Инъекция страха - Александр Щеголев

«Зубы со мной, — возразил себе Андрей. — Пока со мной…» Он яростно боролся с ощущением параноидальности родившихся вдруг мыслей. Однако проигрывал эту борьбу. Личинка сомнений быстро вырастала в славного толстого червяка, обглодавшего здравый смысл по самый черенок. Просто Андрей перестал верить в случайности, все просто… Еще лежа, он попробовал снять искусственные зубы самостоятельно, пальцами. Не получилось. Очевидно, «мост» был приклеен или закреплен каким-то иным способом. «Значит, надо найти специалиста, который снимет эту штуку не пальцами, а инструментами, — решил Андрей. — Другого специалиста, не того, который завтра работать не может и которому приспичило поработать непременно сегодня…»

Это решение оказалось твердым. Когда он встал, то уже не сомневался в правильности выбранного пути. Он нашел в телефонном справочнике список частных зубных кабинетов, выбрал ближайший и позвонил. «Занимаетесь ли вы протезированием? Нет, протез пока не нужен. Как раз наоборот: зуб под коронкой разболелся, кончились силы терпеть. Нужен новый мастер, который сдерет все это хозяйство на фиг. А что дальше — решим вместе…» «Снять и забрать с собой, — подумал Андрей. — Именно так. Обойдемся без „моста“, будь он хоть из фаянса, хоть из китайского фарфора. Только во рту мешается. Вы, господа, хотите получить „мост на поправку“, а мы хотим сами поправиться. Единственное, что мы хотим, — выдавить безумие из головы, каплю за каплей. Если анекдотические эпизоды с „Инь-Ян корректором“ и плацентой не случайны, тогда и приглашение посетить зубную поликлинику также возникло не случайно…»

— Пожалуйста, приходите, — был ответ. — Мастер вас примет.

Когда? Можно сейчас.

«Сейчас!» — запел и заплясал Андрей. В самом деле, зачем ждать, пока кирпичики закономерностей схватятся цементом времени, образовав новую стену? История ведь закончилась!

Его радость означала, что паранойя одержала внушительную победу.

2. СТЕКЛЯННЫЙ ПОТОЛОК

И с этого момента отпадает необходимость в каких-либо подробностях.

Эпитеты и метафоры нужны лишь для описания боли и радости. Там, где нет гармонии, теряют смысл красивые слова. Кому интересна пылинка, несомая по улицам города холодным декабрьским ветром? Чтобы понять прошлое и будущее, чтобы увидеть надвигающийся Ответ, отныне достаточно скупой хроники событий.

Зубоврачебный кабинет, выбранный наугад по справочнику, оказался не таким уж близким: десяток остановок на трамвае. Потом пешком. Потом долго искать подъезд, бродя по жутким проходным дворам, пытаясь разобраться, куда указывают намалеванные на стенах рекламные стрелки с надписью «стоматолог». Когда наконец была обнаружена табличка «Зубной врач, квартира 2, первый этаж», когда Андрей открыл тяжелую дверь и сунулся в сумрачный подъезд, случилось неизбежное.

Единственное, что он увидел и запомнил, это рука, сжимающая черный цилиндрик; единственное, что он сказал, это «Ой!». Струя газа, выпущенная ему в рот, занавесила мозг. Впрочем, в памяти остался также серый пиджак, растворившийся в потоках ослепительного света.

Очнулся Андрей уже в такси, которое стояло возле его собственного дома.

— Вылезай, друг, приехали, — сказал водитель.

Пассажир приподнялся (он мешком валялся на заднем сиденье) и огляделся. Спрашивать «Где я?» было глупо: арка, скверик с решеткой, знакомый перекресток прямо по курсу. Тогда он спросил:

— Откуда я?

— Из Купчино, откуда же еще, — посочувствовал таксист. — Все из башки вымело, да?

Андрей полез прочь, но спохватился:

— Сколько с меня?

— Честно говоря, твои друзья уже заплатили. Не хочется грабить — внаглую…

— Мои друзья?

— Ну да. Когда тебя в салон грузили, я испугался, что ты блеванешь мне тут по дороге, так они еще приплатили. Короче, давай, сколько не жалко.

Андрей вытащил из кармана джинсов какую-то купюру, попытался пересчитать количество нулей, но плюнул и отдал не разбираясь.

— Ты молодец, крепкий мужик, — сказал на прощание водитель. — Я ведь не хотел тебя поначалу брать, думал, машину не отмою. Башка, небось, разламывается?

— Я не пьян.

— Конечно, кто же спорит! Опохмелись скорей, полегчает. Я бы дал, но с собой, как назло, ничего нету.

Андрей упрямо повторил: «Я не пьян», — непонятно для кого. Такси уже умчалось. Башка отнюдь не разламывалась, блевать не хотелось. Слегка покачивало, ноги были чужими. Ну, еще мутило чуть-чуть, такое бывает от усталости. Сердце работало странно — торопилось куда-то и вместе с тем еле ощущалось, словно билось в стороне, отдельно от тела.

«Купчино… — вяло размышлял он, поднимаясь по лестнице. Купчино большое. Надо было уточнить, из какого места конкретно… Хотя какая разница?» Десять остановок на трамвае, поиски зубоврачебного кабинета, струя газа в сумрачном подъезде. С кем это было? Неужели с ним?

Его обогнал соседский мальчишка, восьмиклассник. С портфелем в руке, с мешком для обуви. Андрей невольно посмотрел на часы — было почти четыре.

— Чего поздно? — бросил он мальчишке в спину.

Тот на секунду обернулся:

— В школе задержали.

Побежал себе дальше, вперед и вверх. На последний этаж. Андрей тоже поднимался на последний этаж, только делал это гораздо медленнее. Что-то было не так, что-то было неправильно, но никак не получалось сообразить, что именно. В комплексе ощущений присутствовала некая дополнительная странность. Каждое движение доставляло удовольствие, все больше и больше, организм как бы освободился от занозы, которая раньше мешала радоваться жизни. Причем, это ощущение концентрировалось… во рту!

Он обыскал ротовую полость сначала языком. Затем пальцем. В том месте, где раньше стоял мостовидный протез, теперь была дыра.

И заторможенность вдруг прошла. Мир наполнился запахами, звуками, чувствами. Андрей вошел в квартиру, крикнул: «Кто-нибудь есть?», тоскливо надеясь, что жена дома, что его не оставят один на один с этой жуткой пустотой, вошедшей вслед за ним с лестничной площадки. Он походил бесцельно по комнатам, сам не зная зачем — не снимая обуви, не раздеваясь. Футболка была мокрой от пота — он не обращал на мелочи внимания. Он целиком сосредоточился на том, что… Невозможно. Такого не бывает. Людей, разумеется, похищают, но только в кино или в криминальных новостях, а в жизни, ограниченной вот этими стенами, самое страшное — сны. В снах может явиться сумасшедший с пистолетом, или может привидеться, что твоего отца подозревают в краже коллекции монет, или мать вдруг начнет доказывать, что она не убивала твою бабушку… «Если бы я пошел к тому протезисту, к которому мне полагалось пойти, ничего бы не случилось, — понял Андрей. — Все в этом мире взаимосвязано. Тихо-мирно поменял бы „мост“ на другой, отлично подогнанный, и ушел бы довольный. А старый, халтурно сделанный, остался бы у них».