Фрикшоу - Вера Майтис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А тебе что здесь нужно? — зло спросила я.
— Пришёл отговорить тебя вести дела с этим тощим выродком, — ответил он хрипло, и я чуть не пискнула, возбуждаясь от такой прямолинейности, твёрдости и заботы. — Этот самец действительно так важен для тебя? Или просто любишь большие члены?
— Не твоё дело. И он не мой самец, а друг, — ответила я, борясь с желанием подойти ближе и понюхать Джери.
— Ага, друг. Я бы хотел тебя охранять, но у нас договорённость с манерным гондоном не соваться на территорию друг друга, иначе война. Потому просто обещай, что через час выйдешь.
— Зачем? — сказала уже без тени злобы, наблюдая, как высоченный серокожий зверь в чёрных тряпках подходит ко мне и кладёт нежную когтистую руку на затылок.
— Чтобы я знал, что с тобой всё в порядке. Ты моя добыча, не его, — ответил он, и я сжала ноги в смущении, краснея и не сомневаясь, что сейчас из меня хлынет.
— Ой, какие вы милые! — нарушил момент анти-Юджин, и я сорвалась уже на него.
— Заткнись и топай! — потащила его к Глории.
Почему я так нервничаю? Всё ли я делаю правильно? Может, в глубине души меня что-то тревожит?
— Мисс, можете немного помочь… — намекнула я на стояк Вонга, и Бенедикт лёгким движением провела пальчиками по органу мужчины, заставив его, содрогаясь, осеменить асфальт.
В самый последний момент я прочитала на лице анти-Юджина укор в обмане, адресованный мне, но уже плевать. Если получится сейчас избавиться от этого мерзкого типа, то подлый обман оправдан. Юджин достал из кармана очки и привёл себя в порядок.
— Простите, — тихо сказал он и засеменил за группой к двери Энда.
Глория просто пнула дверь носком туфли и ждала, опуская чёрные очки с макушки на нос.
— Господин… — открыла дверь та же горничная с пустым взглядом, но Бенедикт прошла мимо неё, не заостряя внимание на приветствии.
Похоже, она хорошо знала этот дом, так как без провожатого бодро поворачивала по всем коридорам. В конце концов мы дошли до гостиной, в которой так же стоял камин в полумраке, но стало больше мебели и однотипных картин. Та же это гостиная или другая, я точно сказать не могла, но на камине резные элементы отличались, а картины, казалось, отражали больше крови. Энд сидел в кресле в дальнем углу зала, а по бокам от него в костюмах стояли подкачанные амбалы.
— Глория! Сколько лет… — начал было Ол, привставая с кресла.
— Заткнись, Эдвард, — прервала его Мисс и прошла к камину, чтобы подкурить сигарету.
Наклонилась, поднося к огню длинный мундштук, и выпустила кольцо дыма. В жару 35 градусов на улице жечь камин, наверное, считалось особым изыском, особенно когда приходится судорожно опускать кондиционерами температуру в доме, потому как открытой коже было весьма прохладно. Что сказать, всё ради стиля.
— За столько лет твои отвратительные вкусы не изменились, — обвела она взглядом комнату. — Итак, обсудим, что именно ты хочешь?
Бенедикт подошла к Олу, подтащив за собой стул, и села в напряжении.
— Хочу тебя, — коротко ответил Энд.
— Это понятно. Ты же не думаешь, что я соглашусь на всё, что ты попросишь?
Мы сиротливо стояли в проходе, боясь, что напряжение, повисшее в тёмной комнате, освещаемой всполохами огня, повалит нас на колени.
— Вагинальный, оральный и анальный секс. Как в старые добрые времена.
— Это для тебя они были добрыми, а вот для меня не очень. Потому не обольщайся, выбери что-то одно, и хватит с тебя, — серьёзно обрезала пререкания Бенедикт и отклонилась на спинку.
— А-р-р… — зло выдохнул Энд, — мне кажется, это я здесь должен ставить условия.
— Ты ошибаешься. Большая удача для тебя, что я вообще здесь. Подумай хорошенько и не испытывай моё терпение.
— Хорошо. Вагинальный, но я хочу, чтобы ты кончила, — тихо добавил Энд.
— Ой, да что это с тобой? Раньше тебя не заботило, нравится мне то, что ты делаешь со мной или нет, — укорила его Мисс, и в моей голове начала понемногу прорисовываться картина произошедшего между ними.
— Я люблю тебя, — внезапно сказал Энд, и я замерла в ожидании, боясь шелохнуться.
— И? Как это должно сработать, по-твоему? Я брошусь в твои объятия? — усмехнулась Бенедикт ёрзающему Олу, чем причинила ему как минимум дискомфорт.
— Я тысячу раз извинился, и готов в тысячу первый. Прости. Не отвергай меня, я изменился, — жалостливо произнёс тощий псевдовампир, и его фигура больше не смотрелась статно и надменно.
— Ладно, Эдвард, берись за дело, и если у тебя получится — поиграем, — закончила Бенедикт, вставая со стула, но Энд взял её за руку.
— Дай мне хоть что-то до! Я не могу сконцентрироваться, когда ты рядом, но так далеко.
— Ах, — скучающе начала Бенедикт, — какой ты приторный. — Но её рука скользнула по платью и задрала его вверх, оголяя стройные ноги, забитые блек-ворком до середины бедра, где он заканчивался узором наподобие того, как на резинке чулок.
Затем Бенедикт оголила свою белоснежную попку, оставляя платье на тонкой талии и повернулась к Энду спиной, прогибаясь. Его дрожащие руки легли ей на бёдра и прокатились вверх, до тазовых костей, после чего уверенным движением усадили на колени мужчине. Глория не мешала Энду, подняв руки, и смотрелась крайне сексуально. Даже у меня дух захватывало от её движений, но что удивило — живот и область лобка были испещрены похабными татуировками на манер: «Трахать здесь», «Любительница членов» и так далее. Интересно, это эхо прошлых образов или деталь существующего?
Эдвард медленно задирал платье Глории, оголяя упругие, полные груди с подобными же надписями, пока она, качая бёдрами, играла с его промежностью своей попкой. Гролш, стоявший рядом со мной, откашлялся тихонько и вышел из проёма, не выдержав зрелища, а я не смела оторвать глаз от движений, наполненных чувственностью, сексуальностью, грацией. Проверила мимолётно, что делает Юджин. Он стоял, закрыв глаза.
— Ну и хватит, — сказала Глория и, как кошка, вспрыгнула, опуская платье
