Рекорд приключений - Э. Филлипс-Оппенгейм

XI

Грэй

В конце обеда в Киндерсли-Корте в Девоншире, где мы с Дженет провели две недели, наш хозяин вдруг обратился ко мне.

– О ваших успехах много говорили, Грэй, особенно, когда вы служили в Скотленд-Ярде. Но какой случай из вашей практики вы считаете самым неудачным?

– Невозможность передать в руки правосудия величайшего преступника Европы, – ответил я, немного помедлив. – В течение последних трех лет моей службы я неослабно преследовал его, но, когда я подал в отставку, он все еще оставался на свободе. Мы как будто поставили себе целью бороться друг с другом. Иногда везло ему, иногда мне. Но, как бы там ни было, обстоятельства таковы, что, хотя мы и можем доказать его виновность в дюжине тяжелых преступлений, ему всегда удавалось ускользнуть от нас.

– Был ли он когда-нибудь в тюрьме? – спросил кто-то за столом.

– Никогда. Он ни разу не был даже арестован.

– Как его зовут? – с любопытством спросил лорд Киндерсли.

Я улыбнулся.

– Имя служит ему на короткий срок, сообразно с обстоятельствами. Я знаю больше дюжины имен, которыми он называл себя, но его настоящее имя Майкл. Он оказал мне честь присутствовать на моей свадьбе в качестве Осберта-Эскомба.

Я случайно встретился взглядом с Беатриче Киндерсли. Она выпрямилась, ее прекрасные глаза сверкнули металлическим блеском.

– Я встретила там Осберта-Эскомба и нашла его очень милым, – холодно сказала она.

– Это и был наш друг! Он самый ловкий мошенник в Европе.

– Пожалуйста, расскажите нам что-нибудь об этом Майкле, – попросил лорд Киндерсли. – Я вспоминаю, что семь-восемь лет тому назад слышал об ожесточенной борьбе, которую Скотленд-Ярд вел с главарем прекрасно организованной банды. Где он теперь?

– Ответ на этот вопрос принес бы человеку, давшему его, вознаграждение в 50 000 фунтов и, вероятно, пулю в голову.

– Неужели вы не смогли бы его арестовать?

– Я не имею ни малейшего представления о том, где его искать. Если он снова появится на горизонте, мой друг Ремингтон немедленно пришлет за мной.

– И вы примете участие в преследовании? – спросил мой хозяин.

– Не могу сказать с уверенностью.

– Ты не станешь делать этого, – сказала Дженет, взглянув на меня. – Ты должен обещать мне это.

Я улыбаясь обещал.

Беззаботная жизнь и душевное спокойствие не замедлили оказать свое влияние на Дженет. Она стала еще красивее, взгляд ее чудесных глаз приобрел нежность, манеры стали изысканней. Ее всюду принимали с удовольствием, ею восхищались и ее любили. Несмотря на это, она была совершенно довольна скромной жизнью в нашем небольшом имении. Иногда мне казалось, что если бы зависело от нее, она бы никуда не уезжала оттуда. Когда заходил разговор о Париже и Лондоне, она не выражала желания снова увидеть эти города. Как ни странно, я только сейчас понял причину этого: она все же боялась Майкла.

– При условии, конечно, что он не бросит вызова, – добавил я.

Как раз в это мгновение случилось то, чего никто не ожидал. Нас было двенадцать человек. Мы все сидели за круглым столом в большом зале Киндерсли-Корта. Помещение было слабо освещено, так как тяжелый шелковый абажур затенял свет. Оба лакея вышли, вероятно, для того, чтобы принести кофе, и камердинер, стоявший за креслом лорда Киндерсли, один прислуживал в зале. Внезапно свет потух, и мы очутились в полнейшей темноте. Беседа на секунду прекратилась, но сейчас же послышались обычные в таких случаях удивленные возгласы.

– Это случается здесь в первый раз, – взволнованно сказал хозяин. – Вероятно, кто-нибудь испортил провода. Принесите несколько свечей, Нортон.

Камердинер попробовал ощупью найти дверь, но это ему как будто не удавалось. Нас ожидал еще один сюрприз. Вокруг нас сверкнули карманные фонари, бросавшие тусклый свет. Один из них вспыхнул у кресла лорда Киндерсли. Невидимая рука осветила наши изумленные лица. Незнакомый голос нарушил молчание – он звучал спокойно и резко.

– Господа, не тревожьтесь. Если вы останетесь на своих местах и будете мне повиноваться, вам не сделают ничего дурного. Если же кто-нибудь попытается сойти с места или зажечь спичку, то я или один из моих четырех друзей начнем стрелять. У нас автоматические револьверы, и, я думаю, вам понятно, что всякое сопротивление бесполезно.

– Господи! – воскликнул лорд Киндерсли, – где же все мои слуги? Как вы попали сюда? Черт возьми!

– Едва ли было бы умно поверять вам наши профессиональные секреты, – продолжал тот же холодный голос, – но я не скрою от вас, что мы вошли через главный подъезд. Все ваши слуги заперты в людской и, как и вы, находятся под угрозой смерти. Телефонные провода перерезаны, а электричество выключено, и входная дверь тщательно охраняется. Прошу дам положить на стол перед собой все свои драгоценности. Облегчите нам нашу работу, не медлите, и, пожалуйста, не пытайтесь ничего спрятать.

– Мадам, – продолжал тот же голос, освещая окаменевшее от страха лицо какой-то женщины, сидевшей на противоположном конце стола, – если вы попытаетесь сбросить что-нибудь из ваших драгоценностей на пол или каким-нибудь образом спрятать их, мы вынуждены будем пустить в ход меры, которых хотели бы избежать.

– Что мне делать? – прошептала моя соседка, – на мне все мои изумруды. Правда, Джек просил меня оставить их дома – они стоят 100 000 фунтов.

– Не имеет смысла оказывать сопротивление, – сказал я, – первый акт этой маленькой драмы должен разыграться вполне по желанию режиссера.

Она сняла дрожащими пальцами свое колье, и невидимый человек за креслом лорда Киндерсли заговорил снова:

– Может быть, сэр Норман Грэй попробует режиссировать второй акт.

Теперь я понял, кто был говоривший, и вспомнил клятву Майкла убить меня при первой же возможности. Сидя за столом, я являлся для него отличной мишенью, но мысль о смерти никогда не внушала мне страха и не выводила из равновесия.

– Мне приходится некоторое время играть по вашему указанию, – сказал я, нащупывая в темноте свой бокал, – но все дело ведь в последнем акте. Я хотел бы знать, Майкл, что вы предпочитаете – виселицу в Вандсворсе или электрический стул в Синг-Синге.

Мои слова были бессмысленной дерзостью, и я тотчас же пожалел о них. Я услышал щелканье курка и увидел в маленьком светлом круге направленное на мою голову дуло. Наступила мертвая тишина. Потом Дженет вскрикнула. И в продолжение всего этого времени сбор драгоценностей беспрерывно продолжался.

– Этот голос мне знаком, – спокойно сказал Майкл, опуская свое оружие. – Вы хорошо сделали, что вмешались, мадам. Когда-нибудь ваш муж, вероятно, убьет меня, или я его – но только, если за его спиной не будет своры полицейских, состоится наш поединок.