Обманутая - Ф. Каст

Всего единственный раз Хит заставил меня онеметь от благоговения — когда полоснул себя лезвием по шее и предложил мне свою кровь.

Эрик сделал паузу и прошел несколько шагов вперед, пока не оказался у самого края сцены, так близко от меня, что я могла дотронуться до него рукой.

Он посмотрел прямо мне в глаза и закончил свой монолог, обращаясь ко мне, словно я была той далекой Дездемоной, о которой он говорил:

Клялась она, — и грустно, слишком грустно;Жалела, что услышала; сказала,Что все ж завидно быть таким; что если бКакой- нибудь мой друг в нее влюбился,То, заучив рассказ мой, он бы могПленить ее. Я понял — и сказал:Я стал ей дорог тем, что жил в тревогах,А мне она — сочувствием своим.Вот колдовство, в котором я повинен.Она идет. Пусть подтвердит вам это. [6]

Эрик коснулся пальцами губ и протянул руку в мою сторону, словно посылал воздушный поцелуй, а потом прижал ее к сердцу и поклонился.

Все повскакали со своих мест и приветствовали его криками и оглушительными аплодисментами. Стиви Рей, стоявшая возле меня, смеялась и плакала, вытирая ладошкой глаза.

— Это было так романтично, что я чуть не описалась, — прокричала она мне на ухо.

— Я тоже, — рассмеялась я.

Затем профессор Нолан снова вышла на сцену, закрыла представление и предложила всем пройти в соседний зал, где уже были накрыты столы с закусками и вином.

— Идем, Зет, — Эрин подскочила ко мне и схватила под руку.

— Да-да, мы пойдем с тобой, потому что нам очень-очень понравился тот приятель Эрика, который только что изображал Ромео, — добавила Шони, хватая меня под другую руку.

Не успела я опомниться, как Близняшки поволокли меня через толпу, расшвыривая плечами недолеток, как два маленьких упертых буксира. Я беспомощно обернулась к Дэмьену и Стиви Рей. Судя по всему, им придется разыскать нас уже в зале. Остановить Близняшек было не под силу никаким стихиям!

Мы вырвались из переполненного зала, кик три пробки из закупоренных бутылок. И сразу столкнулись с Эриком, который как раз входил в зал из актерского входа. Глаза наши встретились, и он, оставив Коула, поспешил ко мне.

— М-ммммм! Он просто мила-а-а-шка! — протянула Шони.

— Полностью присоединяюсь, Близняшка, — мечтательно вздохнула Эрин.

А я опять не смогла ничего с собой поделать и только улыбалась, как имбецилка.

Глаза Эрика лукаво сверкнули, он взял мою руку, поднес ее к губам, а потом, поклонившись, пророкотал своим «актерским» голосом:

— Привет тебе, моя милая Дездемона!

Я вспыхнула и захихикала, как дурочка. Эрик дружески и в то же время очень-очень крепко обнял меня на глазах у всего зала, и тут я услышала за спиной знакомый ехидный смешок. Я обернулась.

Афродита, ошеломительно прекрасная в своей короткой черной юбке, туфлях на шпильках и обтягивающем свитере, со смехом подходила к нам (и при этом так виляла задницей, что я просто поражаюсь, как у нее ничего не отваливалось при ходьбе!).

Поймав мой взгляд, она протянула своим чудесным воркующим голоском, который мог бы показаться дружелюбным, если бы вылетал из другого рта:

— Он назвал тебя Дездемоной, Зои? Какой недобрый знак! Будь осторожней, милая. Если ему покажется, что ты ему изменяешь, он задушит тебя в постели! Впрочем, к тебе это, кажется, не относится. Ведь ты никогда-никогда ему не изменишь, правда?

С этими словами она взмахнула своими роскошными светлыми волосами и, покачивая бедрами, прошествовала дальше.

Некоторое время все молчали, а потом Близняшки, обернувшись ко мне, хором произнесли:

— Не нужно травить Афродиту!

Все рассмеялись.

Все, кроме меня. Я в ужасе думала о том, что Афродита видела меня с Лореном в медиатеке, и мое поведение тогда на самом деле походило на измену.

Зачем она сказала это? Хотела предупредить, что собирается обо всем сообщить Эрику? Разумеется, я боялась не того, что он задушит меня в постели, как бедную Дездемону, а того, что поверит Афродите.

Что я тогда буду делать? И еще, после ее ослепительного появления, я чувствовала себя последней замухрышкой в своих мятых джинсах и наспех наброшенном свитере. Мои волосы и макияж тоже оставляли желать лучшего. Да что там волосы, я была уверена, что у меня на щеках до сих пор видны следы от подушки!

— Не позволяй ей достать тебя, — мягко сказал мне Эрик.

Я робко посмотрела на него. Он держал меня за руку и улыбался.

— Не беспокойся, ей это не удастся! — весело сказала я. — И вообще, какое мне дело до Афродиты? Ты выиграл конкурс! Ты великолепен, Эрик. Я так тобой горжусь! — Я крепко обняла его и зажмурилась, наслаждаясь запахом его чистой кожи и тем, какой маленькой и хрупкой я чувствовала себя рядом с ним. К сожалению, зал быстро заполнялся народом, и наша близость оказалась совсем недолгой.

— Эрик, мы так рады, что ты выиграл! — перешла к делу Эрин. — Но, честно говоря, нисколько не удивлены. Ты сделал их всех одной левой!

— Точно. Дал по соплям и размазал по полу. Как и твой дружок, — Шони кивнула головой на Коула. — Миленький Ромео, ничего не скажешь.

Эрик улыбнулся.

— Я передам ему твои комплименты.

— И добавь, что если он хочет добавить немного коричневого сахара в образ Джульетты, то пусть посмотрит во-от сюда!

Шони ткнула пальцем себе в грудь и призывно крутанула бедрами.

— Да, Близняшка, если бы Джульетта была чернокожей, они с Ромео никогда не оказались в такой заднице, в какой оказались! То есть я хочу сказать, что у нас с тобой хватило бы ума не пить всякое сонное пойло и не устраивать дикие драмы из-за банальной проблемы с чокнутыми предками, — заметила Этин.

— Точно, — кивнула Шони.

Никому из нас даже в голову не пришло указать им на то, что голубоглазая светловолосая Эрин уж точно не была ЧЕРНОКОЖЕЙ. Мы так привыкли считать Шони и Эрин Близняшками, что просто не обращали внимания на такие мелочи.

— Эрик, ты был просто великолепен! — воскликнул Дэмьен, подбегая к Эрику вместе с Джеком.

— Поздравляю, — робко, но искренне сказал Джек.

Эрик улыбнулся им обоим.

— Спасибо. Привет, Джек. Я так волновался перед выступлением, что совсем забыл сказать, как рад тебя видеть. Наконец-то у меня будет сосед но комнате!

Симпатичный Джек вспыхнул от радости, а я растроганно пожала Эрику руку. Вот за это я особенно его любила! Он был не только красивым и талантливым, он был еще очень хорошим, и это нравилось мне больше всего.