С чистого листа - Нина Ахминеева

опытах твоего отца. Данные на компьютере удалось восстановить. Как и предполагалось, сохранились видео экспериментов. Я их просмотрел, — он скрипнул зубами. — Вот, перед вашим приходом включили с Тамарой последнее. Немного до конца осталось, — мужчина умолк, а мое сердце часто-часто застучало где-то в горле. Нервы натянулись как струна. — Судя по текстовым файлам с расчетами, Владимир отказался от идеи создания стандартного артефакта. В течение полугода брат, — мужчина стиснул зубы, за его скулах заиграли желваки, — вживлял тебе в живот пластины турина. Слой за слоем, пока не закрепил верхние в разрезах на коже. К счастью, ты была под наркозом, и помнить этих процедур не можешь, — на сжатых кулаках нейрохирурга побелели костяшки. — Похоже, по замыслу Володи, ты должна была стать уникальным живым артефактом. Вначале измениться сама, а потом даровать вечную юность и гениальность, — он отвел взгляд и снова замолчал. Разлившееся по комнате напряжение давило, мешало дышать.

А я ведь прекрасно помню — сейчас ничего инородного на моем животе нет. Что же произошло? Интуиция просто вопила: ответ есть, и он очень близко! Мне нужно знать!

Вскинув подбородок, твердо попросила:

— Я хочу увидеть минуты перед пожаром. Видео ведь сохранилось?

Дядя помедлил, но кивнул.

— Яра, мы тебя очень любим и дорожим твоим спокойствием, — заговорила Тамара Валерьевна. — Может, потом когда-нибудь? День суматошный, да и ты со школы только, — она, очевидно, давала мне шанс избежать чего-то крайне неприятного, но я перебила:

— Включите запись.

Савелий Андреевич нажал пару клавиш на клавиатуре. Повернув монитор к нам со Светой, щелкнул по кнопке мышки, запуская воспроизведение.

Уже знакомое помещение лаборатории. Светловолосая девушка в длинном темно-синем махровом халате остановилась прямо напротив камеры. Позади нее виднелись очертания еще не погибшего в огне медицинского стола, поблескивали металлом целехонькие приборы.

Я вгляделась в лицо девушки, отмечая поразительное сходство. Да вот только, как ни старалась, себя в ней не узнавала.

Зло подергивая верхней губой, Ярослава нервно откинула за спину растрепанные волосы.

— Какое же ты ничтожество! — ее пронзительный голос резанул по ушам. — В самом конце струсил и предпочел напиться до беспамятства! Считаешь, я поверю, будто расчеты неверные и ничего не получится? Нет, ты просто испугался, что госпожа Айко перестанет платить, заберет меня в Японию и твоя безбедная жизнь кончится! — девушка приблизилась к камере и зашипела: — Я полгода терпела адскую боль. Думаешь, ради тебя? Да я тебя не-на-вижу! — огромные черные зрачки полностью закрыли голубую радужку ее глаз. — Из-за твоего скупердяйства меня презирали в школе, я была пустым местом для всех! Что стоило хоть раз заплатить? Деньги-то лежат припрятанные! Но тебе, папенька, на меня плевать. Мне приходилось годами носить дешевое тряпье, ради приличных шмоток терпеть твоих заносчивых родственничков, их сына-дебила и выскочку Светку! Надо же, запретил он с ними общаться! — Ярослава расхохоталась словно ведьма. — Глупец ты, папенька! Харуко единственная, кто меня понимает, и мы с ней давно все продумали, — ее взгляд затуманился. — Теперь-то уж можно сказать: я стала твоей подопытной крысой ради Дэйчи. Мы с принцем скоро встретимся, и он непременно меня полюбит! А ты сгниешь в одиночестве! Закончу сама, если ты такой трус! Дэйчи станет моим! — сумасшедшая улыбка растянула ее губы.

Развязав пояс на халате, Яра небрежно скинула мягкую ткань на пол. Оставшись в нижнем белье, презрительно усмехнулась в камеру.

Не обращая внимания на выражение ее лица, я рассматривала обнаженный живот, где мерцала и переливалась голубовато-зеленым светом камней здоровенная перевернутая восьмерка. М-да, такое «счастье» уж точно само по себе не исчезнет.

Меж тем девушка демонстративно неспешно подошла к медицинскому столу. Стоя спиной к камере, что-то сосредоточенно покрутила на приборах. Затем, прицепив на грудь и пальцы присоски, быстро улеглась. Глянула на увеличивающуюся ярко-зеленую шкалу одного из приборов.

— Думаешь, я дура, и сама не сумею? — язвительно ухмыльнулась на камеру. — Ты меня всегда недооценивал, — она с предвкушением прикрыла глаза.

Через пару минут на ее лбу заблестели бисеринки пота. Сжав кулаки и явно испытывая боль, Яра выкрикнула:

— Я справлюсь!

В то же мгновение невыносимо яркая вспышка озарила лабораторию. Громкий мучительный крик и треск горящих приборов разрезал воздух.

Камера бесстрастно снимала охвативший помещение огонь. Сквозь его жадные языки виднелся медицинский стол, вот только на нем никого уже не было. От полуобнаженной девушки осталась лишь жалкая кучка пепла.

Вновь сверкнула вспышка, и в это же мгновение на полу появилась девушка в белой одежде.

Пару раз мигнув, экран погас, но я не отводила глаз от темного монитора. Звенящая тишина больше не вызывала тревоги. Мысли и эмоции исчезли.

Тихонько зашуршала одежда. Подлокотник кресла едва слышно скрипнул. Девичьи руки обняли меня за шею.

— Да и пофиг кто ты. Все равно сестра, — Света потерлась своей щекой о мою.

— Мы до этого места не досмотрели, — хрипло прошептал Савелий Андреевич.

— И что будем делать? — деловито поинтересовалась Тамара Валерьевна.

Внезапно в дверь настойчиво постучали. Подойдя к ней, женщина открыла замок. На пороге стояла Харуко.

Впервые утратившая невозмутимость японка обеспокоенно сообщила:

— Прибыл посетитель к Ярославе. Сказал, из Тайной канцелярии.

— Значит, надо пообщаться, — безэмоционально ответила я.

— Я с тобой, — в унисон произнесли Игнатьевы.

***

Несколькими часами ранее. Кремль

Стоя у окна, государь Российской империи Игорь Владимирович Разумовский неторопливо рассматривал фотографии: на большей части из них наследный принц Японии нежно целовал светловолосую девушку.

Хороший, но еще такой предсказуемый мальчик.

— Мой государь, — негромко привлек его внимание убеленный сединами глава Тайной канцелярии. — Аналитики дают девяносто девять процентов, что Дэйчи заберет ее в Японию.

— Отлично, — кивнул император. Подойдя к столу, он аккуратно сложил фотографии стопочкой.

— Ваше величество, позвольте задать вопрос? — голос сухопарого, высоченного, как жердь, главы Тайной канцелярии прозвучал поразительно для его комплекции раскатисто и низко.

Садясь в шикарное рабочее кресло, император усмехнулся. Иван Федорович с первого дня службы находился под личной клятвой. Даже при желании он никому не передаст слов государя и не выдаст государственной тайны, потому мог свободно спрашивать и получать ответы. Однако за двадцать лет работы благоразумно довольствовался тем, что считал нужным сообщить государь, и крайне редко задавал вопросы. Похоже, сейчас был тот случай,