Конан "Классическая сага" - Роберт Говард

— Ха! Во имя рога Хеймдаля и вуали Танит, утро ну прямо для самих богов, а, Лев? — произнес он. — Снова выйти в море с командой бродяг и головорезов, готовых по первому же зову наполнить кровью все девять морей, снова почувствовать крепкую палубу под ногами — это как доброе вино для моих ссохшихся от жажды внутренностей.

— Да, — проронил Конан. — Это действительно прочный корабль, доставшийся нам в обмен на драгоценные камни короля Аргоса, и даже в былые годы мне не доводилось иметь более преданной команды морских бродяг.

Он бросил быстрый взгляд вниз на шкафут, где его матросы скребли палубу и занимались другой нелегкой морской работой. Легенды, освещавшие зловещим светом имя Амры-Льва, собрали в его экипаж бесстрашных, рожденных в морских просторах разбойников, жаждущих разделить с ним славу и добычу в опасном путешествии на туманный Запад. Это было пестрое сборище загорелых, голых по пояс людей. От них исходил терпкий запах дегтя и кислого вина, — но это были еще самые сливки Барахского Братства.

Больше всего там было аргосцев — среднего роста, крепко сложенных, с каштановыми или золотисто-желтыми волосами. Рядом с ними трудились зингарцы — чернобровые, с оливковым цветом кожи. Здесь были люди из Офира и Кофа, а также несколько смуглых шемитов с орлиными носами и иссиня-черными бородами и такими же шапками волос, и даже один или два огромных бронзовых стигийца с ястребиными лицами. Был здесь и коренастый с редкой шевелюрой запорожец Яков — кормчий, и черный гигант из тропических джунглей Куша — штурман Ясунга, на глянцевой коже которого тускло отсвечивало солнце, и могучий загорелый человек с буйно вьющейся черной бородой — Горан Сингх из Вендии, земли, лежащей так далеко на востоке и столь малоизвестной, что большинство западных народов считало ее мифической страной. Но белые, бронзовые, черные — все они были очень опытными моряками.

Сигурд с любопытством смотрел на Конана своими умными голубыми глазами.

— Ну, каковы твои планы, кэп? Красивые слова и звучные обещания сверкающих сокровищ и сказочно богатой добычи... но что же мы все-таки ищем в Западном Океане? Что заставило ринуться нас сюда? Пока мы не видели ничего, кроме пары китов.

Конан пожал плечами.

— Кром знает это, не я! Но я слышал, что люди говорили о потерянных континентах и сказочных островах, лежащих далеко, там, где заходит солнце. Из намеков, которые сорвались с уст тени Эпимитреуса, а также следуя советам своры сладкоречивых звездочетов короля Ариостро, я думаю, что нам следует просто держать курс на запад и внимательно следить за тем, не появится ли что-либо необычное и странное. Забери меня дьявол, северянин, но я ручаюсь, что мы скоро найдем тот гнойник, откуда расползается Ужас! Этот привкус морских просторов возбуждает во мне жажду действий, так и подмывает сделать хоть что-нибудь. Мирная жизнь прекрасна, но...

Легко, словно пушинку, Конан выдернул свой палаш из ножен и со свистом, слышным сквозь шум ветра, рассек воздух. Рыжебородый расхохотался низким грудным смехом, от которого его живот заколыхался. Он хитро приподнял мохнатую бровь и окинул взором горячего киммерийца.

— Хо-хо, кэп! — рассмеялся он. — Так вот откуда дует ветер? Ты все тот же хитрый серый мошенник, которого я знаю уже столько лет. Когда мы расправимся с призрачными врагами, как мы и обещали, неужели мы не позволим себе немного заняться честным грабежом? В гавани Мессантии на якоре стояло много жирных купеческих кораблей, и разве не здорово было бы выгрузить сокровища с аргосских кораблей при помощи того самого судна, которым снабдил нас их король?

Конан цинично усмехнулся и хлопнул Сигурда по плечу.

— А ты все тот же вор, старый морж! Нет, это мне не по душе.

— Только не говори мне, что за все эти годы ты стал честным человеком!

Конан раскатисто захохотал:

— Только не я! Но когда человек побыл королем, это портит его вкус и он перестает заниматься мелкопробным воровством. Кроме того, с Ариостро у меня никогда не было неприятностей, почему же я буду доставлять их ему сейчас? Да и у Конна будет еще достаточно проблем с защитой своих границ от соседей, и не хватало еще мне вызывать их возмущение своими выходками.

— Тогда ты что же, собираешься направить наш курс на Стигию, как я, собственно, и собирался сделать, когда мы встретились в Мессантии? Это кровавая и нелегкая добыча, но с этой командой мы запросто могли бы...

Конан покачал головой.

— Нет, даже не это. В конце концов я уже не раз был капитаном пиратского судна, и к тому же мне чертовски везло. Зачем снова карабкаться на ту же лестницу?

— Ну, пусть так, — нетерпеливо перебил Сигурд, — но что же, во имя всего пламени Ада, ты хочешь сказать? Брось это, приятель!

Конан вскинул длинную руку, и его узловатый палец проткнул воздух.

— Дальше на запад, дружище, там есть что-то такое, чего мы совсем не знаем. Красные Тени лишь часть этого. В старинных манускриптах есть какие-то намеки, которые, может быть, тоже связаны с этой историей. — Смех заклокотал в груди Конана. — Тебе бы и в голову не пришло увидеть во мне книжника, а?

— Куда легче было бы поверить, что одна из прелестных маленьких танцовщиц Ариостро занимается морским разбоем.

— Ну а я между тем могу разобрать несколько различных видов письмен, а в королевской библиотеке Тарантии я нашел легенды про катаклизм, когда океан девять тысяч лет назад поглотил Атлантиду. В этих историях рассказывалось, что тысячи атлантов спаслись бегством на материк, Турию, как они обычно называли его. И в Железной Книге Скелоса тоже сказано: «...иные бежали с тонущей Атлантиды на запад, и, как говорят, там они тоже достигли неизвестного континента, напротив Турийских земель, который ограничивает Западный Океан с другой стороны. Но что сталось с этими отщепенцами, я не знаю. Так как после гибели Атлантиды океан, где нет проторенных дорог, стал слишком широк, и суда тех времен не могли поддерживать постоянные торговые сношения между этими землями — той, которую мы знаем, и неведомой землей на западе». Вот и все, но это, может быть, очень тесно связано с нашей нынешней миссией!

— Ну и что из того? — произнес Сигурд. — Мне тоже доводилось слышать подобные байки.

— Тогда, если впереди у нас лежит земля могущественных чародеев, она также будет и землей благоденствия и великих правителей, которая уже вполне созрела дня того, чтобы предприимчивые бродяги, такие как мы с тобой, немного потрясли ее. Зачем зря болтаться по морю за сокровищами с нескольких суденышек, когда немного удачи и несколько распоротых животов — и мы захватим целую империю?

Снгурд вздохнул и потер глаза тыльной стороной ладоней своих волосатых рук.

— Эх, Амра, я мог бы догадаться, что в твоей изобретательной башке зародился план, более безумный и дикий, чем мог бы даже присниться обычному человеку. И пускай они там скормят нас драконам, но, клянусь всеми богами, я поплыву с тобой даже до того места, где садится само солнце!

Он оборвал свои излияния и подозрительно посмотрел на палящее светило. Внезапно его лицо побагровело от гнева, и Сигурд неуклюже бросился к ближайшему из четырех кормчих, одноглазому шемитскому головорезу, несшему свою вахту у руля.

— Стой ты, носатый пес! Ты что, ослеп или в стельку пьян? — заревел он, ударом кулака оттолкнув изумленного моряка в сторону. Старый пират схватил румпель своей мозолистой лапой. — Мы отклонились на полрумба от курса, который ты, Амра, задал прошлой ночью! Проклятье, чтоб они сгнили, эти ленивые свиньи! Накипь Барахская! Клянусь кишками Арима и грудями Иштар! — Он яростно покосился на солнце и привычным уверенным движением налег на румпель, который описал плавную дугу. «Красный Лев» слегка накренился, отвечая на команду, словно хорошо натренированный конь.

В это время сверху раздался протяжный гулкий возглас:

— Парус, хо!

Конан упруго подпрыгнул к релингу, и его возбужденный взгляд принялся рыскать вдоль серого, в дымке, горизонта. Однако паруса не заметил.

— В каком направлении? — прогудел он в сложенные лодочкой ладони.

Со смотровой площадки на топе передней мачты тут же донесся ответ:

— Впереди, полтора румба по левому борту.

— Я ее вижу! — Старый северянин, пыхтя, словно страдающий одышкой морж, снова был рядом. Он уже успел пихнуть одноглазого матроса назад к румпелю. — Вот она! И, клянусь всеми богами, эта посудина похожа на галеру!

Конан рукой заслонился от солнца и взглянул по направлению указующего перста Сигурда. Там, в зябкой утренней дымке, неясно вырисовывались хрупкие очертания двух голых мачт. Когда пологие волны зыби нехотя поднимали «Красного Льва», люди на юте могли на мгновение различить длинный, низко сидящий в воде корпус галеры, который нес на себе призрачную оснастку.