Продавец времени - Анджей Эйлурус

– Не вопрос, сделаем, – весело ответил Вадим.

– Сделай, правильно сделай, – одобрительно произнес старик. – Иди.

Вадим, спрятал улыбку, преданно кивнул и молча удалился. А старик после непродолжительного молчания продолжил, внимательно глядя на Виктора:

– Одна игра, одна раздача. Помню я такую игру. Очень была игра интересная, только давно это было, в году восемьдесят…

– Давно, – обрезал Виктор, глядя старику прямо в глаза. – Мало кто помнит, из тех, кто еще жив.

– Да, – протянул старик. – В этом весь интерес, что только двое до сих пор и живы еще.

Возникла очередная молчаливая пауза. Старик пронзительно и задумчиво смотрел на Виктора. Виктор спокойно смотрел в глаза старику.

– Ты же хочешь что-то спросить у меня, старик, – мягко произнес Виктор. – Спроси, не бойся.

– Да, ты прав, Виктор, я старик и прожил долгую и сложную жизнь, – осторожно начал старик, задумчиво глядя на Виктора. – Но когда я на тебя смотрю, ко мне приходят мысли, которых я по-настоящему боюсь. Я всегда гоню их прочь, но вот ты появился в моей жизни снова, и эти мысли вернулись вместе с тобой. Сколько я тебя знаю, ты всегда жил своей особой жизнь. Твои поступки и просьбы ко мне всегда были совершенно бескорыстны. Никто никогда не обращался ко мне с такими просьбами, кроме тебя. Ты словно заставляешь меня меняться к лучшему, даешь возможность делать благие дела. Мне, вору и убийце!

Старик ненадолго замолчал и, не дожидаясь ответа, продолжил:

– А я всегда помогал тебе, помогал людям, не меняя своих принципов, и мне всегда это было по душе. Но сколько я тебя знаю? Много лет, половину своей жизни. Ты совсем не изменился за эти годы. Весь мир изменился, а ты нет. Даже твое лицо не постарело…

Старик замолчал, он словно боялся произнести последующие слова.

– Спрашивай, я отвечу, – строго, но с абсолютным спокойствием сказал Виктор.

– Однажды у меня появилась мысль, что это бог разговаривает со мной в твоем обличии… – выдавил из себя старик, не отрывая взгляда от Виктора.

Виктор ничего не ответил, продолжал смотреть старику прямо в глаза, мягко, с какой-то снисходительной теплотой, но без улыбки.

– Каждый предмет, появляясь на свет, имеет минимальные изъяны, но в процессе существования приобретает свои особенности, как монеты после чеканки все одинаковые, а спустя годы каждая имеет свои неповторимые царапины и вмятины, – начал Виктор. – Так же и люди, чем сложнее путь они выбирают в жизни, тем больше жизненных царапин появляется на их теле и на душе. Твой жизненный путь: идти против течения, через препятствия, ломая чужие судьбы. Этот путь сложен, и вот ты уже старик с морщинами и шрамами на лице. Мой путь иной, он тоже непрост, но мои возможности гораздо шире, и потому шрамов и морщин у меня больше на душе, чем на теле.

Виктор встал с кресла и добавил:

– А бог, он у каждого внутри, и не приходит он в чужом обличии. Каждый человек волен сам определять свои поступки, и, несмотря на разные жизненные пути, по которым идут люди, конечные цели часто у них совпадают.

– А жаль, – с грустью произнес старик и закрыл глаза. – Я бы спросил у него о многом…

– С богом ты поговорить еще успеешь. В любом случае очень хорошо, что ты ищешь разговора с богом, ведь после смерти ты будешь долго разговаривать именно с тем, к кому стремится твоя душа.

Старик открыл глаза, но продолжал молчать. Виктор развернулся и направился к двери. Александр поспешил следом.

– Заранее спасибо за помощь. И до свидания, – Виктор обернулся на прощание.

– До свидания, – тихо попрощался Александр и вышел из комнаты вслед за Виктором.

– Прощай, – ели слышно произнес старик, грустным, задумчивым взглядом провожая гостей.

Назад они вернулись тем же путем, Вадим довез их до ресторана, пообещав позвонить, как только договорится об игре. Всю дорогу они ехали молча, и поэтому, как только черный автомобиль отъехал, Александр сразу решил высказать свои впечатления.

– Занятный дедушка, обходительный, вежливый, а на сердце холодок.

– Это мы еще в дружеской беседе общались, – заметил Виктор. – Когда он встречается со своими врагами, даже бояться страшно.

– Надеюсь, врагами мы не будем. А сколько ему лет? – спросил Александр. – Глядя на него, видишь человека, прожившего лет сто.

– А так и есть. Если оценивать возраст не по годам, а в физическом и психологическом аспекте. Его жизнь всегда была интенсивной, насыщенной, часто на грани жизни и смерти, поэтому можно оценивать его возраст как сто лет, хотя половину этого времени он прожил за решеткой.

– А разве там жизнь?

– Другая, но жизнь, серая, жестокая, но тоже жизнь.

Они некоторое время шли молча.

– Скажите, а какой интерес у этого человека помогать нам?

– Философский, – спокойно ответил Виктор. – Как вы, наверное, уже поняли, контролировать Вячеслава Васильевича я не могу, такие люди не принимают ничьей власти, кроме власти силы. Манипулировать им было бы очень опасно, а идти на уступки, противоречило бы моим принципам. Считайте, что он помогает нам исключительно на добровольных началах.

– Вор помогает на добровольных началах, – Александр недоверчиво посмотрел на Виктора. – Как-то верится с трудом.

– Так тоже бывает, и мы же его не просили читать молебен в церкви. Вячеслав Васильевич не простой вор, а авторитетный, старой породы, с убеждениями. Он один из немногих моих знакомых, кто знает меня настолько долго, что вполне догадывается о моих возможностях.

– И он никогда не интересовался вашей деятельностью? Не задавал вопросов?

– Сегодня впервые задал вопрос, да и то только после того, как я разрешил. Бога во мне увидел! Смешно даже, хотя и грустно. – Виктор холодно улыбнулся. – Этот старик слишком долго живет на этом свете, знает много чужих секретов, но бережно хранит их, потому и живет так долго.

– А как вы с ним познакомились? Он тоже ваш клиент?

– Когда-то им был, я даже хотел сделать его своим агентом, чтобы скупать Время у заключенных в тюрьмах, у них много лишнего времени, но передумал.

– Почему?

– Я посчитал, что это неправильно. Тюрьма и так плохо перевоспитывает людей, даже иногда наоборот, делает их злее, опаснее и еще больше отдаляет от общества. А облегчать приговор, забирая Время, тоже неправильно. Во всяком случае, нельзя это делать в массовом порядке.

– Почему же тогда Вячеслав Васильевич стал исключением?

– Из-за трагичности судьбы и маленького, но очень существенного секрета, – загадочно ответил Виктор. – Трагичность судьбы простого человека заключалась в том, что он всегда мечтал быть служителем закона, а стал преступником и вором! Судьба сыграла с ним злую шутку, его внешность была очень схожа с внешностью одного преступника. Он вжился роль, добился статуса в воровском мире, после решил продолжить опасную игру и так заигрался, что обратного пути уже не было! Шкура волка прочно прижилась, настолько, что завладела душой и стала смыслом жизни. Волк стал настолько могущественным, что уже сам играл свою игру, по своим правилам, порой далеким от гуманизма, но с отголосками первоначальной идеи.

– Удивительно, похоже на выдуманную легенду. И никто об этом не узнал? Не догадался?

– В этом мире очень много тайн, о которых люди даже не догадываться, а между тем в архивах серых зданий лежит много документов с грифом «совершенно секретно», «государственная тайна», «хранить вечно», – спокойно ответил Виктор. – Как раз за бесследное исчезновение одной маленькой папки с такими документами Вячеслав Васильевич продал мне шесть лет своей жизни.

– Я так понимаю, мне об этом тоже лучше никогда вслух не упоминать?

– Правильно, хотя это уже не имеет большого значения. Это, как вы правильно сказали, выдуманные легенды ушедших времен, – Виктор внимательно посмотрел Александру в глаза. – Формально старик тоже давно отошел от дел, возраст уже не тот, но в перспективе нам, возможно, еще не раз придется к нему обратиться.

– С интересными вы людьми сегодня меня познакомили, – задумчиво заметил Александр. – Два матерых вора, но какой разный окрас.

– Все потому, что один ворует по правилам, тонко и хитро обходя законы, а другой вопреки всем законам и правилам. Но Вячеслав Васильевич просидел за решеткой полжизни не за воровство, а за убийства, совершенные осмысленно и не один раз, – строго пояснил Виктор, – Они хоть и оба воры, но абсолютно разные. Всегда помните об этом.

День тридцать второй. Игра с удачей

На следующий день, ближе к вечеру, они отправились на игру. Вадим сопровождал их, некоторое время покатал по узким улицам города, и привез в тихий и практически безлюдный двор. Только несколько дорогих автомобилей, припаркованных у входа в здание, говорили о том, что они приехали туда, куда нужно. Вадим вышел из автомобиля и, сделав молчаливый жест «ждите», уверенно направился к освещенному одиноким фонарем входу в здание.