Дикая Охота - Роман Афанасьев

Вздохнув, Кобылин свернул в темный лаз, согнулся чуть ли не пополам и двинулся в темноту, собирая плечами со стен липкую дрянь. Вязаная шапочка, заранее натянутая на голову по самые глаза, моментально превратилась в мокрую вонючую тряпку, которую хотелось сорвать с головы и хлопнуть оземь. Увы, приходилось терпеть — если уж решил побывать в тайных крысиных местах, то не жалуйся на то, что они мало подходят для человека.

С крысюками у Кобылина были прекрасные отношения, он не трогал их, а они его. При этом обе стороны знали о существовании друг друга и не испытывали от этого неудобств. Вчера вечером Алексей навестил одно из переговорных мест крысюков — очередную темную комнату в подземелье с круглой дырой в стене. В полной тишине охотник прошептал свою просьбу и лишь через пять минут услышал в ответ едва различимое шипение — приходи. Все. Куда, когда, зачем — все это не требовало объяснений. Крысюки рассуждали так: если просит, значит, знает. Кобылин действительно знал. Именно поэтому он пробирался темными лабиринтами в один широкий подземный коридор, где, по слухам, крысюки с южной стороны города принимали гостей. В том, что его просьбу передадут по адресу, Алексей не сомневался. А уж придет на встречу его старый знакомый или нет — вопрос.

Внезапно темные стены раздались в стороны, и Кобылин медленно выпрямился. Тусклый луч фонарика заплясал в темноте, проваливаясь то в одну дыру, то в другую. Туннель. Большой, старый, с высокими потолками. Значит, он на месте.

Потянув носом, Кобылин довольно хмыкнул — пахло гарью. Вот и ответ на вопрос. Вадим пришел. Только он мог запалить тут открытый огонь — прочие обитатели темных подземелий и близко бы не подошли к самому маленькому костерку.

Охотник выключил фонарик и постоял пару минут в темноте, давая глазам возможность отдохнуть. Вскоре он стал разбирать зыбкие очертания стен и понял, что прямо перед ним большой поворот. А там, за углом, судя по отблескам, прячется маленький костерок.

Поправив сумку на плече, Кобылин решительно захлюпал по лужам, уже не сомневаясь в том, что его ждут. И оказался прав — прямо за поворотом на полу едва тлел костер, сложенный между двумя кирпичами. Рядом виднелся темный силуэт человека, что сидел прямо на мокром полу и что-то сосредоточенно писал в маленький блокнот.

— Вадим! — позвал Кобылин, подходя ближе. — Эй!

Темный силуэт дрогнул, потянулся вверх, и костерок озарил высокую человеческую фигуру. Алексей остановился, с трудом подавив желание схватиться за пистолет.

Это был Вадим. Но выглядел он… немного не таким, каким помнился Кобылину. Этот Вадим стал чуть выше и сильно раздался в плечах. Низкий лоб зарос черными волосами, чуб наползал на густые мохнатые брови. Лицо заострилось, глубоко запавшие глаза тускло сверкали, а острый подбородок весь зарос щетиной. В этом лице было больше звериного, чем человеческого, и знакомые черты угадывались в нем с большим трудом.

— Пррривет, — прорычал бывший проводник. — Кобылин! Так и знал, что это ты. Прррисаживайся.

Алексей мягко проскользнул к костру и очень осторожно сел на пятки, с таким расчетом, чтобы моментально вскочить на ноги. Если понадобится.

— Ты уж прости, — развел руками Вадим, садясь обратно на пол. — Я немного не в форме. Тебе еще повезло — пару дней назад я и говорить толком не мог.

— Приступы продолжаются? — осторожно спросил Алексей, разобравший далеко не все слова.

— Они и не заканчивались, — Вадим вздохнул. — Нет от этого лекарства, Алексей. В принципе нет.

Говорил проводник вполне сносно, вот только слишком сильно нажимал на букву «р», как будто так до конца и не сбросил с себя волчье обличье.

— А я слышал, что тебе стало лучше.

— Стало, — не стал отпираться проводник. — Если бы не подземники, я навсегда бы остался лохматым зверем. А так, если вовремя принимать их тошнотворные микстуры, все ограничивается одной неделей в месяц.

— Неплохо, — сдержанно отозвался Кобылин. — Значит, ты все же не превратился в оборотня?

— Почти, — с печалью в голосе отозвался Вадим. — Все же и одна неделя в месяц это слишком много. Я уже не могу вернуться наверх. Отсиживаюсь тут, помогаю подземникам чем могу. Для оборотней я недобитая добыча, для людей чудовище, для охотников… для охотников очередная дичь.

— Ой, да ладно, — бросил Кобылин. — Какие охотники, ты что. Кто ж на тебя охотиться будет!

— Найдутся любители, не сомневайся, — мрачно отозвался Вадим, сверкнув глазами. — Это я не про тебя. Но ты не единственный охотник в этом городе, Кобылин. Разные типы встречаются. Некоторых я знал раньше, и, честное слово, многие из них даже обрадуются, если застанут меня где-нибудь в укромном уголке.

Кобылин нахмурился. Не то чтобы он не верил Вадиму, нет. И все же мысль о том, что охотники могут застрелить бывшего товарища, была страшно неуютной. Но не такой уж невероятной — стоит вспомнить приснопамятную бригаду «Два Нуля», чтобы поверить в эту возможность.

— Да, точно, — продолжил Вадим, словно прочитав мысли собеседника. — Ты не типичный охотник, Алексей. Не равняй всех по себе. Ты герой-одиночка. Не успел вываляться в этом дерьме, набраться всякой дряни от других. Паладин, так сказать, в сверкающих доспехах, идейный. А среди охотников-то всякие встречаются, все больше инквизиторы, а не благородные воители. Понимаешь, о чем я?

— В принципе, понимаю, — отозвался Кобылин. — Но как-то это в голове не укладывается. Неправильно это.

— Вот и я о том, — печально произнес Вадим. — Не такой ты. К счастью, не единственный.

— Ладно, — сказал Алексей, решив, что разговор о житье-бытье охотников подождет до следующего раза. — Ты сам-то как?

— Вот глупее вопроса не слышал, — с раздражением бросил проводник, сверкнув глазами. — Как сам думаешь? Живу как бомж, в подземелье, стал уже забывать, какая она — настоящая жизнь.

— Да, бывает, — со знанием дела протянул Алексей, сам недавно обретавшийся в подвалах. — Но на поверхность все же выходишь?

— А как же, — отозвался Вадим. — В периоды просветления еще как. В принципе, три недели могу спокойно бродить по улицам, а прятаться лишь на семь дней. Понимаешь, я же не оборотень. Они могут по своему желанию перекидываться, когда захотят. Но… Некуда мне податься, понимаешь? Ни семьи, ни друзей. Ничего. Так что хожу в магазины для крысюков. Покупаю им нашу жратву да всякую мелочевку. Помогаю им в подземных работах, когда зовут. Порой работаю и на пару старых знакомых, когда надо кого-то выследить.

— Выследить? — насторожился Кобылин. — Это как?

Вадим раздраженно мотнул головой, словно злясь на себя за то, что ляпнул лишнее.

— Говорю же, ты не единственный, — буркнул он. — Есть еще пара ребят, которым, бывает, я помогаю в охоте. Но это редко.

— Например? — не отставал Кобылин.

— Ну вот Гриша в прошлом месяце просил кое-что разнюхать для него на одной из станций метро. Я туда пробрался ночью, на пару с Трешем, ну и нашли гнездо дикого упыря около самого входа. Там как раз выход был на поверхность, к одной из наземных станций, и…

Вадим махнул рукой, показывая, что не хочет продолжать этот разговор, и внезапно смерил Кобылина долгим взглядом.

— А ты? — спросил он. — Ты не за этим пришел? Не за помощью?

— Ну, можно и так сказать, — Алексей пожал плечами. — Вообще-то мне информация нужна. По одному вопросу, в котором ты разбираешься лучше остальных.

— Дай угадаю, — бывший проводник нахмурил густые брови, глянул исподлобья. — Где искать оборотней?

Кобылин, окинув знакомого долгим взглядом, задумался и непроизвольно почесал кончик носа. Поймав себя на этом глупом жесте, отдернул руку.

— Немного не так, — сказал он наконец. — Да, меня интересуют оборотни. Хочу знать, как они живут. Чем. И зачем.

Вадим вскинул брови и расплылся в улыбке, подозрительно напоминавшей волчий оскал.

— Зачем? — переспросил он. — Зачем?! Знаешь, Алексей, ты конкретно не такой, как все. Кажется, все о тебе знаешь. А ты вдруг подкидываешь такую тему, что мурашки по спине. Ты что же, хочешь узнать, в чем заключается смысл жизни?

— Да, — спокойно ответил Алексей, ничуть не задетый тирадой бывшего проводника. — Но, хочу отметить, не всей. Меня интересует конкретно смысл жизни оборотней.

— Найду такой смысл — обязательно расскажу, — мрачно пообещал Вадим.

Подняв с пола длинную щепку, он пошевелил угольки в маленьком костре, что уже покрылись слоем пепла. Потревоженный огонек вспыхнул ярче и тут же жадно ухватился за край щепки. Кобылин сел ровно, обхватил колени руками и уставился на собеседника, не желая его торопить или подталкивать. Вадим с мрачным видом поковырял щепкой угли, отложил обгоревшую деревяшку в сторону. Разгоревшиеся угли бросали на его странное и немного уродливое лицо алые отблески, отражались в глазах красными пятнами. Бывший проводник о чем-то размышлял, и Алексей терпеливо ждал, что тот ответит. Тут нельзя иначе, надавишь чуть сильнее — и прощай. Никто никому ничего не должен.