Подземелье - Ваня Мордорский

Не все из них источали ауру, подобную той, которую он ощутил в рогатом черепе, но некоторые тоже плавили вокруг себя воздух.

Первопредок был мертв окончательно и бесповоротно. Огромный сгусткок энергии смерти его тело до сих пор выделяло в воздух.

Он обошел его по кругу, перешагивая через скелеты рогатых. Его интересовал этот небольшой разлом — с десяток шагов в длину. И вот заглянув в него, Тархан ощутил жуткое чувство, что смотрит в какую-то бездну. Внутри клубилась тьма и под ней что-то еще. И выглядело это так, будто это «что-то» еще пытается пробиться через слой тьмы. Вначале он хотел бросить туда скелет рогатой твари и посмотреть, что произойдет, но потом резко передумал.

Расчистив пространство вокруг первопредка-сколопендры он сел на пол. Сел не близко, шагах в сорока, потому что от панциря сколопендры шагах в десяти шел жуткий холод и мощная аура давления и страха, будто этот жуткий хищник вот-вот возьмет и бросится на незваного гостя, и чем ближе к первопредку — тем сильнее было ощущение. Так близко находиться к телу Тархан пока просто не мог. Прежде, нужно было насытить и тело и пространство вокруг символами закона.

Останки, — хитиновый панцирь, — по-прежнему хранили отголосок невероятной силы сколопендры. Скорее всего при жизни у нее не было способностей — это было тупое трудноубиваемое древнее существо. Первое в своем роде, и потому вобравшее в себя всю возможную силу.

Тархан развел руки в стороны и застыл. Он прислушивался к энергии смерти и воле. Труп существа до сих пор хранил волю существа, и эта воля была проста и примитивна — убивать и жить. И эту волю нужно было подавить.

Один за другим, с рук Тархана начали срываться символы закона и впитываться в пол — десятки, сотни символов начали создавать круги вокруг тела первопредка. Каждый символ нес в себе частицу его силу и энергию холода.

Они создавали круги давления и застывали на расстоянии пятнадцати шагов. Дальше не пускала аура мертвого первопредка. Однако Тархан создавал свое пространство не-жизни, он додумался до этого не сразу. Сотник кругов создавали поле подавления, и теперь уже он сжимал символы, проламывая волю мертвого тела.

На преодоление пяти шагов ушло несколько часов, а вот чем дальше, тем тяжелее шло подавление чужой воли. Тархан понял –попытайся бы он найти какого-нибудь более мощного первопредка, то мог бы просто и не справиться.

Наконец последние шаги были преодолены — это заняло еще один день, а потом Тархан создал два огромных символа и напитал их энергией. Они вспыхнули синим и легли, будто нарисованные чернилами, поверх прохудившегося панциря первопредка.

Бам!

Тело сколопендры шевельнулось, пытаясь подняться. Лапа дернулась и что-то внутри громко хрустнуло.

Тархан без страха подошел вплотную и положил ладонь на панцирь, вталкивая внутрь еще символы и еще силы. Хоть частицы закона были уже внутри тела Первопредка, от давления, исходящего от твари, у него подогнулись колени.

Он заглянул в щели панциря и увидел, что внутри всё давным-давно рассыпалось трухой. Остался лишь каркас насекомого — хитиновый панцирь. Но кровь…Пусть высохшая, пусть осыпавшаяся, кровь первопредка была тут в виде пыли и темных пятен на полу. И сила ее была невероятна — она пыталась вернуться к телу. Но это место было слишком безжизненным. Будь тут посторонние твари с жизненной силой, первопредок смог бы шаг за шагом восстановиться. Кровь бы взяла силы у погибших. Но тут было только запустение, смерть и странный разлом, от которого мурашки пробегали по мертвому телу Тархана.

Отчего подох первопредок — было непонятно. Никаких следов от ударов не было видно, но…в конце-концов это было и не важно.

В какой-то момент Тархан понял, что его силы едва хватает. Заложенной мощи недостаточно, чтобы все части тела сколопендры могли шевелиться —, в теле были сгустки воли, которая сопротивлялась его силе. Но это был лишь вопрос времени.

Тархан давил и давил, подавляя все очаги сопротивления. Воля разумного всегда сильнее воли неразумного, и тем более сильнее того, кто давно мертв и от него осталась лишь засохшая кровь и тело.

Символы сотнями вливались, покрывая панцирь словно татуировками.

Бам-бам!

Сколопендра встала на свои здоровые лапы. Конечности любой другой твари, пролежавшие столько времени, уже бы переломались под весом огромного тела, но не первопредка. Запас прочности его тела был невероятен.

Вжух!

Он поднял все частицы крови, вернул в тело и они начали медленный процесс восстановления. Им нужна была живая энергия. Достать ее тут было негде. Нужно было отправляться в другое место. Наверх. Туда, где есть жизнь для восстановления. И если он поглотил тысячи живых разумных существ по пробуждении, этому огромному телу понадобится еще больше энергии, чтобы нарастить мясо и вернуть подвижность. Вскоре на самом панцире выступили, выжигаясь энергией холода, символы, а панцирь покрылся изморозью. Родная стихия Тархана, — холод, — и сейчас подчинялась.

Тархан запрыгнул на тварь и двинулся на ней. Ее лапы разламывали кости, лежавшие на полу пещеры. Пещеру наполнил громкий хруст.

В течение следующих недель он только тем и занимался, что высасывал жизнь и кровь с других существ, тех же сколопендр, восстанавливая подвижность и тело усопшего первопредка. И тело того буквально зарастало мясом. Мертвым мясом. Оно не оживало. Таких сил не было у Тархана. Зато он мог поддерживать сколько угодно такое полумертвое состояние. Именно управляя первопредком он ощутил, что у его владения законом есть границы. Первопредок требовал больше сил и внимания, чем тысячи и тысячи мелких тварей.

Но к этому нетленный привыкал. Крайнее напряжение улучшало его контроль и понимание закона не-жизни. И чем больше он держал тварь под контролем, тем больше закон проникал в тело, проникал в конечности, в кровь, в панцирь, подчиняя навсегда. Тархан осознал, что длительный контроль лучше, чем тот, который он использовал. Чем дольше он держит тварь на контроле — тем меньше требуется на нее сил. Вот только периодически нужно восполнять жизненную силу, которую она тратит на движение. Причем, вливать энергию должен был он сам в подчиненное существо.

Метка в теле пару раз пыталась