Джейн - Ольга Токарева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Брови старшего брата чуть поднялись в изумлении.
Редгар встал, вода стекала с его безукоризненного тела, оставаясь капельками на беломраморной коже. Младший принц взмахнул рукой, тело вмиг высохло, белые как облака волосы взметнулись и упали на белую рубашку толстой косой, немного не доходя до пояса. Черные кожаные брюки плотно обтянули крепкие мышцы ног, черный ремень из шкуры гонги обвил и подчеркнул крепкий торс.
Младший принц сильно изменился за последние несколько дней, осанка его стала царственной. Но в то же время походка была плавной беззвучной и настороженной, словно он готов в одно мгновение принять истинную драконью ипостась.
— Отец просил зайти к нему.
Редгар вскинул на брата хмурый взгляд и вышел из комнаты, не дожидаясь старшего.
***
В кабинет отца они впервые вошли одновременно, обычно младший брат всегда старался опередить старшего, стараясь в любой мелочи быть впереди. Король посмотрел на осунувшееся лицо младшего сына, в его потухшие синие глаза и тяжко вздохнул.
Он вспомнил, как был удивлен, узнав, что его Айкари беременная. С одной стороны, он был очень счастлив, с другой — очень переживал по поводу того, что слишком маленький разрыв между рождением детей. А появление мальчика с белыми волосами повергло его в большой шок. Тогда они еще не представляли, какая будет истинная ипостась их младшего. Первое обращение у него произошло совсем в раннем возрасте. Отправившись за старшим братом в горы, он сорвался и полетел в пропасть. Но пропасть была лишь в понимании младшего, упав на острые камни, от испуга он принял истинную ипостась в виде Белого дракона. Там его и нашли, рыдающего и не понимающего, что с ним произошло. Лишь прижавшись к груди отца, он успокоился, пришлось объяснить, что его сын — единственный Белый дракон из всех драконов в мире Тистрела. Младший сын не хотел принимать сей факт, он очень завидовал черным чешуйками, покрывающим кожу драконов их стаи. Зарывшись в библиотеке, он перечитал все свитки, в которых было упоминание о Белых драконах, и очень расстроился, узнав о том, что они намного слабее магически и меньше своих собратьев. Это была расплата за их красоту.
С тех пор младший во всем старался опередить старшего брата. Стараясь доказать всем, что он ничуть не слабее. Увидев, как старший принц увивается за Ратхой, младший стал добиваться ее с двойным усилием и если бы не его истинная пара, душа его сейчас летала бы в сумеречных туманах, а тело сгорело на погребальном костре.
Отогнав мрачные мысли, король вздохнул, вот и повзрослел его младший сын в один миг. Взгляд голубых глаз стал холодным и колючим, с ясного лица исчезла жизнерадостность, оно стало изможденным, на нем проявилась тоска.
— Я смотрю, поиски ничего не дали.
Братья, кинув на отца удрученные взгляды, прошли и сели в кресла напротив.
— Я тоже не сидел сложа руки. Сегодня летал к Хоргу.
На лицах братьев застыло изумление. Сакран, немного придя в себя, едва промолвил:
— Поговаривали, что он давно умер.
— Нет, не умер и его третий глаз…
Король замолчал и передернул плечами, как будто скидывая с себя проникающий черный взгляд бездны, смотрящей на него из третьего глаза, расположенного на широком лбе детища тьмы. Хотя о происхождении Хорга слагали разные байки, и одна была страшней другой. Увидев чудовище, король почувствовал себя неуверенно, но, поборов страх, заговорил с ним.
Тело Хорга, покрытое серыми и твердыми пластинами, образующими панцирь, шевелилось. Порой пластины раздвигались и из черных дыр показывались извивающиеся щупальца с острыми иглами. Его лицо покрывала жесткая длинная щетина, которая практически закрывала его черные как ночь глаза, а когда он говорил, из его рта то и дело выскакивал длинный тонкий язык.
— Зачем побеспокоил меня, предок кровожадных демонов?
Король хотел возразить, но смолчал. Теперь, прожив более тысячи лет, он может заглянуть правде в глаза и сказать, что это его предки виновны в убийстве своих собратьев — Красных драконов. Не успел он домыслить, как чудовище стало меняться, на глазах превращаясь в человека. И вот перед королем стоял совершенно голый мужчина средних лет, и все его мускулистое сильное тело было покрыто шрамами.
Эттнер понял, что эти шрамы оставлены острыми щупальцами. На широком лбу, покрытом тонкими порезами, все так же красовался третий глаз. Из него струилась тьма, она выползала, ощупывая пространство вокруг, и нехотя вползала обратно в свое логово. Тело Хорга было атлетически сложено, кожа отливала золотом, длинные серебристые волосы волной спадали до бедер. Ясноглазое лицо поражало красотой, словно перед королем драконов стоял сам бог.
Увидев удивление на лице короля, Хорг ухмыльнулся.
— А ты думал, только драконы имеют вторую ипостась и могут совершать оборотничество? Я посчитал, что с королем могу разговаривать в своей истинной ипостаси.
Эттнер хотел возразить.
— Не перебивай меня, ты еще только подлетал к моему жилищу, а я уже смог прочитать твои мысли. Удивлен? — Хорг хмыкнул довольно. — Значит, твой младший сын встретил свою истинную пару. Поздравляю. Даже после стольких лет Красные драконы повели себя благородно, простив вам свою гибель. Сейчас не мешай мне и, что бы ты ни увидел, сиди смирно, не шевелись. Когда я окутываюсь тьмой, то неподвластен себе.
Хорг отошел шагов на десять и встал, подняв руки вверх, развел их в стороны и начал мелодично и монотонно петь. Король сглотнул и замер, когда увидел, как из черной прорези третьего глаза заструилась тьма, медленно окутывая тело Хорга. Ползла, струилась, резко вскидывала свои щупальца и впитывалась в кожу молящегося, оставляя после себя разрезы, из которых струились дорожки крови. Тьма нападала, слизывала кровь и вновь впивалась в исчерченное тело. Порой ее щупальца тянулись к королю, кружа вокруг него и нагоняя страх, но тот застыл, как вековая статуя, и молчал, затаив дыхание.
Завывания Хорга становились все сильней, сотни игл воткнулись в ушные перепонки Эттнера, и ему показалось, что голова его сейчас разорвется от нестерпимой боли. Он почувствовал, как из носа потекла тонкая горячая струйка, запах крови затмил разум. Король понимал, что силы оставляют его и в какой-то миг уже сожалел, что согласился на такой необдуманный поступок, но лучше он сам, чем его неокрепшие разумом и силой сыновья.
Завывания
