Сомнения любви - Мэри Патни

– Легко не значит мудро. – Хрипло дыша, он перехватил ее руку. – К счастью, до Хартли ехать недолго.

– О Господи! – Она попыталась вырваться из его объятий, вняв наконец голосу рассудка.

Он удерживал ее у себя на коленях, поглаживая спину.

– У нас еще есть несколько минут.

Всего несколько минут. Она вдруг подумала, что этот поцелуй может быть их последним поцелуем. Возможности остаться наедине во время путешествия у них скорее всего не будет, а как только они приедут в Лондон, между ним и ею стеной встанут обстоятельства. Положив голову ему на плечо, она думала о том, что их ждет в ближайшем будущем.

– Ты готов к встрече с Лондоном?

– Настолько, насколько это возможно для человека в моем положении. – Он обнял ее за плечи. – Я попросил остальных не говорить о моей амнезии. Ближайшим друзьям и родным, так или иначе, предстоит об этом узнать, но я бы не хотел, чтобы о моей слабости знали все в Лондоне.

– Это не слабость, это травма.

– Когда каждый знает о тебе больше, чем ты сам о себе знаешь, невольно чувствуешь себя слабым.

– Ты герцог, – сказала она. – Плюй на них на всех с высоты.

Он засмеялся, удивленный этим советом.

– Ах ты, чертовка! – Он прижал ее к себе. – Отчего то, что столь очевидно дурно и плохо, ощущается как правильное и единственно верное?

– Потому что у тебя две совсем разные шкалы для оценки. – Она провела ладонью по его груди. – Ощущение – это ощущение. Вкус, прикосновение, эмоции, возбуждение – все это прерогативы сердца. А вот понятия правильно и неправильно – совсем другое дело. Тут задействованы мораль, мудрость, справедливость – все это прерогативы ума. – Мария вздохнула. – И они очень часто не согласуются.

– К вопросу о мудрости. У тебя ее в избытке. В Лондоне я надеюсь убить драконов, что живут в моем сознании. А потом… Посмотрим, что будет потом. – Он нежно погладил ее по щеке тыльной стороной ладони, затем приподнял ее со своих колен – что было нелегко, поскольку он сидел – и посадил ее обратно на сиденье. – Как тебе удается так убедительно прикидываться скромницей?

– Талант, в котором мне нет равных. – Она сложила на коленях руки в перчатках. Скромно и сдержанно.

Через пару минут экипаж остановился перед гостиницей «Бык и якорь». Там уже ждал второй экипаж. Друзья Адама наслаждались свежим воздухом, покуда у них оставалась такая возможность. Трое друзей сели в свой экипаж и следом за каретой, в которой ехали Мария с Адамом, направились к дому на выезде из городка, где жила Джулия.

Мария выбралась из экипажа и направилась к дому. Адам шел следом. Джулия, уже одетая и в шляпке, открыла дверь. Как и у Марии, вещей у нее было немного – небольшой саквояж и картонка со шляпой. Адам взял саквояж:

– Позвольте вам помочь.

Джулия смотрела на него в веселом недоумении.

– Не знала, что герцоги не прочь поработать носильщиками.

– Не сомневайтесь, к тому времени, как мы приедем в Лондон, я сделаюсь невозможно высокомерным, – сказал он с самым серьезным видом. – Но пока я предпочитаю быть полезным членом компании. – Он понес саквояж к экипажу.

Мария ждала, пока Джулия запрет дверь.

– Не возникало желания отказаться от поездки?

– Возникало, и не раз, – насмешливо сообщила Джулия. – Но вот я здесь и еду в Лондон. Мне надо обязательно кое с кем повидаться в столице, пока не стало слишком поздно.

– Мы будем поддерживать друг друга. Видит Бог, мы обе нуждаемся в поддержке.

Когда дамы подошли к экипажам, Адам представил Джулию своим друзьям, которые вышли из кареты, чтобы ее поприветствовать. Мастерсон вел себя, как обычно, любезно и приветливо, и Керкленд был безупречно вежлив, но Рэндалл нахмурился и уставился на Джулию таким холодным взглядом, от которого даже у барсука отмерзли бы усы.

– Приятно с вами познакомиться, миссис Бэнкрофт, – леденящим душу голосом произнес он.

– Взаимно, – и бровью не поведя, ответила Джулия. Адам помог ей подняться в салон, затем усадил Марию. Для Марии он приберег особое пожатие руки, после чего, не медля, вернулся к друзьям, сообщив им, что провести все время путешествия в обществе двух красивых дам ему одному не позволяет учтивость, и посему он предоставляет право решить им, кому из них предстоит проехать первую часть пути в карете с дамами.

– В чем дело? – успела шепнуть Мария Джулии, пока решался вопрос с их сопровождением. – Ты знакома с Рэндаллом?

Джулия покачала головой:

– Мы никогда не встречались. Очевидно, я ему не понравилась с первого взгляда.

Мария наморщила нос.

– Рэндалл невысокого мнения о женщинах. Он убежден, что я охочусь за состоянием Адама и поэтому склоняю его к браку.

– Но ты не знала, кто такой Адам, когда нашла его.

– Рэндалл не из тех, кого могут убедить факты, если они не согласуются с его видением вопроса.

Дамы обменялись улыбками. Мастерсон открыл дверцу кареты и присоединился к дамам в салоне.

– Я завоевал право ехать в обществе двух прекрасных леди.

Мария засмеялась:

– Надо было позволить Бхану ехать с нами. Что вы тогда говорили бы? Хотя, если честно, я считаю ее красивой.

– Если вы способны полюбить уродливую собаку настолько, чтобы найти в ней красоту, то не стоит вам растрачивать свою доброту, выходя замуж за такого красавца, как Эштон, – с ходу нашелся Мастерсон. – Лучше вам соединить свою жизнь с таким мужчиной, как я, которому так нужен ваш талант не замечать очевидного.

На мгновение ей показалось, будто она увидела в его глазах нечто указывающее на то, что в шутке его была лишь половина шутки, но длилось это всего лишь мгновение.

– К тому времени как мы доберемся до Лондона, мы успеем сильно друг другу надоесть, – сказала она.

– И набьем себе мозоли заодно, – добавила Джулия.

– Но по крайней мере мы будем испытывать дискомфорт скорее на большой скорости, чем на малой, – веско заметил Мастерсон.

Все трое рассмеялись. И это было хорошим началом долгого пути.

Глава 24

Адам предполагал, что Эштон-Хаус окажется приличным городским домом. Но он никак не ожидал увидеть громадный особняк, стоящий посреди большого сада, окруженного каменной стеной с грозными зубцами.

– Господи, – выдохнул он, когда экипаж остановился перед железными воротами. – Это несколько превосходит мои ожидания.

Керкленд, сидевший напротив него, сказал:

– Разве никто из нас не обмолвился о том, что ты владеешь самым большим жилым домом в Лондоне? Но этот дом только с виду напоминает грозный замок. Атмосфера в нем вполне мирная. И в больших размерах есть свои плюсы – здесь всегда находилось достаточно места для твоих друзей, и потому он зачастую напоминал высококлассный отель.