Секретные армии НАТО: Операция «Гладио» и терроризм в Западной Европе - Даниэль Гансер

В 1991 году в своей книге «Гладио» в Бельгии» Мишель Ван Ассел (псевдоним Джордж 923), член бельгийского «Гладио» в 1980-х годах, объяснил, что ОКПСО занимался задачами по обеспечению координации действий. «Мероприятия, которые должны были быть скоординированы, обсуждались в комитете. Вопросы включали в себя использование системы радиосвязи, определение района для десантирования агентов, способы, с помощью которых агенты узнают друг друга, переправление агентов через национальные границы и т. д.». Ван Ассел заявил, что военные спецслужбы использовали ОКПСО для обмена идеями и обсуждения секретных операций: «В области сбора разведданных, операций по внедрению агента для организации побега другого раскрытого агента, а также воздушных и морских операций, каждая из стран — участниц ОКПСО следовала одинаковым правилам, которые были установлены общим соглашением между участниками. Тем не менее, каждая страна — участница ОКПСО могла свободно осуществлять другие операции, которые не были упомянуты во время встречи, а если их и упоминали, то только тайно, среди инструкторов (24).

Сенат Бельгии столкнулся с большими трудностями, когда дело коснулось информации о секретных центрах НАТО. Генерал Раймонд Ван Кальстер умышленно ввел сенаторов в заблуждение во время допроса, когда он ни словом не обмолвился о существовании SDRA11, прикрытия для ОКПСО в бельгийской военной спецслужбе (25). Более того, некоторые бельгийские военные офицеры наотрез отказались давать показания бельгийским сенаторам, заявив, что они дали обещание хранить информацию о «Гладио» в тайне, их заявление гласило: «Настоящим я заявляю, что я никогда не стану обсуждать данную информацию вне режимных объектов, а также с теми, кто получил доступ к этой информации несанкционированно, даже после моего выхода на пенсию или освобождения от службы в моей стране, только если не буду освобожден от этой обязанности путем конкретных, однозначных и категоричных официальных уведомлений». Сенаторы были разочарованы и отметили, что их расследование тайных действий НАТО «встретило серьезное препятствие из-за отказа военного персонала, который сослался на обязательства хранить секретные сведения относительно НАТО, что также охватывает операции, проведенные в Комитете по планированию секретных операций» (26).

Сенатор от бельгийской Партии зеленых Сесиль Харни позже подвергла резкой критике тот факт, что бельгийский представитель «Гладио», членом комиссии которого она являлась, не смог узнать правду о бойне в Брабанте, и кроме того даже связь с НАТО не была установлена. Свидетели, как она верно подчеркнула, часто прятались за секретностью НАТО, отказываясь отвечать на вопросы о связях между двумя международными структурами, входившими в сеть «Гладио», — ОКПСО и КПСО с одной стороны и штабом объединенных вооруженных сил НАТО в Европе — с другой. После окончания бельгийского сенатского расследования по «Гладио» в октябре 1991 года мадам Харни потребовала проведения дальнейшего расследования с акцентом на роли НАТО. Учитывая, что европейские штаб-квартиры НАТО расположены в городах Брюсселе, Монсе и Косто, Бельгия была среди всех европейских стран, вероятно, идеальным местом для более подробного исследования секретных армий НАТО. Но, несмотря на это выгодное положение, запрос Харни был отклонен (27).

Во время расследования бельгийские парламентарии с удивлением заметили, как хорошо была скрыта секретная армия (SDRA8) внутри бельгийской военной спецслужбы (SGR). На момент разоблачения секретной сети военная спецслужба была разделена на пять управлений, одним из которых было SDRA; в нем работало около 150 из общего количества (300) штатных сотрудников SGR. SDRA был создан в начале 1950-х годов полковником Шарлье, которые ранее служил в британских войсках специального назначения (SAS), и на момент разоблачения «Гладио» был подполковником и начальником штаба бельгийской армии. SDRA снова был разделен на восемь частей, и наряду со сверхсекретными подразделениями для действия в тылу противника SDRA8 включал, например, бельгийскую жандармерию под кодовым названием SDRA6. Только позже сенаторы узнали, что в большинстве стран военизированные секретные армии были скрыты в рамках военных спецслужб, как российские матрешки, в которых первая и самая маленькая кукла находится внутри второй по размеру куклы, вторая внутри третьей, третья — внутри четвертой и так далее. В результате для законодательных органов и парламентариев становится практически невозможным выполнить свой конституционный долг и наблюдать за ними, контролировать их и в случае необходимости проводить расследование (28).

SDRA8, как и все другие сети секретных армий, предназначенных для действия в тылу оккупационных войск в Европе, состояла из инструкторов и агентов, причем первые подготавливали последних. Предположительно, одно время инструкторов было всего 10, а «агентов в общей сложности было всего 40. Инструкторы обычно выходили на контакт со своими агентами два раза в месяц» (29). Советники при сенатском расследовании предположили, что 50 членов SDRA8 — это слишком мало, но так как соответствующие документы были уничтожены, уточнения по вопросу не последовало. Как и все секретные сети, SDRA8 и гражданское управление STC/Mob функционировали в соответствии с «принципом ячейки». В случае оккупации инструкторы должны были отправляться за границу, а их агенты должны были оставаться на оккупированной территории и вербовать агентов для своих сетей: «Агенты были обучены так, чтобы они сами могли набирать себе других агентов в случае оккупации страны с целью создания своей сети. Подобная стратегия предполагала структуру пирамиды. Таким образом, сеть могла быть расширена в пять раз» (30).

В STC/Mob каждый инструктор знал своих собственных агентов, но не знал агентов других инструкторов; агенты не знали друг друга. «Принцип служебной необходимости» строго соблюдался для повышения секретности сетей, и только директор Surete в министерстве юстиции знал имена и инструкторов, и агентов STC/Mob. М. Раес, влиятельный директор Surete с 1977 по 1990 год, во время сенаторского расследования заявил, что «забыл» имена всех агентов, настаивая на том, что он изучал их файлы из соображений безопасности (31). Министр юстиции Вателет заявил, что STC/Mob в ноябре 1990 года насчитывала всего семь инструкторов. «Каждый инструктор набирал, организовывал и обучал максимум десять добровольно привлеченных агентов», — обнаружил Сенат во время своего расследования и поэтому утверждал, что отдел насчитывал 45 агентов в конце 1990 года (32). Если цифры верны, то в ноябре 1990 года «филиал» бельгийского «Гладио» STC/ Mob состоял из весьма скромного количества инструкторов — семи человек, и 45 агентов, таким образом, в общей сложности из 52 человек.

По состоянию на 1951 год задачи управлений бельгийского «Гладио» SDRA8 и STC/Mob были обозначены их сотрудникам в письменной форме в секретном письме от 28 сентября 1951 года и подписаны премьер-министром Бельгии Ван Гуттом, бельгийским министром юстиции Мойерсоеном и министром обороны Бельгии де Грефом. В письме премьер-министр написал: «Я должен указать природу и основную идею той миссии, которую правительство возложило на вас. В основном задача заключается в координации движения сопротивления против врага на оккупированной территории страны». Далее продолжение: «В мирное время ваша задача предполагает: 1) изучение условий, при которых можно было бы разрабатывать движение сопротивления противнику; 2) осуществление надзора за координацией планов, подготовленных для этой цели; 3) выбор людей, которые бы… оставались в Бельгии для продолжения работы на оккупированной территории под вашим командованием; 4) информированность… обо всех предложениях, распоряжениях и решениях, принятых на международном и национальном уровнях по вопросу обороны оккупированной территории». Тот факт, что в список задач также входит «реагировать на международные решения», тревожил некоторых бельгийских сенаторов, расследующих деятельность секретной армии, так как это означало, что НАТО и зарубежные страны, включая США и Великобританию, были в состоянии повлиять на бельгийскую секретную армию. «Руководители двух служб [SDRA8 и STC/ Mob] имеют обязательства, — говорилось в письме, — по отношению ко всему, что касается подготовки военного и гражданского сопротивления на оккупированной территории. Они должны держать вас в курсе о планах, которые они разработали, видах деятельности, которые они развивали, общих директивах, которые они дают своим подчиненным, или общих директивах, которые они получают от национальных и международных властей» (33).

Дальше в письме указывались задачи на случай войны. SDRA8 должно заниматься: а) сбором оперативной информации для военных; б) контрразведкой; в) предпринимать действия, направленные на срыв боевых операций противника, организацию взаимодействия с частями и подразделениями союзных войск [войсками специального назначения], проведение боевых операций с секретной армией и ее боевиками; г) организацией связи и путей эвакуации». У STC/Mob были следующие задачи: а) сбор информации, касающейся политической, экономической и социальной ситуации; б) осуществление связи между правительством в изгнании и сетями гражданского сопротивления в стране; в) психологическая война, и прежде всего, использование «секретной» прессы и радио; г) проведение информационной войны, направленной на поддержку вышеупомянутых мероприятий; д) организация связи и путей эвакуации, которые необходимы для выполнения вышеуказанных задач» (34).