Чародей поневоле - Кристофер Сташеф

— Я же просил высказать догадку, не так ли? Брось, выкладывай, что у тебя на уме.

— Согласно этой теории, перед тобой, Род, устройство для передвижения во времени.

Род уставился на линейку.

— Ты хочешь сказать, что это — машина времени?

Бегунок был передвинут вправо до упора, указывая на цифру «2.385».

— Помни, Род, вероятность того, что данная теория верна...

— Машина времени! — В мозгу Рода царил полный хаос. — Значит, эти маленькие ублюдки явились сюда из будущего.

— Род, я уже предупреждал тебя о том, что ты склонен излишне верить недоказанным теориям.

Род небрежно встряхнул головой.

— О, не беспокойся, Векс. Это всего лишь догадка, скорее всего, неверная. Я помню об этом.

Он отвернулся от панели управления. Глаза его горели.

— Машина времени! Кто бы мог подумать!

Слева от себя Род вновь заметил слабое свечение. Над ним возвышался мрачный силуэт Горацио Логайра.

— Что это за магия, Человек?

Род нахмурился и вновь повернулся к машине.

— Чуждая, милорд, и страшная. Я немного разбираюсь в... э-э... магии, но ни с чем подобным мне доселе сталкиваться не приходилось.

— И что же ты собираешься делать?

Род нахмурился, уставившись в пол, затем поднял глаза и мрачно ухмыльнулся.

— Пойду спать. И обдумывать то, что увидел.

— А когда ты уничтожишь эту игрушку Сатаны?

— Когда буду уверен, — пробормотал Род, снова повернувшись к машине, — что это чума, а не лекарство для этого погруженного во тьму мира.

Логайр нахмурился и еще больше помрачнел. Он словно разбух, став значительно выше и шире. Человек перед ним казался жалким карликом. У Рода возникло бредовое чувство, будто на него с ревом несется древний локомотив. Голос духа ревел, как раскаты отдаленного грома.

— Тогда я повелеваю тебе уничтожить этот дьявольский алтарь и его уродливых жрецов.

У старикана, решил Род, определенно шарики за ролики заехали. Меч духа молнией вылетел из ножен, и Род невольно принял оборонительную стойку, но тут же выпрямился, ругая себя — призрачный меч едва ли мог причинить ему какой-либо вред.

Клинок подплыл к нему острием вниз, похожий на сверкающее распятие в призрачном свете духа.

— Поклянись на рукояти моего меча, что отныне ты не успокоишься, пока не очистишь эту землю от дорвавшихся до власти мерзких людишек, что ты сотрешь с лица земли дьявольский алтарь и его слуг, и более того — ты, покуда жив, не покинешь остров Грамарай в час опасности.

От страха у Рода отвисла челюсть. Он изумленно уставился на духа, который внезапно обрел былую силу и величие. В его желудок закрался неведомый бесформенный ужас. Невесть от чего волосы на затылке стали дыбом. Он невольно поежился.

— Едва ли в этом есть нужда, милорд. Я люблю остров Грамарай и никогда не...

— Клади руку на рукоять и клянись! — строго и лаконично сказал дух.

Род порядком струхнул, отлично понимая, что клятва навеки свяжет его с этой планетой.

— Милорд, вы просите меня дать клятву верности? Я оскорблен тем, что вы сомневаетесь в моей...

— Клянись! — рявкнул дух. — Клянись!

— Ты тут, старый крот, — пробормотал Род себе под нос, но ответа не получил. Никогда раньше у него не было так тоскливо на душе.

Он, как зачарованный, не мог оторвать взгляда от светящейся рукояти и сурового лица за ним. Почти непроизвольно Род сделал шаг вперед, затем еще один и словно со стороны увидел, как его рука взялась за рукоять. Ладонь не ощутила прикосновения металла, но воздух там был таким холодным, что у него онемели пальцы.

— А теперь клянись мне! — пророкотал Горацио.

Ну, ладно, — подумал Род. — Это всего лишь слова. Кроме того, я ведь агностик* [42], не так ли?

— Я... клянусь — неохотно выдавил из себя он.

Затем Рода вдруг осенило, и он скороговоркой добавил:

— И еще я клянусь, что не успокоюсь до тех пор, пока королева не будет править во благо и с помощью всех своих подданных.

Он снял руку с меча, страшно довольный собой. Эта добавка открыла ему путь к цели его миссии, независимо от того, считал Горацио демократию напастью Грамарая или нет. Дух нахмурился.

— Странная, очень странная клятва, — буркнул он, — и все же в глубине души я никогда не сомневался в тебе, поэтому я благословляю тебя.

Еще бы, сказал про себя Род, клятва накрепко связала его с Грамараем. Но он все же оставил себе лазейку, через которую впоследствии надеялся ускользнуть.

Меч скользнул обратно в ножны. Дух повернулся, бросив через плечо:

— А теперь, следуй за мной. Я покажу тебе ходы внутри этих стен.

Они подошли к стене. Дух ткнул в нее длинным костлявым пальцем.

— Попробуй сдвинуть вот этот камень.

Род уперся руками в указанную духом плиту и навалился на нее всем весом. Камень застонал и со скрежетом поддался, уйдя в стену. Когда он вернулся на место, отворилась дверь, протестующе скрипя давно не знавшими смазки петлями. Лицо Рода овеял холодный сырой воздух.

— А теперь иди и исполняй свой долг, — сказал высокий и величественный призрак. — Но помни свою клятву, Человек, и не сомневайся в том, что ежели ты преступишь ее, первый из герцогов Логайров будет стоять подле твоей постели, покуда ты не сдохнешь от страха.

— Он меня определенно утешил, — буркнул Род себе под нос и принялся ощупью спускаться по заросшим мхом ступеням, насвистывая «Никогда тебе не гулять одному».

На сей раз дверь на сеновал была не заперта, и Род еще в коридоре услыхал богатырский храп Тома. Род остановился в дверях, пожевывая соломинку. Затем вернулся в коридор, вынул из подпорки факел и, держа его перед собой, осторожно заглянул в комнату. Ну, просто, чтобы убедиться, что никто не потребует с Тома поутру алименты.

Колеблющееся пламя факела осветило могучую фигуру здоровяка-крестьянина, наполовину прикрытую плащом. Его медвежья лапа нежно обнимала мягкое округлое тело блондиночки, одетой (или раздетой) не более, чем он. Ее маленькие упругие груди были прижаты к боку великана, а голова с разметавшимися в беспорядке волосами покоилась на его плече. Загорелая ручка по-собственнически охватывала широкую, как пивной бочонок, грудь Тома.

Род нахмурился и подошел ближе, чтобы получше разглядеть ее. У девушки было тонкое лицо со вздернутым носиком и маленьким, довольно улыбающимся ротиком.

Она явно не имела ничего общего с брюнеткой, приставшей к Роду в коридоре. Он удивленно хмыкнул. Значит эта дева не кинулась к слуге, когда ей отказал хозяин.

Возможно она попросту была недостаточно расторопна... Но нет. Большой Том с радостью ублажил бы обоих.

Он поставил факел на место, вернулся на сеновал, с завистью и с восхищением взглянул на Тома и, не снимая камзола, рухнул на кучу сена, служившую ему постелью. На него сразу же нахлынули воспоминания, Род зевнул, подложил руку под голову и задремал.