Темный Лев - София Александровна Ларина

Какая догадливая у меня девочка… Спецом лыбу вытягиваю, потому как такое озвучивать с превеликим удовольствием хочется.

— Больше никаких ночных смен, — решительно заявляю, — Отныне работать будешь строго по будням с восьми до пяти.

Еще хочется добавить, что, помимо этого я частенько буду к ней на работу захаживать, но решаю промолчать, в душе и так победное ликование тешится, еле эмоции сдерживаю.

Рината заметно настораживается, сверля меня убийственным взглядом, и я был к этому готов. Злится неподдельно, но не комментирует. Вилку в руке сжимает. Голову опускает.

— И… — плечом ведет, прочищая горло, — И ты постоянно будешь рядом? — мучительно медленно глаза поднимает. Ух… Они точно на тон посинели.

— Не пугай ее! — снова вклинивается зверь.

— По возможности… — отвечаю доходчиво и в то же время неопределенно.

Плечики Романовой заметно расслабляются и остаток нашей занимательной трапезы проходит в молчании.

Рината

В мире, как оказалось, много всего таинственного… Ведьмы, гибриды, тигры, пумы, волки… Боже, зоопарк какой-то, не иначе. Цирк шапито на арене которой разумные звери за публикой приглядывают, а Темный их больной начальник, обладающий какими-то непонятными способностями…

Ох… Ну и на что он способен? Взглядом замучить может? Или… или убить им?

Господи, он пугает меня до дрожи… И ровно так-же притягивает.

Просто… несопоставимость полнейшая.

Как-же всю эту полученную информацию уложить так, чтобы с ума не сойти от переизбытка знаний?

Ума не приложу.

Он оборотень. Я его пара. И он, что самое опасное — пометить меня хочет и… и я, понятия не имею, что в последствии случиться.

Еще и условия мне свои ставит… Это просто возмутительно! Но, черт бы его побрал, я ведусь на них… ведусь, хотя в принципе, на это с детства не заточена…

Шок полнейший.

Будешь жить в моей квартире — хорошо. Никаких ночных смен — ладно. Буду везде сопровождать лично — я и тут кивнуть умудрилась.

Что со мной? Скажите?

Вот, стоит рядом со мной, весь такой красивый, в коридоре своей идеальной квартиры — улыбается, а мое деревянное сердце делает непозволительно ровный, на переплетённой веревочке из нервов кульбит.

— Твои вещи привезут сегодня вечером.

Летит мне в висок оповещение, совместно с его тяжелым дыханием.

Что?

Набираюсь смелости. Разворачиваюсь.

— Лишаешь меня возможности собрать вещи самостоятельно? — глаза в глаза. Возмущение на пике. — Там мое белье… Мои личные вещи… И к ним, будут притрагиваться посторонние мне люди?

Ярость так и закипает на кострище. Прям булькает оживлённо. Он не просто меня моей привычной жизни лишает — он по своим правилам жить заставляет.

— А если я пообещаю, что собственноручно упакую твои вещи… Успокоишься?

Замираю.

— Ты? — весь воздух неожиданно покидает мои легкие. — Мое белье соберешь? — волноваться начинаю. Краснею. Теряюсь неожиданно.

— Особенно, твое белье… — губу сексуально закусывает.

Боже, сердце двойным ударом пробивает. Все ухает вниз и мурашками заполняет.

Он будет держать в руках мои трусики… Он, божественное олицетворение порочного секса, привыкший видеть дорогое изящное белье, будет собирать мои… — в панику погружаюсь, — А у меня… у меня там все настолько скромно…

Так! В ступор мгновенный вхожу. Голову намеренно встряхиваю. А почему меня это волнует? Ну, там-же не бабушкины панталоны, в конце концов. И вообще, это чистой воды его провокация. Он же специально в краску вгоняет.

— Хорошо… — снова покоряюсь.

Пусть сам едет. А я тут, в одиночестве посижу, подумаю, как выпутаться из всей этой ситуации. А может книжку почитаю, в кой то веки… Я там, в гостиной, на полке видела несколько произведений интересных.

Переминаюсь с ноги на ногу, стоя у двери гостевой спальни, в которую планирую слинять, но не знаю как. Я же, гостья, как ни как.

— Рината, посмотри на маня! — вдруг просит Лев таким задушевным тоном, что не подчиниться не выходит. — Я чувствую, как тебе не просто… И понимаю, что всему нужно время, — говоря это, он хмурится. Облокачивается спиной на стену, сует руки в карманы. — Поэтому не буду торопиться, пока ты не привыкнешь ко мне.

Охотно верю…

— Говоришь, торопиться не будешь? — раздражением обливаюсь. — Зачем тогда настаиваешь, чтобы я всегда находилась рядом… Жила у тебя… Работала меньше. А?

Не могу удержать язык за зубами, сарказм так и выбирается наружу, как и внутренняя паника.

Мне уже прям, кричать хочется, без всякого стеснения, как вдруг… крепкие мужские руки мою талию перехватывают.

— Хочу, потому что, — резко к себе притягивает, сливая наши тела воедино, — Безумно хочу! — прижимается губами к моему лбу. — Глупо скрывать данный фвкт, но… это не единственная причина, Рината. Я должен тебя защитить и никому другому доверить тебя не могу.

От его искреннего голоса дрожью, до самых мизинчиков простреливает. От его запаха — штормит. От прикосновения губ — пьянит.

— Только со мной ты в безопасности, пойми ради бога…

Почему-то я не до конца разделяю его мнение. Внутри, некий блок осторожности не дает покоя. Он говорит об опасности, которая подстерегает за углом, а меня больше он беспокоит. Наша связь. Убивающая неизвестность.

— Мне сложно думать, когда ты рядом, — признаюсь тихим шепотом, старясь при этом не вдыхать его запах.

— Взаимно. Сам голову теряю… — и еще крепче сжимает.

Боже, я своим телом чувствую, как мышцы под его футболкой напрягаются.

— Мне дистанция нужна, Лев… — упираюсь в крепкую грудь, пытаясь воздух словить подальше от него.

— Больница в помощь… — невозмутимо транслирует, продолжая удерживать. — Целых восемь часов…

Черт, он меня совсем не слышит.

С этим осознанием перестаю бороться с дыханием и наконец судорожно вдыхаю его соблазнительный аромат.

Черт… Какой опьяняющий… Только им дышать хочется. Вечно. Но не могу.

Прилагая максимум усилий, чтоб удержать в голове ту запрещающую по всем фронтам табличку «Не сдавайся».

Он делает вид, что не понимает меня. Ладно, зайдем с другой стороны.

— Я буду спать отдельно… — вновь совершаю попытку отстраниться, но опять же, безрезультатно. Господи, как в его шею уткнуться хочется…

— Будешь… — сразу соглашается. — Давить не собираюсь.

Ох, правда? Уже радует, но…

— И целовать ты меня не будешь, — выходит как-то совсем неохотно, сама замечаю, но… блин, так надо.

— А вот это затруднительно, Романова, — головой мотает.

Да, уж. Не то слово.

— Лев, мы оба понимаем, чем все закончиться, может, — напоминаю вчерашний день и невольно вздрагиваю, вспоминая его язык на своей промежности.

Ох… зачем я это сделала? Боже, помоги!

Допусти я повторение… — Все… Мгновенно сознание выхлестывает.

— Не вижу в этом ничего ужасного… — к уху склоняется, намеренно возбуждает. — Наоборот… Я потружусь сделать так, чтобы было прекрасно.

— Лев… — я уже реально дрожать начинаю.

— Не могу