Натюрморт из Кардингтон-кресент - Энн Перри

— Боже милостивый, и о чем это ты говоришь? — Веспасия смерила его гневным взглядом. — Христианское милосердие по отношению к кому? И зачем? Да ты за всю свою жизнь не проявил к кому бы то ни было даже капли милосердия! С какой стати ему взяться сейчас? Или ты в кои-то веки встал на сторону страждущих?

Похоже, Юстас никак не ожидал от нее столь гневной отповеди. Он попытался что-то возразить ей, однако ничто не могло защитить его от ее проницательного взгляда.

Нет, не потому, что чувства Юстаса были задеты, а скорее затем, чтобы защитить Уильяма — причем в первую очередь именно от Юстаса, — Шарлотта сочла нужным перебить Веспасию, сказав первое, что пришло ей в голову.

— Нам всем есть что прятать, — нарочито громко произнесла она. — Если не нашу вину, то нашу глупость. Я была свидетельницей не одного расследования и потому хорошо это знаю. Возможно, мистер Марч только что начал постигать для себя какие-то вещи. Я уверена, что ему хочется защитить семью, независимо от того, какие чувства он питает ко всем остальным. Он, возможно, полагает, что Эмили не станет мстить, что бы там о ней ни говорили. Но я не думаю, что он таким же образом заблуждается на мой счет.

Веспасия не проронила ни слова. Даже если она что-то и подумала, то предпочла не произносить это вслух. Уильям посмотрел на нее с тенью улыбки, такой слабой, что казалось, будто она доставляет ему боль. Джек Рэдли положил ладонь на руку Эмили.

— Вот как? — Миссис Марч, скривив губы, посмотрела на Шарлотту. — И что, скажите на милость, вы могли бы сказать такого, что не оставило бы моего сына равнодушным?

Шарлотта заставила себя улыбнуться.

— Вы призываете меня сделать то, что мы все только что сочли в высшей мере нежелательным, то есть своими домыслами причинить кому-то лишние страдания. Я вас правильно поняла, миссис Марч?

С этими словами Шарлотта подняла голову и посмотрела Юстасу в глаза.

Тот явно этого не ожидал, и в его голове промелькнули самые разные мысли, которые тотчас же отразились на его лице. Шарлотта могла поклясться, что видит их так, как если бы они были картинками: тревога, временная безопасность, легкая ирония — кстати, нечто для него новое, — и, наконец, невольное восхищение.

У нее возникло омерзительное чувство, что пожелай она, как сейчас, этого, то могла бы занять место, ранее принадлежавшее Сибилле. Однако Шарлотта стойко выдержала пристальный взгляд Юстаса, который был вынужден первым отвести глаза.

И все же в ту ночь ей не спалось. Она не стала пускаться перед Веспасией в объяснения своей словесной перепалки с Юстасом и позднее за это раскаивалась. Эмили, все так же погруженная в собственное горе и страхи, ничего не заметила.

Было уже далеко за полночь, когда снаружи послышался какой-то звук, как будто где-то упал камешек. Затем стук повторился. Значит, ей не показалось. Шарлотта встала с кровати, подошла к окну и, стараясь не слишком колыхать штору, осторожно выглянула наружу. Она ничего не увидела — лишь хорошо знакомый ей сад в призрачном лунном свете. Однако стук повторился, негромкий, но явственный. Как будто откуда-то сверху свалился камешек и, ударившись об откос окна, полетел вниз. Правда, то, как он упал на землю, Шарлотта не услышала. Но, кроме звука, — ничего. Если кто-то и стоит, то, по всей видимости, в тени кустов, поэтому его и не видно.

Кто это? Ухажер одной из горничных? Не похоже. Потому что если ее застанут на месте свидания, то она не только потеряет работу и крышу над головой, но и доброе имя, а с ним и всякую надежду пристроиться в другой дом. И тогда несчастная окажется перед скверным выбором: фабрика или улица, где ей придется добывать себе хлеб воровством или проституцией… Нет, даже самые страстные романы редко приводили к столь опасному легкомыслию. Ибо есть более приличные способы.

Интересно, чье окно расположено над ней? Ведь все спальни на этом этаже пусты… за исключением спальни Тэсси! Потому что Тэсси до сих пор обитает в своей старой детской этажом выше, где, кстати, полно пустых гостевых комнат. Шарлотта тотчас приняла решение, ведь протяни она хотя бы секунду, и от ее решимости не осталось бы и следа. Не утруждая себя надеванием белья, она схватила свое самое простое темное платье, второпях натянула его на себя и на ощупь надела, после чего застегнула ботинки. Лампу зажигать не стала — тот, кто стоит снаружи, заметит свет даже сквозь задернутые шторы. Возиться с волосами было некогда, и Шарлотта лишь скрутила их в узел. Затем, нащупав пальто, какое-то время постояла у двери, вслушиваясь в тишину, пока наконец ей не показалось, будто она услышала на лестнице чьи-то шаги.

Подождав еще с минуту, Шарлотта открыла дверь и, выскользнув наружу, бесшумно ее закрыла. Она успела вовремя, потому что, шагнув на лестничную площадку, заметила, как внизу мелькнула чья-то тень — причем мелькнула не в направлении парадной двери, а другой, обитой грубой тканью, которая вела в кухню. Ну, конечно же! Ведь на входной двери тяжелая задвижка, которую снаружи никак не закрыть. А вот что касается черного хода, то вину за незапертую дверь всегда можно свалить на судомойку.

Придерживая юбки, Шарлотта поспешила следом, стараясь при этом не производить шума и не подходить слишком близко. Вдруг Тэсси обернется и увидит ее?

Интересно, это она ходит во сне или же с ней случился припадок безумия? Или нет, она в своем уме, но идет по какому-то ужасному делу, с которого вернется вся забрызганная кровью?

Шарлотта на миг в нерешительности замерла на месте. Уповать на то, что ничего жуткого более не произойдет, было бы в высшей мере наивно. Ибо ужасы происходят, и она прекрасно это знала. Еще до смерти Джорджа ее мужа как-то раз вызывали расследовать одно убийство — такое жуткое и кровавое, что он вернулся домой бледный, как мел, и его вырвало. Тогда убийца не просто лишил жизни женщину, но и разбросал ее расчлененные останки по Блумсбери и Сент-Джайлсу.

Шарлотта застыла, как статуя, посреди коридора. Впереди обитая тканью дверь почти закрылась. Тэсси сейчас уже наверняка в посудомоечной. Времени на размышления не было: либо Шарлотта двинется за ней следом, либо вернется к себе в постель.

Дверь оставалась неподвижной. Если она не поторопится, то упустит Тэсси. Не дав себе даже секунды на дальнейшие размышления, Шарлотта пересекла коридор и, толкнув дверь, оказалась в том крыле дома, где обитали слуги. В кухне было пусто, тепло и чисто. Пахло до блеска вымытым полом, мукой, а когда она проходила мимо плиты, то уловила запах угольной пыли. Уличный фонарь отбрасывал на кастрюли и сковороды слабый свет. В кладовке были свалены овощи, ведра и швабры. Шарлотта юбкой зацепилась за ручку ведра и лишь чудом успела схватить его и вернуть в вертикальное положение, прежде чем оно со звоном упало на каменный пол.

Черный вход оказался закрыт. Тэсси уже успела выскользнуть из дома. Шарлотта взялась за ручку двери — та повернулась легко и свободно.

Снаружи оказалось не намного прохладнее, чем внутри. Ветра не было, благодаря высокой стене, которой был обнесен двор. На небе виднелись редкие перистые облака, которые не мешали луне заливать все вокруг серебристо-молочным светом. Шарлотте были хорошо видны окна на задней стене дома, кожух над угольным подвалом, несколько мусорных баков, а чуть дальше — ворота, что вели на дорогу, и желтый шар фонаря над стеной. По всей видимости, Тэсси успела выйти на дорогу.

Двумя руками приподняв засов и придержав, чтобы тот не упал, Шарлотта открыла ворота и выглянула на улицу. Налево не было ничего, лишь дорога, а вот справа маячила фигурка Тэсси, спешившая в сторону Кардингтон-кресент.

Осторожно закрыв за собой ворота, Шарлотта двинулась вслед за ней и прошла примерно с десяток ярдов, когда Тэсси исчезла за поворотом, где начиналась главная дорога. Теперь она могла броситься бегом, не опасаясь привлечь к себе внимание. Вокруг никого не было видно, и если она замешкается, то Тэсси исчезнет прежде, чем она сама выйдет на главную дорогу. И тогда ей никогда не узнать, что заставило девятнадцатилетнюю наследницу уйти из дома в глухую полночь, чтобы вернуться пропахшей запахом крови.

Однако стоило Шарлотте, дойдя до угла, броситься бегом, как она тотчас замерла на месте, испугавшись, что звук ее шагов громко разносится над булыжной мостовой. Что, если Тэсси услышит ее и обернется? Увы, на дороге не было ни души. Досадуя на себя, Шарлотта с минуту постояла в тени дерева, не зная, что ей теперь делать, но затем увидела, как впереди, ярдах в пятидесяти от нее, из тени сикомора вынырнула Тэсси и быстро зашагала дальше.

Проклятье, выходит, это она сама шла слишком медленно. Шарлотта никак не ожидала от Тэсси такой прыти, и теперь если она не хочет потерять ее из вида, то должна бежать со всех ног, причем как можно тише и держась при этом в тени деревьев. Ведь если Тэсси поймет, что за ней следят, в лучшем случае Шарлотта потеряет последний шанс узнать ее секрет. В худшем же — ей было даже страшно об этом подумать — состоится схватка с умалишенной на безлюдной ночной дороге, где явно прольется чья-то кровь.