Гранд-адмирал 7: Вилка - Илья Сергеевич Модус

Астромех, свистнув, спроецировал голографическое изображение чудовища, которое явно не прочь закусить ранкором, горогом, сарлакком и крайт-драконом. По сравнению с тем, что мы видели перед собой, самые опасные твари галактики сейчас казались просто душками.

Ранкор обыкновенный.

Крайт-дракон обыкновенный.

Сарлакк обыкновенный. Не забываем про масштаб.

Ну, и лапочка-горог. Тут художник даже масштабы привел.

— Не знаю как и почему эти твари оказались на Далуне, но они намного опаснее, чем могут показаться на первый взгляд, — сказала Асока Тано. — Из того, что мы знаем, основываясь на данных из голокронов, или сохранившихся записей, рассказов в Ордене джедаев, они называются левиафаны.

Левиафан обыкновенный. Душка, правда?

— Этот вид был создан во времена Столетней Тьмы и, следовательно, предшествовал всей той алхимической дряни, которую создали Повелители ситов, — произнесла Асока.

Альфа поднял руку.

— Если уж на то пошло, то можно с нами говорить не как с теми, кто в курсе всех этих джедайских терминов? — поинтересовался он.

— Простите? — поморщилась Тано.

— Столетняя Тьма, это период времени, начавшийся около семи тысяч лет назад, — пояснил я. — Историки Ордена джедаев исчисляют его спустя три года после начала Второго Великого раскола. Последний характеризуется очередным появлением секты джедаев, которые начали практиковать расширенное использование Силы за пределами тех знаний, которые давали в Ордене. Все больше и больше полагаясь на Силу, эти рыцари поняли, что использование Силы достаточной интенсивности может исказить саму жизнь. Обладая новыми способностями, еретики принялись экспериментировать с другими формами жизни, создавая новые виды и хищников как продолжение своей воли. Предполагалось, что их силу можно даже использовать для прекращения смерти и возрождения мертвых миров. Другие джедаи смотрели на эти новые способности с подозрением, подозревая, что такая сила приведет только к злоупотреблениям. Самые ранние повстанцы, получившие название, Легионы Леттоу, потерпели поражение во время еще предыдущего, Первого Великого Раскола, но их наследие осталось. И появилась вторая группа диссидентов, возглавляемая такими джедаями-изгоями, как Аджунта Полл, КсоКсаан и Карнесс Муур.

Альфа посмотрел на меня долгим изучающим взглядом, после чего, наконец, согласно кивнул.

— Вот теперь стало понятнее.

— Одни джедаи решили творить бардак, другие поздно это поняли, в итоге все свелось к очередной гражданской войне джедаев и перекинулось на всю галактику или на ее значительную часть? — предположил генерал Каин. Асока посмотрела на него с подозрением. — Я просто привел анализ сказанного. Из того, что я слышал от бывших джедаев, у вас всегда так начинались крупнейшие в истории конфликты, от которых кровью умывалась вся галактика.

— У них, — поправила Асока, убрав невидимую соринку со своей униформы. — Но, да, вы правы.

Тогрута посмотрела на меня.

— Гранд-адмирал, если мы выживем, вы же найдете немного времени для того, чтобы просветить нас о том, что знаете о прошлом джедаев? — спросила она с плохо скрываемой иронией. — А то лично я ощущаю себя крайне уязвленной в ситуации, когда знаю по профильному предмету меньше, чем должна была. Вдвойне грустно, что об этом больше знает мой начальник, далекий от Силы. Я решительно хотела бы почитать те же книги, что и вы!

Однако…

Большие знания — большие беды. И с чего я взял, что достиг именно того уровня, когда даже самые страшные тайны, раскрытые мной, уже не вызывают у подчиненных вопросов?

Нужно срочно ответить что-то, что утихомирит интерес.

— В таком случае, мне нужно пересмотреть свой подход к важности Теневой Стражи, — изрек я. — Раз мои источники информации, не связанные с Силой и наследием ее адептов, оказались лучше ваших. Впрочем, вы всегда можете оставить в прошлом свою жизнь и войти в этот элитарный клуб разумных, чей труд невидим, а подвиг никогда не будет раскрыт окружающим.

Тогрута вытаращила глаза.

— Спасибо, — натянуто улыбнулась она, замахав руками перед собой. — Пожалуй, я воздержусь от настолько близких отношений с вами. Я слишком молода, чтобы познать токсикоз и все такое. Надо пожить для себя…

В этом помещении есть стул и йсаламири, которые можно в нее бросить? Хм, к сожалению, нет, как оказывается. А вот R7…

— Наши знания о том периоде довольно ограничены, — судя по всему, тогрута, даже несмотря на йсаламири поблизости от меня, уловила настроение Верховного Главнокомандующего Доминиона. — Но как правильно было сказано, все великие конфликты начинались со страсти, и этот ничем не отличался. Твердо настроенная защищать свои новоприобретенные способности, эта секта джедаев стремилась убедить других джедаев присоединиться к их поискам вечной жизни и галактического блаженства. Остальных это не убедило, и они попытались дистанцироваться от ситуации. Твердо убежденные, что их путь верен, еретики превратили спор в вооруженный конфликт. Еретики были изгнаны вместе со своим учением. Началась война, которая продлится сто лет. Отсюда и название. Однако, переходя к сути, стоит сказать — это я рассказала не ради красного словца, а чтобы вы понимали — созданные в то время твари, не ограничивались ничем, кроме воли своих создателей.

— Давайте уже ближе к тому моменту, как их можно убить? — предложил Альфа-Семнадцатый. — У нас есть достаточно большая бомба для этого?

— Бомбы ему не по чем. У нас, например, было сто килограмм барадия, — прошептал Марток.

— Не то, чтобы это было нужно для сражений в подземных тоннелях, но ваше замечание я понял, — изрек Семнадцатый. — Леди Тано, я уже понял, что у вас нет готового ответа о том, как их убить.

— Это так, — призналась она.

— Давайте тогда перейдем к общей информации, — посмотрел на меня Альфа. — Возможно, что в истории создания этих тварей есть что-то, что нам поможет.

— Именно это и предполагалось изначально, — сказал я. — Но, так понимаю, у вас есть желание остаться с леди Тано наедине и поговорить о личном?

— А можно я лучше в атаку на левиафанов пойду первой? — спросила тогрута. — Не люблю я с недавних пор, когда клоны пристраиваются к чувствительному к Силе сзади…

«Это нервное», — понял я. — «Ей страшно».

Если так посмотреть на присутствующих, то по их нервным улыбкам и дерганным движениям