Прокляну, потом забуду - Ольга Олие

преградили путь нам. Голова и лица основательно замотаны. Подстраховались, гады. Никто из нас и слова сказать не успел, как блондин бросил в нас какой-то камушек, прямо в воздухе он взорвался. Эйвит и оба напарника Свияры успели выставить щит. А эльф атаковал. Мы с подругой тоже в стороне не стояли. Создали воздушный и огненный поток. И все бы ничего, но мы напрочь забыли об еще одном участнике команды ведьмы. Зато он зря времени не терял. Осознав, что нас магией не взять, а в этом месте она лилась свободно, тот решил достать нас холодным оружием.

Летящие в моих напарников кинжалы я заметила слишком поздно. И сбить могла только один. Решение пришло внезапно. Тот, который летел в эльфа, я удачно отбила магией, а вот предназначенный демону поймала сама. Причем подставилась так, чтобы не задеть жизненно важных органов. Но и моему плечу изрядно досталось.

— Алья! — два голоса раздались одновременно. А потом в сторону мужчины полетели сгустки силы, помимо этого Йеминаэль напустил на гаденыша те самые цветы, заставив их увеличиться в размере.

А Свияра с напарниками в этот момент разбиралась с блондином. С него сорвали то, что он намотал и отшвырнули в самый центр поля. Безумный крик разнесся над равниной. Ведьма даже не обернулась, как оказалось, ей было глубоко плевать на собственных товарищей. Она уже добралась до холма, да так там и застыла.

К тому моменту, как мы до нее добрались, демон помог мне перевязать рану, она стояла, раскинув руки в стороны. Чем та занималась, мы увидели уже когда приблизились. Меня разобрал смех. А как еще реагировать, если эта гадина даже не смогла понять, что собирается выпить. Возле холма обнаружился периметр с темной магией, вероятно, именно он не давал вырваться источнику на свободу. И Ильха как раз его втягивала в себя. Бледнела, зеленела, давилась, но продолжала тянуть.

— Не подавись ненароком, — участливо посоветовал ушастый, пока демон нежно прижимал меня к себе. Я же вдруг ощутила слабость, ноги стали подкашиваться. И я сама не поняла, как завалилась на демона. А дальше уже все проходило мимо меня. Последнее, что услышала перед тем, как окончательно потерять сознание:

— Это яд…

Глава 15. Возвращение

Огонь. Вокруг меня один сплошной огонь. Мне жарко и душно, я сгораю. Пытаюсь выбраться, не получается, пламенная стена вокруг меня и, кажется, во мне самой мешает и не дает вырваться на волю. Но и сдаваться я не собираюсь. Яд? От любого яда есть противоядия, и я уверена, мои напарники его найдут. Откуда взялась такая слепая уверенность в тех, кого еще недавно на дух не выносила? Не знаю. Но сейчас я была уверена, за эти несколько недель между нами многое изменилось. Более того, сейчас я уже могла признаться самой себе, насколько мне нравится этот несносный демон. Да и его отношение ко мне изменилось, он больше не ехидничает в мою сторону, а, напротив, старается коснуться, прижать к себе. И если раньше я этого не замечала, принимая как должное, то сейчас на пороге смерти многое переосмыслила и пересмотрела под другим углом.

Сколько я так горела, сказать сложно, для меня время растянулось. Может, прошла всего минута, а для меня она стала вечностью. Но в какой-то момент все изменилось. Вокруг закружил поток воздуха, разгоняя пламя. И нет, не разжигая его, а именно разгоняя. Я смогла вдохнуть полной грудью. И тут только осознала, что воздух принес запах мяты и луговых трав, так пахнет демон. Могла бы — улыбнулась. Я знала, что ребята обязательно что-то придумают. И не ошиблась в них.

Постепенно стали возвращаться звуки. И первым, кого я услышала, был Эйвит. Он спорил со Свиярой, пытаясь вызнать у нее, насколько ее средство эффективно и почему я до сих пор не прихожу в сознание. А мне захотелось открыть глаза, но сделать это не получилось. Веки будто придавили чем-то тяжелым. Хотела словами передать, что я уже в норме, но и тут ничего не вышло.

«Алья, ты как?» — первым по нашей связи очнулся эльф, демон, видимо, был слишком занят спором с подругой, потому и не сообразил.

«Не могу понять, вроде в норме, но ни глаза открыть, ни произнести хоть слово не получается», — пожаловалась, не имея сил скрыть испуг.

«Не волнуйся, это скоро пройдет, яд гартиарии действует как раз на глаза и горло, а уже потом на все остальные органы. Главное, что с тобой уже все в порядке, скоро мы закончим окончательно выводить из твоего организма эту гадость, тогда сможешь и глаза открыть и поговорить с нами», — уверил Йеминаэль.

«Алья, ничего не болит? Ты точно в порядке?» — А вот и демон появился. Я попыталась улыбнуться. Не получилось.

«Да, вроде ничего не болит, но тяжесть на веках мешает».

«Немного осталось, потерпи, скоро закончим», — уверил Эйвит.

Не знаю, что они там делали, но я вдруг снова ощутила, как меня затягивает во тьму. И даже не сразу сообразила: это я сознание потеряла или уснула, чтобы не мешать возвращать меня из-за Грани.

Зато следующее пробуждение оказалось намного лучше первого. Я уже спокойно распахнула глаза и уставилась в синее небо, по которому плыли причудливые облака. Не поняла. Меня даже в палатку не занесли? Осторожно приподняла голову, покрутила, проверяя работоспособность органов. Прислушалась к себе. Боли не было. Совсем. Повернулась на бок, потом и вовсе встала. Осмотрелась. Ребята лежали вокруг костра, никаких палаток тут и не было, все спали на земле. Только оборотни в сторонке о чем-то тихо переговаривались, они единственные не спали. Я повернулась в ту сторону, где был холм. Но на его месте сейчас было огромное озеро, окруженное кустами и деревьями, а еще целая поляна цветов, но не тех опасных, а совсем других.

— Проснулась? Как самочувствие? — первым меня заметил Осман.

— Вроде неплохо, — ответила, а потом не удержала любопытства: — А где источник? Куда делся холм и те опасные цветочки?

— Так все исчезло, стоило источнику пробудиться, — поведал мужчина. И тут же пояснил: — Ильха перепутала магию источника и черную магию вокруг него. Вот ее она и выпила, позволяя исчезнуть преграде. Зато когда поняла свою оплошность, лопнула от ярости. Причем в самом прямом смысле этого слова. Черная магия шутить не любит, особенно в таких количествах. Но самое главное — она не признает