Слава, судьба и первый поцелуй - Кейси Уэст
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Привет, – сказал он с улыбкой. – Ты говорила сама с собой?
Я ответила на его улыбку, потому что не смогла удержаться. Я была счастлива его видеть. Прошло целых двадцать с половиной часов.
– Да.
– Оставить тебя, чтобы ты закончила разговор?
– Нет, думаю, что предельно ясно озвучила себе свою точку зрения.
Он постучал ладонью по моей машине.
– Ты хотела зайти?
Я кивнула, и он открыл мне дверь.
– Как школа? – спросила я, пока мы шли к дому.
– Хорошо. А ты как?
– Не особо.
– Сочувствую.
Мы остановились на крыльце, он вытащил ключи из сумки и открыл дверь.
– Твоя сестра сейчас дома?
– Нет, у нее волейбол.
Мы зашли в дом, он бросил рюкзак и провел меня на кухню.
– Тебе принести что-нибудь?
– У вас есть батут, – сказала я. Из окна над раковиной открывался прекрасный вид на задний двор.
– Ага.
– Сто лет не прыгала на батуте. Моя мама называет их костоломнями и не разрешает купить такой моим сестре и брату.
– Сестра сломала на нем запястье в том году.
Я улыбнулась.
– Не рассказывай об этой моей маме. А то она убедится, что права.
Должно быть, я смотрела на батут со слишком выраженной тоской, потому что Донаван спросил:
– Хочешь попрыгать?
– Да!
Он засмеялся так, будто думал, что я шучу, но я уже шла к стеклянной двери на задний двор. Вокруг батута была сетка. Я сняла шлепки, расстегнула сетку и залезла на его упругую поверхность. Я поднялась и сделала несколько небольших прыжков, прежде чем начала прыгать в полную силу.
– Это весело! – Я позвала Донавана, когда он вышел из дома с двумя бутылками воды. Я приземлилась на колени, затем опять несколько раз на ноги, а потом, наконец, легла на спину, и оставалась так, пока батут не перестал раскачиваться.
Поверхность батута продавилась, когда Донаван залез на него и присоединился ко мне. Должно быть, он оставил воду на ступеньке – когда он лег рядом со мной, его руки были свободны. Я потрогала его ногу своей, чтобы проверить, снял ли он обувь. Голые ступней я нащупала его ноги в носках.
– Просто проверяю, – сказала я.
– Все знают, что нужно снимать обувь на батуте.
Я убрала ногу, и мы провели несколько молчаливых минут, смотря на облака, лениво плывущие по небу.
– Хочешь поговорить об этом? – спросил он еще раз.
– Нет.
Он потянулся ко мне и взял за руку.
– Сегодня утром я говорила с Реми. Леа сказала, что режиссеры общаются друг с другом, и мне нужно больше беспокоиться не о том, что думает обо мне публика, а о том, что Реми думает об этой статье… и обо мне.
– И что он сказал?
– Что я еще не опытная… но страстная.
– Ты страстная.
– Не знаю, возьмет ли он меня на роль еще раз. Порекомендует ли еще кому-то. Если эта вся ситуация на площадке продолжится, то, возможно, и нет.
– И что планируешь делать?
– У меня еще есть больше пяти недель съемок. Думаю, план такой: прекратить этот спектакль и изменить мнение о себе в интернете.
– Как?
– Еще не знаю.
– А Грант может написать о тебе что-нибудь хорошее? У него миллионы подписчиков. По крайней мере, это помогло бы твоей репутации в интернете.
– Он не станет. Я уже спрашивала… дважды. – Придумаю что-нибудь еще. Но пока я собираюсь прыгать на батуте, притворяться, что все хорошо, и целоваться с парнем, который мне нравится.
Я повернулась и задрала голову так, чтобы лучше разглядеть его приятное лицо.
– Как известный критик, что думаешь о моем плане?
– Что я думаю об отрицании ситуации?
– Вообще-то мне больше интересна часть с поцелуями.
Он улыбнулся, по-прежнему глядя в небо.
– Как критик, я думаю, что у плана есть недостатки. Пока кто-то пытается во всем разобраться, может настать полная неразбериха.
– Хорошее слово, неразбериха. Как будто из книги.
– Да, очень иллюстративно. – Он наконец-то посмотрел на меня, и я увидела его улыбающийся взгляд. Он долго меня разглядывал.
– Если так подумать, – сказал он. – Неразбериха – не так уж плохо, не находишь? Это слово обычно используют для разных интересных сюжетов.
Он дотронулся рукой до моей щеки, я повернулась, и мы встретились в поцелуе. Все было так, как будто мы до этого никогда не целовались. Было так же приятно, как и вчера вечером. Я переплела свои ноги с его и придвинулась ближе к нему.
– Ты как будто пытаешься уговорить меня делать вещи, которые я делать не должен, – сказал он, не отрываясь от поцелуя.
Я улыбнулась, но не отстранилась.
– Тебя не пришлось долго уговаривать.
Он легко поцеловал меня еще несколько раз раз, а затем отстранился. И прищурился, словно изучая меня.
– Ты права. Нам лучше попытаться снова. На этот раз я постараюсь выяснить, в чем дело.
Прежде чем успела засмеяться, я снова ощутила его поцелуй. Я закрыла глаза. Нечего тут было выяснять. Неразбериха у меня была с родителями, с Реми, с Амандой, а в этом аспекте жизни все было предельно ясно. Здесь не нужно было разбираться. Не было большой загадкой, почему мне нравилось целоваться с Донаваном Лейком.
– Кстати, – сказала я, отодвинувшись назад и снова оперевшись на локти. – Я поговорила с Амандой.
Он лег так же, как и я, и нахмурил брови, показывая беспокойство.
– И?
– Она все отрицает. Говорит, что понятия не имеет, как мой зомби-грим оказался в ее трейлере.
– Ты веришь ей?
– Я хочу ей верить. Она мне нравится и всегда нравилась. Она выглядела очень искренней. Но она актриса. Это ее стихия.
– Что ее стихия? Выглядеть искренней?
– Нет, заставлять людей верить в то, во что она хочет.
– Это и твоя стихия тоже? – Спросил он, проводя пальцем по тыльной стороне моей ладони.
– Нет. Не думаю. Точно не тогда, когда я с тобой.
Его взгляд смягчился, и он начал трогать одну из прядей моих волос.
– А что насчет тебя? Что твоя стихия, Донаван Лейк?
– Моя стихия? – Он посмотрел на меня карими глазами.
– Да, – повторила я, – стихия.
– На данный момент – ты. Я вроде как влюблен в тебя.
Мое сердце екнуло.
– Я тоже в тебя вроде как влюблена.
Он вскочил на ноги и начал прыгать вокруг меня на батуте, из-за чего я тоже подпрыгивала.
– В каком порядке мы сегодня собирались воплощать в жизнь твой план? – спросил он, пока подпрыгивал. – Прыгать на батуте, притворяться, что все хорошо и…?
Я завизжала, когда подпрыгнула выше.
– Целоваться с парнем, который мне
