была реакционна, эта семья, наоборот, очень либеральная, хоть и мещанская по существу. Тоня — не боец, она не способна уйти в бурю, но она романтична, любит героику и она, несомненно, приняла бы евреев. Иначе невозможно оправдать чувство Павла к ней. Он не способен предать свой класс даже в любви, не способен был бы полюбить, например, Лещинскую, явного классового врага. Часть тени с Тони падает на Павла, а это недопустимо. Он должен быть не запятнан, он должен пленять зрителей.

В разговоре с Виктором Тоня должна быть насторожена, она не доверяет ему, ведь она любит кочегара и знает, что это его враг. Психологически неверно ее поведение во время разговора. В романе нет ни одного реакционного движения Тони в этот период, и в пьесе не должно их быть — это чернит Павла.

Павел при прощании разоблачает ее — романтизм, ее мягкотелость и уходит навсегда.

«Выражение немецкий иуда» — неправильно, не подходит к немец[ким] интервентам. Они ведь не были социалисты. Петлюру еще можно назвать так. Жух-рай — человек концентрированного действия. И он долго думает, прежде чем сказать. Он очень немногословен. Его выступление сделать короче. Убрать «авантюрист». «Господин» не подходит к Петлюре.

В сцене погрома — психологически неверно, что Павка, имея револьвер, остался простым свидетелем убийства Пейсаха. Этого не могло быть! Он сейчас же бросился бы на петлюровца. Лучше убрать мальчиков. Снять рассказ, как достал револьвер. Он невозможен тут, у трупа Пейсаха. Они или приходят в ярость, или парализованы ужасом, но не равнодушны. Павка может появиться уже у трупа, в тоске звать Жухрая, как спасителя, и вдруг увидеть его арестованным, под конвоем. На спасение Жухрая он кидается невооруженным. Револьвер снижает, уравнивает силы, уничтожает героизм. Он может просто забыть в горячке, что у него в кармане револьвер.

Молитва Пейсаха на коленях — нехорошо. Это унижает и не только его, но и весь народ. Можно сделать сильнее, показать безысходность и беззащитность.

Рассказ Лизы о погроме построен нехорошо. Психологически неверно такое легкое отношение к погрому. Она не с петлюровцами, она немного легкомысленна, но будет, конечно, подавлена, не сможет отнестись с шуткой. И Виктору она тоже не доверяет немного. Лучше взять этот разговор из романа целиком.

Сцена с Фросей. Нельзя себе представить, чтобы девушка рассказывала шести человекам о своем позоре. Это может быть один на один. Надо подумать. И нужно оправдать самый факт — она продалась, чтобы спасти семью от голодной смерти, а не из распущенности. Надо дать прочувствовать классовый ужас, обнажить бандитский оскал капитализма. Сделать этот эпизод более правдивым. Может быть, Павел без нее расскажет Жухраю.

Эпизод в типографии. Будет ли Сережа всем показывать фотографию любимой девушки? Это глубоко интимно у юноши. Другу он обязательно покажет, но всем?

Если Пейсах — рабочий типографии, то он не будет умирать так слезливо. И веры у него такой горячей не может быть, она уже подорвана. Не надо делать его таким специфически еврейским. Рабочие евреи не таковы, они вовсе не отличаются от русских.

Эпизод на тендере. Недопустимо снижен образ Жухрая. Если он едет с рабочими, то почему он не действует сам, а заставляет беспартийных рабочих. Его не должно быть на паровозе. Без него и роль рабочих вырастает. Они сами убивают немца, не под давлением коммуниста Жухрая. Эта сцена — показ пролетарского гуманизма — убить одного, чтобы спасти тысячи, показ сознательности беспартийных рабочих. Эта сцена сделана нехорошо. Перенести разговор рабочих с Жухраем с паровоза в пакгауз, показать его влияние на рабочих. И он не должен говорить «бей». Он вдумчив и никогда не пошлет рабочих на гибель. Он скажет: «Спроси у своей рабочей совести и поступай, как она скажет» — или что-нибудь в этом роде. Героизм рабочих в том, что они действуют без приказа и нажима.

Он приказывал бы в партячейке.

Сцена погрома. Не лучше ли перенести действие в комнату? Будет драматичнее, ярче. Эта сцена должна вызвать у зрителей гнев, возмущение, а не сострадание и жалость. И потом совершенно необходимо показать какое-то сопротивление. Кто-нибудь (см. сцену сопротивления кузнеца — IV гл. I части) (пусть это будет брат Риты, например) оказывает сопротивление петлюровцам, это разрядит атмосферу безысходности и даст глубокое удовлетворение зрителю. Без этого нельзя.

И почему молодежь поет песню? Немцы уходят, но приходят петлюровцы. Какая радость? Подумать и, может быть, снять. Почему Павел скитался три дня? Он ведь арестован в тот же день. Чем это вызвано? В разговоре Павла с Тоней нет конкретных мыслей. Надо ярче показать, как развеялся романтизм Тони и уход Павла, показать его разочарование в ней. Она ему и близка и чужда. Коллизия двух миросозерцании. Он не раб, он боец. И когда она ему предлагает работу у отца, он скажет: «Я буду завоевывать такую жизнь, где я буду хозяином, а ты мне предлагаешь быть холуем».

Эпизод Риты и Сережи. Недопустимо выражение: «Таких война проглатывает». Что автор хочет им сказать?

Эта сцена нежности для зрителя будет неожиданна. Он первый раз видит Риту вообще и сразу вместе с Сережей! В романе это постепенно дается.

Эпизод «Даешь Шепетовку!» Сцена скомкана. Снять эпизод с награбленными вещами.

Может быть такой вариант: Жухрай идет и видит — полк не в походе. Обращается к Чужанину. Тот посылает его к бойцам. Дать отдельные выступления.

«Без ботинок не пойдем, дураков нет!», «Видишь штаны с вентиляцией?», «Дайте сапоги и хлеба и так далее и так далее — тогда посылайте!» Тут расшифровать балтийца обязательно, так как Балтфлот революционен, а это не матрос, а «Жоржик». Деталь — он не помнит название крейсера, на котором служил два с половиной года. Противопоставить двух матросов — Жухрай революционер и Клешник. Тут Жухрай может сорвать ленту с фуражки. Найти немногие презрительные слова для речи Жухрая. После разоблачения матроса бойцы отвернутся от него — масса не терпит трусов.