Рога - Джо Хилл

Облегченно вздохнув, Иг поднес руки к вискам. Его рога были тверды как кость и исполнены неприятного лихорадочного жара. Он открыл было рот, чтобы закричать, но кто-то его опередил.

Железная дверца и искривленные кирпичные стенки приглушали звуки, но откуда-то, словно издалека, он услышал резкий болезненный крик и следом за ним хохот. Кричала девушка. Она кричала: «Ну пожалуйста!» Она кричала: «Перестань, не надо!» Иг открыл железную дверцу топки, в его голове гулко колотился пульс.

Он выбрался через люк в чистый ясный свет августовского утра. Слева, из проема, ведущего наружу, донесся еще один дрожащий крик, полный страха — или боли. На каком-то полуосознанном уровне Иг впервые заметил хрипловатую грубость кричащего голоса и понял, что кричит совсем не девушка, а парень, а голос звучит так тонко, скорее всего, от ужаса. Иг не замедлил шаги, а босиком пробежал по бетону мимо тележки, заваленной старыми, ржавыми инструментами. Он схватил с тележки лежавшее сверху, даже не посмотрев, что это такое, лишь бы не быть с пустыми руками.

Они были снаружи, на растресканном асфальте: трое в более или менее нормальной одежде и один, украшенный только пятнами грязи и белыми подштанниками, из которых он уже вырос. Этому мальчику, тощему и с длинным торсом, было, пожалуй, не больше тринадцати; все остальные были уже старшеклассники.

Один из них, мальчишка с головой, гладко выбритой, на манер электрической лампочки, сидел на почти голом мальчишке и курил сигарету. В нескольких шагах за ним находился толстый парень в безрукавке. С лицом потным и ликующим, он прыгал с ноги на ногу, тряся сиськами. Самый старший из них стоял чуть слева, держа за хвост маленького извивающегося болотного ужа. Иг узнал в этой змейке — невозможно, но правда — ту самую, которая вчера вечером не хотела от него отстать. Она изгибалась, пытаясь укусить мальчишку, но никак не могла. В другой руке этого третьего мальчишки был садовый секатор. Иг стоял в дверном проеме позади мальчишек, глядя на них с высоты в шесть футов.

— Хватит! — кричал раздетый мальчишка. Лицо его было перемазано грязью, но кое-где слезы промыли в грязи гладкие полоски розовой кожи. — Перестань, Джесси! Хватит!

Курильщик, Джесси, сидевший на мальчике, стряхнул на его лицо горячий пепел.

— Заткнись на хрен, Молофей. Хватит будет, когда я скажу «хватит».

У Молофея уже было несколько сигаретных ожогов. Иг видел на его груди три ярко-красных пятна воспаленной кожи. Джесси передвигал сигарету от одного ожога к другому, держа ее в дюйме от Молофеевой кожи. Тлеющий уголек рисовал приблизительно треугольник.

— Ты знаешь, почему я выжег треугольник? — спросил Джесси. — Так нацисты метили пидоров. Вот такая будет твоя метка. Я бы изобразил чего повеселее, если бы ты не вопил как резаный. И к тому же у тебя изо рта воняет, как грязным членом.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся толстый мальчишка. — Ну и шутник же ты, Джесси.

— У меня тут есть лучшее средство избавиться от этой вони, — сказал мальчишка со змейкой. — Нечто, чем можно отмыть твой рот.

Говоря, он раздвинул лезвия секатора, вложил между ними голову ужа и, действуя одной рукой, отхватил ей голову. Ромбовидная головка упала на асфальт с жестким звуком, похожим на звук падения резинового шарика. Туловище змейки извивалось и дергалось, но постепенно, после многих судорожных рывков, совершенно распрямилось.

— Бона! — крикнул Жирный, прыгая с ноги на ногу. — Здорово ты, Рори, гильотинировал эту суку!

Рори присел на корточки рядом с Молофеем. Из перерезанной шеи змеи быстрыми толчками выбивалась кровь.

— На, пососи, — сказал Рори, суя змею Молофею в лицо. — Тебе только и нужно, что ее пососать, и Джесси отстанет.

Джесси хохотнул и глубоко затянулся сигаретой, так что уголек на конце стал ядовито-красным.

— Хватит! — сказал Иг, не узнав свой собственный голос, глубокий гулкий голос, словно шедший из какой-то бочки, и в тог же момент сигарета во рту Джесси с яркой вспышкой взорвалась.

Джесси завопил и упал с Молофея в высокий бурьян. Иг спрыгнул с бетонной площадки в траву и ткнул ручкой своего инструмента в живот жирного мальчишки. Это было как садануть в надутую покрышку, под ручкой ощущалось упругое дрожащее сопротивление. Жирный закашлялся и отступил.

Иг развернулся и уставил конец инструмента на парня по имени Рори. Рори отпустил ужа, тот ударился об асфальт, отчаянно извиваясь, словно в нем еще сохранилась жизнь и он пытался уползти.

Рори медленно поднялся на ноги и отшагнул назад, прямо на кучу деревянных бочек, пустых канистр и ржавой проволоки. Этот мусор сдвинулся у него под ногами, он покачнулся и плюхнулся задом. И все это время он глядел на то, что уставил на него Иг: древние вилы с тремя изогнутыми ржавыми зубцами.

Легкие Ига ощущали нечто вроде ожога, как то бывает перед приступами астмы, и он глубоко выдохнул, пытаясь избавиться от стеснения в груди. Из его ноздрей рванулся дым. Краем глаза он увидел, как раздетый мальчишка привстает на колено, вытирая лицо дрожащими руками.

— Я хочу убежать, — сказал Джесси.

— Я тоже, — сказал Жирный.

— Оставим Рори умирать здесь в одиночку, — сказал Джесси. — Что он для нас хоть когда-нибудь сделал?

— Из-за него меня на две недели исключили за то, что затопил туалет, а я ведь даже дырку пробкой не затыкал, — сказал Жирный. — Я просто стоял и смотрел. Так что ну его на хрен, я хочу жить.

— Бегите тогда отсюда, — посоветовал им Иг; Джесси и Жирный дружно повернулись и рванули в лес.

Иг опустил вилы, воткнул их в землю и прислонился к ручке, глядя сверху на мальчишку, сидевшего на груде хлама. Рори даже не пытался встать, а только смотрел на него огромными зачарованными глазами.

— Расскажи мне, Рори, самый плохой твой поступок, — попросил Иг. — Я хочу знать, новичок ты в таких гадостях или делал и хуже.

— Я украл у мамы две двадцатки, чтобы купить пива, — четко отрапортовал Рори, — а Джордж, мой старший брат, отлупил ее, когда она сказала, что не знает, куда девались деньги. Джонни решил, что она все просадила в лотерею, а теперь врет. А я промолчал, потому что боялся, что он и меня побьет. Когда он ее ударил, звук был как ногой по арбузу. Ее лицо никогда уже не стало нормальным, и мне каждый раз становится нехорошо, когда я целую ее на ночь, и я отвожу глаза. — По мере того как Рори говорил, в паху его шортов все шире расползалось темное пятно. — Ты меня убьешь?

— Не сегодня, — сказал Иг. — Иди, я тебя отпускаю.

То, как воняла моча Рори, буквально его ошарашило, но он старался этого не показать.