Маргарет Тэтчер. Женщина у власти - Крис Огден

Другими кандидатами были Джеффри Хау, державшийся умеренных взглядов и занимавший в прошлом должность генерального стряпчего[11], и парламентские деятели Джеймс Прайор и Джон Пейтон, из которых ни один не рассчитывал на многое. Свои кандидатуры они выдвинули, чтобы отнять голоса у Тэтчер. Если бы это произошло и раунд тоже не дал окончательного результата, ожидалось, что в третьем раунде они все вместе поддержат Уайтлоу.

Задолго до того, как стать соперниками в борьбе за лидерство, Тэтчер и Уайтлоу дали согласие выступить на собрании «Молодых консерваторов» в Истберне, на южном побережье Англии. Тэтчер дальновидно договорилась с ними, что они не станут использовать этот форум для ведения избирательной кампании и будут придерживаться первоначального плана выступлений. Для Уайтлоу это означало проведение собеседования по вопросам регионального развития — сама тема служила гарантией того, что он усыпит своих слушателей; зато у Тэтчер руки не были связаны. Планом предусматривалось, что она обратится к участникам с речью. И она так горячо выступила в защиту основных идеалов консерватизма, что слушатели повскакали с мест и бурно ей аплодировали. На следующий день ее речь широко освещалась в печати. Когда главная программа Би-би-си попросила ее принять участие в обсуждении общественных вопросов вместе с другими кандидатами, она ответила отказом. Она оторвалась от общей группы и возглавила гонку.

В день второго тура голосования в комнату № 14 потянулись цепочкой 276 парламентариев-консерваторов. Тэтчер опять нервничала. На ней был строгий костюм, элегантность которого подчеркивал бело-розовый тюльпан. Большую часть дня она просидела одна в маленьком, без окон кабинете Эйри Нива. Наконец в 4 часа дня в кабинет вошел Нив. «Все в порядке, — просто сказал он. — Вы — лидер оппозиции». Она набрала 146 голосов, на 7 голосов больше, чем было достаточно, чтобы стать лидером; Уайтлоу получил 79 голосов, а Хау и Прайор — по 19 каждый.

Ее глаза наполнились слезами. Затем, тотчас взяв себя в руки, она перешла к делу. «Слава Богу, что с этим все кончено, — оживленно сказала она. — У нас уйма дел. Надо немедленно приступать к работе».

Глава седьмая

В ПРЕДДВЕРИИ

Никакого празднования не было. В кабинете Нива не хлопали в тот вечер пробки, не лилось шампанское. Зато без умолку звонили телефоны. Одним из первых позвонил Дэнис. Как обычно, он был далеко и услышал новость по радио. Тэтчер первым делом набросала записку Вилли Уайтлоу. «Представляю, каково у Вас, наверное, на душе, — писала она, сознавая, что нуждается в нем и в старейших деятелях парламентской фракции консерваторов. — Мне нужно с Вами поговорить. Самое главное сейчас — это партия».

Уайтлоу должен был немедленно решать, протянуть ли в ответ руку. «Некоторые советовали мне разыграть неуступчивость и повременить несколько дней, прежде чем дать согласие служить под началом Маргарет», — рассказывал Уайтлоу. Но это было не в его духе. «Я буду служить ей, — тотчас же решил он, — в любом качестве, в каком она пожелает, безраздельно отдам ей свою преданность как лидеру партии и стану изо всех сил стараться сотрудничать с ней» {1}. Его решение имело важные последствия. В течение следующих полутора десятилетий никто не служил Тэтчер так умело, как Уайтлоу, являвшийся соединительным звеном между нею и умеренными и талантливым советником, который умел сдерживать ее импульсы.

Позднее в тот же день Тэтчер предстала перед журналистами на своей первой пресс-конференции в качестве лидера партии. Победа на выборах, как вскоре стало очевидно, не сгладила острых углов в ее характере. В ответ на просьбу репортера поподробней ответить на какой-то ничего не значащий вопрос она отрезала: «Это не нуждается в пояснении. Не любите вы, ребята, прямых ответов. Мужчинам нравятся многословные, бессвязные, неуверенные ответы». Попытается ли она вступить в клуб «Карлтон», этот оплот знаменитостей консервативной партии, в члены которого принимают только мужчин? На сей раз от прямого ответа она уклонилась. «У меня много более важных дел, которые требуют немедленного рассмотрения», — насмешливо отпарировала она. («Карлтон», понимая, чего он может лишиться, поспешил отменить запрет, закрывавший доступ женщинам, и просил ее вступить в члены клуба.)

Вечером того же дня Тэтчер вернулась в парламент, чтобы вновь присоединиться к дебатам по предложенному лейбористской партией плану выравнивания богатств. Когда она заняла новое свое место во главе команды переднескамеечников, члены парламента, сидевшие по обе стороны от прохода, дружно поднялись и стоя устроили ей овацию. Она сияла. Ей к лицу власть. Она выглядела великолепно, о чем и сообщили ей ее приверженцы. «Если вы и дальше будете выглядеть так же очаровательно, как сегодня, — сказал ей главный секретарь министерства финансов Джоул Барнетт, — это принесет большую пользу». Комплимент был импровизированный, но имел политический резонанс. Тэтчер никогда не забывала об этом. Она давно уже придавала важное значение своей внешности, но теперь, когда она оказалась в центре внимания, ее внешность приобретала еще большее значение. Она хотела хорошо выглядеть. Искусство пользоваться своей женственностью станет важным и надежным оружием в ее стратегическом арсенале.

Домой она добиралась уже за полночь. Чем ближе к дому, тем больше толпилось на улицах людей. Улица напротив ее подъезда была заполнена журналистами и любопытствующей публикой; темнота ночи осветилась яркими фотовспышками. Она заглянула в спальню Кэрол пожелать ей спокойной ночи.

Как прекрасно выглядит ее мать, подумала Кэрол. Счастлива. Нервного напряжения как не бывало. Глаза сияют. Кожа светится. На лице ни морщинки. Она поставила на кон свое будущее и выиграла. Сорокадевятилетняя Маргарет Тэтчер, полжизни занимавшаяся политикой и имевшая шестнадцатилетний опыт парламентской деятельности, не сомневалась в себе. Она знала, что заняла место, которое по праву принадлежит ей.

Наутро она нанесла визит Хиту, навестив перед этим больную соседку. Само собой разумелось, что он останется в парламенте. В Англии политики, потерявшие или добровольно оставившие высокий пост, как правило, продолжают заниматься парламентской деятельностью. Она обещала ему, как и всем прочим кандидатам в лидеры, должность в теневом кабинете в случае ее победы, но какую именно — не уточнила. Ему наверняка не предназначалась должность теневого министра финансов. Ведь несогласие Тэтчер с его экономической политикой явилось едва ли не главной причиной, побудившей ее бросить ему вызов. Предсказывали, что она предложит ему высший внешнеполитический пост, благо тут имелся конкретный прецедент: бывший премьер-министр сэр Алек Дуглас-Хьюм вернулся в правительство и стал министром иностранных дел в кабинете того же Хита. Кроме того, Хит имел все данные для такой работы. Он вел переговоры о вступлении Англии в Общий рынок и имел дело с руководителями других стран на протяжении четырех лет своего пребывания у власти. Тэтчер безусловно пригодился бы толковый помощник в области внешней политики. У нее не было никакого опыта в международных делах. Когда ее спросили во время ее первой пресс-конференции, что она думает о внешнеполитических делах и оборонительной политике, Тэтчер ответила: «Я за это, целиком и полностью».