Категории
Самые читаемые

Пандем - Марина Дяченко

Читать онлайн Пандем - Марина Дяченко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 50 51 52 53 54 55 56 57 58 ... 71
Перейти на страницу:

– Да, – сказал он медленно. – Не так все было печально, как ты рассказываешь, но внезапно заболеть неизлечимой болезнью, или попасть под машину, или съесть, например, ядовитый гриб… Да. Это было.

Мишка плотнее сплел пальцы:

– Как же вы жили, дядь Ким?

– Да вот, – сказал Ким, будто сам удивляясь. – Жили. Бывали даже счастливы…

Мишка молчал. Ким знал, что основной вопрос пока не задан; значит, слова из племянника придется тянуть будто плоскогубцами.

– Миш… Что-то случилось?

Мальчик помотал головой. Стайка мошкары на всякий случай поднялась выше.

– Дядь Ким…

– Да?

– Вы, когда были врачом, работали на «Быстрой помощи»?

– На «Скорой», – поправил Ким. – На «Скорой помощи».

– И у вас была на крыше эта… мигающая лампочка? И вы ехали под сиреной?

– Да.

Миша глубоко вздохнул:

– Вы спасали людей… от смерти? То есть они уже должны были умереть, но вы быстро приехали – и спасли?

– Да, – отозвался Ким после паузы. – Случалось.

Миша подался назад. Странное выражение было в его голубых, не Леркиных круглых глазах – не ужас и не восхищение, а почти экстаз и почти священный.

– Вы ехали. На белой машине, – заговорил он прерывисто. – Под сиреной. И все люди уступали вам дорогу. Потому что они слышали сирену и знали – это один человек идет на помощь другому. Чтобы спасти. От смерти. От боли… Дядь Ким, у вас была такая, такая жизнь! Вы были…

Он замолчал. Его буйная фантазия уже сконструировала и запруженную машинами улицу прошлого, и сверкающий белый автомобиль, озаренный сполохами мигалки, и душераздирающий вой сирены – и, услышав этот вой, обреченный человек вздыхал с облегчением, понимая, что помощь уже идет…

– Все это было не так, Миш, – сказал Ким через силу.

– А?

Племянник смотрел на него; Ким с удивлением – и некоторым беспокойством – увидел, что светлые не Леркины глаза подернулись влагой. Слезы умиления?

Он мельком оглянулся в сторону беседки – ревет ли еще мальчик перед входом? Мальчик ревел.

– Все было… не совсем так, – сказал Ким, снова обернувшись к племяннику. – Это была собачья работа. Платили совсем немного. Мы приезжали на вызов, и очень часто оказывалось, что ничего не можем сделать – поздно, или нет лекарств, или вообще медицина бессильна… и тогда они умирали прямо в машине. Нас вызывали спьяну, сдуру, скуки ради. На нас бросались с кулаками. Нас вызывали к старушкам, которым требовался психиатр, а не хирург и не кардиолог. Нас вызывали на автокатастрофы, где нужен был прежде всего автоген – распилить машину… Грязь, ругань, усталость, кровь… Мы были серые от недосыпа и очень много пили. И никто – очень редко… почти никто не уступал нам дорогу. И никто не видел в нас героев и спасителей. Вот так…

Племянник смотрел на него, и Ким не мог прочитать выражение его глаз.

– Дядь Ким, – тихо сказал Миша, – я почему-то не очень вам верю. Это, наверное, плохо?

Ким пожал плечами:

– Да нет… Тебе сложно в такое поверить, ты родился на семнадцатом году Пандема…

Миша задумался. Погруженный в себя, он неожиданно сделался похож на Лерку. Ким поразился: как точно…

– Дядь Ким, – сказал Миша шепотом, – я записался на медицину. Пошел и записался.

– Что?

– Ну, вы же знаете, у нас ввели новый курс… Я не хотел… Мне все это противно, знаете, неприятно… Но после того, что… Как я… с ногой, это… Короче говоря, я теперь буду врачом, – и он поднял на Кима взгляд, прямой и отчаянный, с таким видом сын мог бы сообщить матери, что записался в камикадзе и что вылет через полчаса.

– Зачем же так трагично, а? – пробормотал Ким, удивленный и растроганный своим неведомым доселе племянником.

И снова – вот навязчивый жест! – обернулся по направлению к маленькой беседке.

Ревущего мальчика у входа не было. По-видимому, он преодолел себя и вошел-таки внутрь.

Глава 24

– Плохо, – сказала Александра. – Гораздо хуже, чем я ожидала, Ким. Он даже не пытается ничего изменить! Сперва он сидел в беседке десять часов подряд, потом он снова лег спать и спит с перерывами вот уже трое суток…

Они сидели на Александриной кухне. Во всем ее причудливом жилище кухня была самым причудливым, поражающим воображение местом; сочетание плоскостей и света, иллюзий и покрытий, поверхностей, бликов, полочек и потоков воды позволяло менять режимы восприятия: теплый-мягкий, бодрый-яркий и штук пятнадцать промежуточных режимов. Кроме того, в Александриной кухне была смонтирована свемуз-работа, внесенная в мировой каталог (название «светомузыка» пришло из тех еще времен, когда так назывались ритмично мигающие лампочки. Александра вела одну из самых уважаемых в мире рейтинг-конференций по предмету; в активированном состоянии ее кухонная радость пожирала энергии немногим меньше, чем средних размеров одежная фабрика).

Мини-ресторан в голографических нашлепках представлялся ворсистым облаком в полуметре над полом. На передней панели беззвучно вертелся анонс заказанного на завтра меню.

– И что говорит Пан? – спросил Ким, глядя в стену. В глубине ее виделись неясные сумрачные силуэты – иллюзия, конечно, но как притягивает взгляд…

Александра махнула рукой:

– Пан… По-моему, Пан сам какой-то убитый. То есть, – добавила она, увидев, как изменился Кимов взгляд, – если бы Пан мог огорчаться, я решила бы, что он огорчен… уязвлен…

– Тем, что Вика ушла от Шурки?

– Тем, что Шурка совершеннейший… ну я не знаю, как это назвать. Ты же знаешь Шурку… кто бы мог подумать, с ним никогда не было никаких проблем… Спокойный веселый парень… Такое впечатление, что росло здоровое сильное дерево, по нему один раз стукнули топором – и оно сразу набок…

– Ты с ним говорила?

– А о чем мне с ним говорить? Со здоровым мужиком? У него дочка взрослая… В двенадцать лет беспандемница… Это отдельный разговор, Кимка, ты извини, я не могу все вместе…

Она бесцельно заглянула в упаковку из-под морского салата, повертела ее в руках, будто желая удостовериться, что та в самом деле пуста. Не глядя, бросила в иллюзорную глубину стены; упаковка, разумеется, не долетела, прилепилась к мягкому боку утилизатора, вползла в открывшееся отверстие, как кролик в пасть удава; Ким наблюдал за ней, пока отверстие не затянулось.

– Я будто попала в визор, в мелодраму, – сказала Александра. – Я понимаю, когда от человека уходит жена, – это трагедия… – Она запнулась. Вдруг смутилась, отвернулась, сделала вид, будто полоска на длинном ногте очень ее заинтересовала.

– Продолжай, – кротко сказал Ким. – Ты же знаешь – Арина не бросала меня, я не бросал Арину…

– Разумеется, – Александра уселась и встала снова. – Но Шурка! Размазан по стенке. Как медуза. Оставил работу. Такое впечатление, что он в жизни не встречался с…

– А он и не встречался, – сказал Ким, вспоминая мягкого бородатого Никаса. – Какие такие стрессы ему приходилось преодолевать?

Александра долго молчала. Разглядывала Кима, будто собираясь написать его портрет.

– Он учился, – сказала она наконец. – Ему легко давалось, но… я не могу сказать, чтобы он так уж пасовал перед трудностями. Волейбол, плавание…

– Детский мир, – шепотом сказал Ким.

– Что?

– Ничего, извини, Аля… Так что говорит Пан?

– Пан говорит, что… Кимка, извини за дурацкий вопрос, а ты сам не говоришь с Паном? Вообще?

– Говорю, – сказал Ким и отвернулся. – Только и делаю, что говорю с ним, Аль. Знаешь… Иногда для этого вовсе не нужны беседки.

* * *

Его теперешняя жизнь была – бесконечный диалог с Пандемом. Вернее, монолог с Пандемом; Ким беседовал с внутренней тишиной. Ему не нужны были ответы; на том участке пути, который он проходил сейчас, все варианты их были доступны – как нависающие над головой вишни в саду отца Георгия.

Я не могу не видеть в тебе человека, думал Ким. Ты сам расчетливо и точно вогнал в меня этот образ – свой человеческий образ. Так вгоняют шарик в подходящую по диаметру лунку. Ты убедил меня, что для тебя существуют не только добро и зло, но и нравственные и безнравственные, благородные и постыдные, достойные и недостойные поступки… А я, считавший себя разумным человеком, легко уходил от вопроса к самому себе: а почему это мировая сила этически ориентирована?

Да потому, что я хотел увидеть тебя таким, думал Ким. Циник увидел в тебе циника, мусульманин – мусульманина… Надо думать, рыбак увидел в тебе рыбака… Хорошо, что ты молчишь, Пандем. Хорошо, что я не вижу твоего лица.

Цель твоя… А почему мы считаем, что у тебя обязательно должна быть цель? Разве есть цель у Мирового океана? Или у звездной системы? Если есть, то мы не способны ее осознать…

Я вспоминаю себя, думал Ким. Двадцать пять лет назад, когда мы сидели на нашей крохотной кухоньке и беседовали. Я тогда не мог вместить тебя в сознании. Эта разница масштабов вводила меня в ступор. Помню, я все беспокоился, как бы ты не начал копаться в наших мозгах, модифицировать направо и налево… А ты уже тогда знал – если это слово к тебе применимо… Знал гораздо больше, чем я знаю сейчас, а я ведь знаю всего лишь крупицу этой большой и некомфортной правды… И все равно я понимаю, каким смешным был тот мой страх. Я боялся модификации, потому что воспринимал тебя как мог – по трафарету… Огромный человек с огромной властью. Суперкомпьютер, желающий добра. Не знаю, откуда я подцепил этот образ – могучего существа, делающего добро и потому особенно опасного. Из книг? Из кино?

1 ... 50 51 52 53 54 55 56 57 58 ... 71
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Пандем - Марина Дяченко торрент бесплатно.
Комментарии