Испытание - Николай Алексеев

– Он выдумывает, – Кочетов ткнул пальцем в грудь профессора, – а Федот Федотыч мастерит, – и Кочетов кивнул в сторону пожилого солдата.

– …За такие дела благодарю, – Железнов пожал руки Федоту Федотычу и Кремневу, – и награждаю по сто рублей каждого.

– Конечно, благодарствуем за награду. Но табачку было бы лучше, товарищ полковник, – со стеснением сказал Федот Федотыч. – Табачок-то наша радость!

– Правильно, Федот Федотыч, – поддержал его коренастый волжанин, – табачку-то не хватает. Если так нельзя, то хотя бы за наш счет. Бывает, шефы присылают аль кто там другой…

Яков Иванович вытащил весь свой карманный запас папирос, махорки и высыпал Федоту Федотычу в пригоршню.

– Курите, друзья, на доброе здоровье!.. Сегодня постараюсь еще вам прислать.

Бойцы заулыбались, дружно стали сворачивать самокрутки.

Когда Яков Иванович, Белкин и Сквозной вышли, солдаты начали обмениваться впечатлениями.

– Вот это комдив!.. Не побоялся к нам приползти!.. – подмигнул волжанин. – Слыхали, как он там внизу комбата и комроты пробирал за то, что нет этого, как его, забора…

– Бруствера, – поправил Кочетов. – А табачку, надо думать, он пришлет.

– Раз сказал, значит, пришлет, – вставил Федот Федотыч. – Командиру слово зря бросать нельзя!..

Оставшись с Белкиным наедине, Железнов дал волю своему гневу:

– Знаете, майор, – сказал он, – если бы здесь сейчас был Карпов, он бы, наверное, вас поколотил!.. Солдаты благодаря вам на брюхе ползают! Вот перевести бы вас в рядовые да отправить к такому командиру, как вы, чтобы заставил вас по снегу ползать, узнали бы, что солдаты о таком начальнике думают!.. За такое разгильдяйство – в партийную комиссию!.. – Железнов накалялся все сильнее. – А где же ваш комиссар? Небось за победу агитирует? Победа голой агитацией не дается. Надо заботиться больше о тех, кто эту победу завоевывает!.. Скажите ему, чтобы позвонил мне или Хватову. Мы с ним «инструктаж» проведем!..

Польщиков подвез Якова Ивановича на машине почти к самой его землянке. Навстречу вышел ординарец Никитушкин, от него приятно пахло перцем и жареным луком.

– Разрешите, товарищ комдив, сразу обед подавать?

– Давай! – Железнов на ходу распахнул полушубок и, войдя в землянку, растер замерзшее лицо и стал раздеваться. – Вызови Фому Сергеевича к телефону, – сказал он Короткову.

Никитушкин торопливо накрыл на стол, принес котелки и поставил на печку.

Яков Иванович взял телефонную трубку.

– Фома Сергеевич? Обедал?.. Нет? Приходи сейчас ко мне… Пообедаем вместе… Кто у тебя, говоришь?.. Валентинова? Забирай и ее. – Он положил трубку и хлопнул в ладоши: – Никитушкин! На троих.

Вскоре в землянке появились Валентинова и Хватов.

– Ирина Сергеевна, будьте хозяйкой, командуйте! – Железнов отошел от рукомойника, вытер лицо, руки и, размашисто хлопнув полотенцем о стенку, повесил его на гвоздь. – Снаряды все вывезли?

– Почти все. – Валентинова стала расстегивать пояс на шинели. – Еще машины на три осталось.

– Что вы такая хмурая? Что-нибудь случилось? – Яков Иванович помог ей снять шинель.

Хватов обменялся с Валентиновой взглядом. Яков Иванович это заметил:

– Не бойтесь его, говорите смелее… Чепе какое-нибудь? – Она покачала головой и покосилась на Хватова. – Ну говорите же! – Железнов переводил тревожный взгляд с одного на другую.

– Из медсанбата… – начала Валентинова.

– Ирина Сергеевна, ведь это можно и после, – перебил ее Хватов.

– Что из медсанбата? – Железнов подошел к Валентиновой вплотную.

– Убежал майор Карпов…

– Куда убежал? И почему мне не докладывают? – Яков Иванович схватил телефонную трубку.

– Говорят, в полк…

– Он совсем с ума сошел?! – Железнов крутнул ручку полевого телефона. – Белкина! – крикнул он в трубку. – Майор Карпов у вас?.. А где же он? Плохо, что не знаете!.. Быстро разузнайте и позвоните мне! – Он положил трубку. – Нет, теперь конец!.. Свяжу и отправлю в госпиталь. Шальной человек!.. А в медсанбате, видно, ворон считают? Что им караул ставить, что ли, двери на замок запирать?.. Вот до чего дожили!.. Раненого офицера проглядели!..

Ирина Сергеевна уже сама не рада была, что завела об этом разговор. Стараясь как-нибудь отвлечь Якова Ивановича, пригласила всех к столу, начала разливать борщ по тарелкам.

– Таких раненых, как Карпов, надо не в медсанбате оставлять, а отправлять прямо в госпиталь, да подальше, куда-нибудь в Среднюю Азию, – никак не мог успокоиться Железнов. – А причина всему этому… – он пристально посмотрел на Ирину Сергеевну.

– Зря вы на меня так смотрите! – вспыхнула она. – Я тут ни при чем…

– Не вы, а Белкин!.. Судя по всему, Карпов узнал о тех безобразиях, которые я сегодня обнаружил в его полку. Вот и сбежал туда!..

ГЛАВА ВТОРАЯ

В ночь на шестое декабря Железнов, находясь на вновь построенном НП майора Белкина, сам проводил разведку боем. Батальон капитана Сквозного, поддержанный дивизионной артиллерией, прорвал передний край гитлеровцев, глубоко вклинился в расположение их обороны и, захватив выступ леса севернее сосновой рощи, стойко его удерживал.

Получив донесение от Сквозного, Железнов, освещая электрическим фонарем карту, отметил на ней захваченный батальоном участок. Рука его поставила здесь знак вопроса.

– На этом листе батальон остановили огнем с севера, – глядя на Хватова, рассуждал Железнов. – Но кто остановил? Ведь здесь должен быть стык. Будем, Фома Сергеевич, ждать пленных.

Он задумался, барабаня пальцами по карте, лежавшей на неуклюжем, сколоченном из двух коротких досок маленьком столе, и решил: нельзя дать противнику опомниться, надо немедленно ввести в действие левофланговый батальон соседнего полка, полностью захватить выступ леса и держать его во что бы то ни стало. Это создавало дивизии выгодное положение.

Изложив Хватову свое решение, Яков Иванович собрался на КП полка, в дверях он встретился со штабным командиром, сообщившим, что в штабную землянку привели пленных.

– Сейчас же наладьте надежную связь со Сквозным и все время поддерживайте его огнем! – приказал Железнов Белкину и зашагал вслед за штабным командиром. За ними последовал и Хватов.

Яков Иванович вдруг остановился и стал прислушиваться. Кругом все ухало и гудело, беспрестанно взлетали вверх ракеты, ярко освещая белый покров земли.

Сильно морозило. Пальцы коченели даже в меховых варежках. Яков Иванович сжал кулаки, чтобы хоть немного согреть руки. Он поглядывал на север, ожидая с той стороны более мощной «музыки» наступления, пока же шел обыкновенный фронтовой артиллерийско-минометный «разговор».

– Нет, не то! – сказал Яков Иванович Хватову и, освещая дно окопа узеньким лучом фонарика, заторопился к штабной землянке.

Землянка была сильно натоплена. В ней находились начальник штаба полка майор Тарасов и переводчик. Хватов подошел к чугунной печурке и, протянув руки к огню, спросил начальника штаба:

– Ну, как теперь у вас с водкой? Не вымерзает?

– Нет, товарищ полковник, не вымерзает.

– Очень хорошо! – ответил Железнов. – А к Карпову в госпиталь ездили? Навестили пойманного беглеца?

– Нет, не ездили, – сказал Тарасов. – Я сам сегодня же съезжу в госпиталь.

– Ну, Тарасов, от вас я этого не ожидал! – резко сказал Железнов.

В это время дверь в землянку распахнулась, обдав ноги холодом. В землянку ввалился пленный, закутанный в какую-то дерюгу и напоминающий чучело, за ним показался конвоир-разведчик и разрумянившийся с мороза лейтенант.

Переводчик сообщил пленному, что перед ним полковник. Тот хотел принять стойку «смирно», но не смог – мешала обмотанная поверх шинели заиндевевшая шаль.

Яков Иванович сел на скамейку и приказал пленному раскутаться.

Пленный стал копошиться в своих одежках, испуганно косясь то на Железнова, то на переводчика. Железнов жестом показал конвоиру, чтобы он помог.

Конвоир быстро развязал шаль, сдернул ее с пленного и швырнул на пол. Пленный теперь еще больше походил на огородное чучело. Края его пилотки были опущены, воротник шинели поднят. Он был белобрысый, с длинным посиневшим и тупым лицом. Грудь его неестественно выпячивалась, а из-за пазухи торчал кусок цветастого шелка.

– Это что? – спросил через переводчика Хватов.

Пленный молчал.

Лейтенант подошел и вытянул у него из-за пазухи шелковое женское платье. На пол со звоном упали серебряные, завернутые в платье, ложки.

Глаза конвоира блеснули злым огоньком.

– У него за пазухой, товарищ полковник, целый универмаг! Разрешите?..

– Не надо. Пусть сам. – Яков Иванович обратился к переводчику: – Прикажите ему снять шинель!

Пленный затрясся от испуга, однако шинель не снял, а вытащил из-за пазухи две пары часов и положил их на стол. Показывая, что у него больше ничего нет, он снял ремень, распахнул шинель, потряс ее полами и что-то по-своему забубнил.