Свободный выбор - Вера Чиркова

— Прости… — заторопилась куница, стараясь придумать как можно более убедительный довод. — Но мы с тобой за эти дни так и не научились понимать друг друга… боюсь, я не твоя половинка. Иди, налей Лирсу своих капель… что-то я волнуюсь за него.

— Спасибо, — выдавил алхимик и ушёл, пряча взгляд.

— Берест… я возьму твой браслет… если ты ещё не передумал, — смущённо краснея, объявила княжна и застыла в ожидании.

— Я должен тебя предупредить… — глухо проговорил командир, — что ношу маску не ради прихоти… а браслет положено предлагать с открытым лицом.

— Так снимай маску и предлагай! — разозлился Ольсен. — Она целительница и воин, а не нервная мечтательница из башни Серого гнезда!

— Дед… помолчи.

— Нет, это ты помолчи, Ардест! Такая девушка перед ним стоит с протянутой рукой, а он ломается! Даже мне за тебя стыдно!

— Она просто не понимает… на что решается, а ты нарочно её сбиваешь! — разозлился на деда ястреб.

— Я всё поняла, Берест, — стараясь говорить твёрдо, произнесла Веся. — И не кричи на деда, он сейчас прав. Сними маску, я жду.

— Хорошо, — отчаянно рыкнул княжич и одной рукой сорвал маску, а другой протянул кунице сверкнувший камнями браслет. — Весеника, я прошу принять мой браслет… но клянусь… если до истечения трех месяцев ты решишь его вернуть, от меня никаких упрёков не услышишь. Ты просто получаешь сейчас мою защиту, помощь и возможность жить спокойно, не опасаясь ни князя, ни порядков Серого гнезда.

— Спасибо, — стараясь не смотреть на перекошенную нижнюю челюсть ястреба. Веся осторожно взяла браслет и протиснула в него узкую кисть. — Это именно то, что мне нужно.

Поправила рукав и шагнула в сторону, но тут же остановилась, сердцем чувствуя, что совершает неисправимую ошибку. Простого «спасибо» мало за такое благородное предложение и за то, что Берест переступил через свой страх и стыд. Княжна резко оглянулась на жениха, следившего за ней горьковатым взглядом зеленых глаз, и едва не захлебнулась этой невысказанной болью.

Движимая каким-то неосознанным порывом, девушка быстро шагнула назад и, склонившись к жениху, благодарно коснулась губами его лба.

Чтобы уже в следующий миг испуганно отшатнуться от замычавшего от боли ястреба, так знакомо стиснувшего руками лицо.

— Ардест! — встревоженно вскрикнул дед и забарабанил култышкой в пол. — Эй, кто там!

— Не кричи! — тотчас опомнилась Весеника. — Помолчи хоть сейчас!

Бросилась к вскочившему со стула командиру, поймала за рукав, потянула на место.

— Садись, ну садись же, Берест! Я тебе силы добавлю, иначе полдня ломать будет!

Поверил он её словам или просто подчинился силе тянувших рук, выяснять Весе было некогда, она встала у него за спиной, протиснула свои ладошки под его руки, призвала силу и первым делом попыталась немного убрать боль. Получалось это плохо, окрепшие за эти годы мышцы с трудом меняли привычное положение, искривившаяся кость выпрямлялась нехотя, и всё это вызывало у ястреба острую боль, словно в его рту орудовали щипцами сразу пятеро кузнецов.

Зато сработавшее условие снятия проклятья, получив силу, начало действовать быстрее, возвращая лицу те очертания, что определила ему природа.

— У-уу, — снова не сдержал стон Берест, и Веся виновато потянула прочь свои ладошки, но его руки их не отпустили, прижали крепче, и она не решилась дальше упорствовать.

— Что тут случилось? — в комнату ворвались Ранзел с Ансертом и застыли в дверях, ошарашенно взирая на неожиданное зрелище.

— Не знаю, — пожаловался хитрый интриган. — Но сначала он заорал… а потом она заорала… на меня!

— Скажи спасибо, что ничем не бросила! — огрызнулась Веся нарочито возмущённо. — С Береста проклятье снялось, а он ногами топает! Ансерт, капай срочно болеутоляющее зелье, двойную норму. Я силой поддерживаю… мне своё сейчас не достать.

— Как это, снялось? — опешил алхимик, но зелье всё же налил. — С чего?

— Откуда я знаю? — сердито фыркнула куница, отлично понимавшая, что говорить всей правды тут нельзя никому. — У них всегда какое-то точное условие есть. Чтобы девушка его браслет взяла, или ещё чего-то… мне неизвестно.

— А откуда ты вообще про проклятье узнала? — осторожно вылив зелье в рот брата, подозрительно уставился на княжну Ансерт.

— Ты иногда задаешь такие вопросы, словно ещё не полноправный целитель, а зеленый ученик, — фыркнула Веся. — Я ещё в ту ночь, когда ему рану закрывала, всё почувствовала.

— А почему ничего не сказала?

— Потому что я — целительница! — гордо отчеканила Веся. — И меня учили уважать и хранить тайны пациентов!

— Но ведь ты же должна была попытаться его исцелить?! — сделал последнюю попытку Ансерт.

— А кто тебе сказал, что я этого не делала? Но тогда мою силу проклятье не пропустило… и зелье я ему давала… тоже не помогло. Я же тебе ясно объясняю, было условие! Нам наставница про это очень хорошо объясняла, я всё запомнила.

— Анс… — с трудом прошипел сквозь стиснутые зубы командир, так и не отпуская Весиных ладошек. — Ты не рад?

— Пойдем-ка обедать, — решительно поднявшись с кресла, скомандовал дед. — А им сюда принесем… пусть лечит!

— Спасибо… — прошептал жених, когда за дверью стих скрип ступенек.

— Да за что, Берест? — Веся отлично понимала, вопросы, заданные ей алхимиком, возникнут теперь не у него одного и ей ещё не раз придется повторить наспех придуманные ответы.

Но вот проверить, действительно это было обычное проклятье или что-то другое — через день не сможет ни один, даже самый сильный чародей. Сила, столько лет спавшая в челюсти несчастного ястреба, уже ушла и скоро даже след её растает как утренний туман, став недоступным для тех, кому дано видеть потоки силы.

— Ты не понимаешь… как это тяжело… — он шептал, с трудом превозмогая боль, и княжна немедленно прервала эту пытку.

— Всё я понимаю, помолчи пока, — Веся успокаивающе погладила его подбородок и щеки ладошками и решительно потянула их прочь. — Отпусти, я сделала всё, что могла. Теперь тебе осталось немного потерпеть и научиться есть и говорить по-новому… не знаю, сколько времени ты ходил с этим проклятьем, но это неважно. Обычно человек быстро приспосабливается, я думаю, тебе хватит пары дней. Но для начала придется пить мясной навар или молоко… мясо ты не сможешь жевать. Я сейчас спрошу у деда, есть что-нибудь такое или нужно сварить…

Слукавила, говоря, будто срок неважен, куница сознательно. И хотя испытывала раскаяние и сожаление, что приходится так поступать, но открыть всю правду человеку, ненавидевшему её столько лет, было бы не просто глупо, но и смертельно опасно. И не только для нее.