Послевкусие: Роман в пяти блюдах - Мередит Милети

— Да я просто… — начинаю я, но слова застревают в горле.

Как я могу объяснить, что у меня нет работы, а есть только призрачные надежды? Мне нужно растить ребенка, а я только что купила дорогущий, но, в сущности, ненужный пентхаус в городе, где всего год назад не представляла, что буду делать.

Бен кладет сэндвич на тарелку и вытирает рот.

— Да бросьте вы. Вы сделали хорошее вложение. Вы умеете вести бизнес. Держу пари, за такую квартиру на Манхэттене вы заплатили бы в пять раз больше.

— Не в пять — в десять, — говорю я.

— Вот видите. Нет, вы приняли мудрое решение. Пройдет немного времени, и эти лофты взлетят в цене, помяните мое слово. — Для большей убедительности Бен встряхивает тарелку с картофелем. — Просто вы еще не видите перспективу, а она самая что ни на есть замечательная.

— Не могу поверить, что последовала вашему совету по долгосрочному вложению капитала.

Я поднимаю глаза к потолку и вижу деревянные балки, покрытые многолетним слоем жира и копоти. Одна горящая спичка — и заведение мгновенно вспыхнет, как костер.

— Это в каком смысле? — с обиженным видом спрашивает Бен.

Я показываю на его недоеденный сэндвич.

— Человек, который ест такое, вряд ли строит долгосрочные планы.

Бен широко улыбается. Вокруг его глаз образуются тонкие морщинки, которых я раньше не замечала. Деликатно рыгнув, он делает знак официантке, прося принести еще воды. Та делает вид, что не слышит.

— Кто бы говорил, — с набитым ртом говорит Бен.

— Вы о чем?

— Ну, это же вы только что выложили за квартиру триста тысяч долларов. Хорошее это вложение или нет, только оно явно не планировалось заранее.

Не знаю, отчего — то ли от сэндвича, то ли от запоздалых сожалений из-за покупки, — но в животе внезапно поднимается странная боль, какое-то жжение, которое постепенно распространяется на левую руку. Я делаю глубокий вздох, и жжение переходит в область пищевода. Где-то я читала, что так начинается сердечный приступ.

— Я всегда мечтала иметь такую квартиру, — глухо и совсем неубедительно произношу я, положив руку на грудь. — Ладно, кого я обманываю? У меня ведь даже нет работы! Не понимаю, о чем я думала.

Бен слегка наклоняется вперед и озабоченно смотрит на меня. Затем лезет в нагрудный карман, достает пакетик желудочных таблеток и протягивает мне, затем берет две таблетки себе.

— Слушайте, вы меня недооцениваете, — говорит он. — Вот, например, сегодня я как раз собирался обедать у Приманти. Ну, кто теперь скажет, что я не строю планы наперед?

Телефонные переговоры с Терри и моим советником по финансам в Нью-Йорке, Ари Штайнером, занимают у меня весь день, с каждым новым звонком я все глубже погружаюсь в рынок недвижимости Питсбурга и вплотную приближаюсь к положению домовладельца. Свой запас желудочных таблеток я уже истратила, запас Бена тоже, и теперь принялась за новый пузырек, который купила по дороге домой. Когда у меня начинается учащенное сердцебиение, я отключаю телефон, ложусь лицом вниз и стараюсь думать о чем-нибудь приятном. Интересно, можно умереть от передозировки желудочных таблеток?

От постоянной тошноты я даже думать не могу о еде, поэтому просто сижу рядом с Хлоей и смотрю, как она с аппетитом уплетает курицу с горошком. Я наливаю себе бокал вина, надеясь, что оно поможет мне спокойно выслушать голосовые сообщения, которые поступили на мой мобильник, пока он был выключен. Семь сообщений.

Два от Ари и Терри. Оба сообщают, что деньги переведены и оформление бумаг закончено; одно сообщение от представителя фирмы-подрядчика, начальника Бена, который хочет со мной встретиться, чтобы обсудить отделку квартиры — подобрать краски и фурнитуру, выбрать покрытие для пола; одно сообщение от Бена, который хочет со мной поговорить до того, как я встречусь с его боссом. И одно сообщение от Рут.

«Слушай, Мира. Прости меня, я вела себя ужасно. Я знаю, что ты просто хотела мне помочь. Не твоя вина, что Нилу больше понравилась ты, а не я. Его нельзя винить. Ты красивая, с тобой интересно, и ты отлично готовишь. Нужно было быть круглой дурой, чтобы подумать, будто игра в маджонг с Ли Холландер поможет мне сблизиться с Нилом. У меня у самой мать еврейка, и в выборе партнера я скорее послушаю совета своей кошки, чем матери. В общем, завтра занятия в классе «Джимбори», и я очень надеюсь, что ты придешь».

Последнее сообщение от Нила. Он говорит, что с нетерпением ждет со мной встречи в классе «Джимбори» и спрашивает, что я делаю в субботу вечером. От его серьезного тона, в котором слышится надежда, я впадаю в панику и удаляю сообщение, даже не дослушав, после чего начинаю об этом жалеть.

Рут хватает трубку после первого же звонка.

— Мира! Слава богу, ты позвонила! А я уже подумала, что ты решила со мной порвать. Прости меня.

— И ты меня прости. Я не хотела красть у тебя Нила.

— Я знаю, знаю. Ты отправила мне восемь сообщений. — В голосе Рут слышатся слезы. — Я поговорила со своим психоаналитиком и поняла, какой я была идиоткой. Ты простишь меня?

— Конечно. Если ты меня тоже простишь.

— Решено.

Впервые после воскресенья у меня перестало сосать под ложечкой. Как все-таки хорошо, когда возвращается подруга.

— Слушай, знаешь что? — весело говорит Рут. — Я приготовила одно блюдо по рецепту своей матери, то, что с колой. Ты была права, оно совсем не такое вкусное, как мне казалось. И я подумала, что если ты со мной порвешь, то мне придется учиться готовить самой. Я так испугалась! Слава богу, теперь все позади. Чем занимаешься? — немного помедлив, спрашивает она.

— Купила лофт.

— Вот это да! Мои поздравления. Ты не говорила, что ищешь новое жилье.

— А я и не искала, — говорю я. Рут молчит. Наверное, от изумления не знает, что сказать. Я решаю немного ее подразнить. — А что тут такого? Ты разве никогда не совершала покупок, поддавшись импульсу?

— Совершала. Например, покупала туфли. Но квартиру — никогда.

— Знаешь, мне иногда кажется, что я сошла с ума. До сих пор не могу поверить, что я… — Но в эту секунду сердце вновь начинает бешено колотиться, и у меня сбивается дыхание.

— Ничего ты не сошла, — быстро отвечает Рут. — Сейчас самое время покупать недвижимость. Ручаюсь, ты совершила очень выгодную сделку.

Я решаю сменить тему разговора.

— Слушай, я завтра не смогу прийти в «Джимбори». У меня встреча с Энид Максвелл, редактором из «Пост». Утром буду собирать свое досье.

— Отлично! Что собираешься надеть? — спрашивает Рут.

Надеть? Об этом я еще не думала. Последний раз я была на собеседовании десять лет назад, да и тогда оно происходило не в офисе, поэтому я понятия не имею, как следует одеваться в таких случаях.

— Деловой костюм, немного косметики и закрытые туфли. И обязательно чулки, даже если на улице жара. Чулки — непременный атрибут при собеседовании, — уверенно советует мне Рут.

Я практически не пользуюсь косметикой. Можно сказать, я недооцениваю ее значение. Что же касается делового костюма, то у меня есть всего один, тот, в котором я ходила на встречу с Итаном Бауманом, а потом в суд. Терпеть его не могу, он приносит мне несчастье. Рут предлагает мне один из своих.

— Заходи ко мне перед собеседованием. Я помогу тебе выбрать одежду. У меня есть отличный бежевый костюмчик, он тебе пойдет. Я посижу с Хлоей. Знаешь, с двумя детьми управляться легче, чем с одним.

— Ладно. А я принесу ланч, — говорю я.

— Не беспокойся. У меня есть сэндвичи с грудинкой, — говорит Рут.

— Нет, я угощаю.

— Тогда курицу, — говорит Рут.

— Идет, — отвечаю я.

На следующее утро я выхожу из дома Рут в ее туфлях на высоких каблуках, которые мне велики.

— Вот, возьми еще это! — говорит Рут и кидает мне тюбик губной помады ярко-розового цвета. — Подкрась губы. Выглядишь потрясающе, — добавляет она, держа на руках Хлою.

В ответ я ослепительно улыбаюсь, поднимаю вверх большой палец и ухожу по вымощенной камнем подъездной дорожке. У меня дрожат ноги, и вовсе не из-за туфель. Как давно и как отчаянно ждала я этого момента, а сейчас не узнаю саму себя: внутри все переворачивается, состояние такое, словно я умираю с голоду. А может быть, это запоздалая реакция на мою необдуманную покупку? Сунув помаду в сумку, я открываю новый пузырек желудочных таблеток и, направляясь к автобусной остановке, кладу в рот две штуки.

Энид Максвелл — маленькая, аккуратная женщина со стильной и дорогой стрижкой и волосами цвета начищенного никеля. Когда секретарша, тихонько постучав, распахивает передо мной дверь крошечного кабинета, Энид встает и протягивает мне прохладную ухоженную руку, затем предлагает сесть. Прежде чем сесть самой, она водружает на нос очки и выглядывает в коридор, окидывая взором свои владения. Убедившись, что за стенами кабинета кипит бурная жизнь, она с довольным видом садится, кладет руки на стол и говорит: