Повседневная жизнь Французского Иностранного легиона: «Ко мне, Легион!» - Василий Журавлёв

Армейские бордели регулярно совершали «объезд» воинских частей, в том числе и отдаленных блокпостов. Проститутки тщательно подбирались с точки зрения своих моральных качеств — они должны были помогать солдатам преодолевать тягости воинской службы! Их тщательно проверяли медики, поэтому «полевые походные подруги» не несли никакой опасности заражения венерическими заболеваниями. Посещение «девушек» было расписано по часам, с учетом воинского звания: первых обслуживали офицеров, потом унтер-офицеров и так доходили до рядовых.

Многим запомнился АПБ в печально знаменитом Дьенбьенфу. Его направили туда сразу же после того, как легионеры из Второго парашютного стали жаловаться своему командованию на условия службы: отсутствие женщин. В полк прибыло заведение «мамы Тай» в полном вооружении. Нескольких девушек легионеры забраковали и попросили заменить: тех отправили обратно в Ханой и прислали других. Был придуман и новый ритуал: к «маме Тай» нужно заглянуть перед выходом на патрулирование в джунгли — каждый выход может стать последним. А славные девчонки «мамы Тай» как оберег — обязательно принесут удачу! Когда стало ясно, что мало кто вырвется из Дьенбьенфу живым, то парашютисты стали спускать у «мамы» все свои деньги…

Французы почему-то считаются лучшими любовниками, во всяком случае, так думают большинство русских женщин. А французы всегда не прочь поддержать этот миф. Теперь многие французы ищут в женщинах «ам» («L’Ame») — «душу», которой давно уже не замечают в родных им француженках. В суетливых поисках душевной близости они однажды оказываются в цепких объятиях русских или азиатских женщин, которые, по мнению французских мужчин, еще не успели утратить тот самый «ам». А когда эти женщины из другого мира «натурализуются» и начинают жить во Франции по им одним известным законам, то нередко делают «ам-ам» — проглатывают романтических французов со всеми их фуа-гра и бодлерами в придачу. И тогда француз в ужасе замечает, что там, где им привиделась мягкость «ама», — имеют место еще большая жесткость и прагматизм, чем в соотечественницах, от которых он так далеко бежал…

Сегодня с женщинами в легионе все обстоит иначе. Чтобы жениться, любой легионер должен получить разрешение командования и жить под своей настоящей фамилией. Из офицеров холостыми, да и то недолго, остаются только лейтенанты — свежие выпускники военных училищ. Они — французы, так что у большинства есть или подруги, или невесты. Старшие офицеры женаты и в большинстве случаев имеют по несколько детей. На мои расспросы по «дамской части» офицеры отшучиваются: нам и без женщин в казармах хорошо! Это здесь мы — начальники, а дома они нас, командиров, превращают в рядовых легионеров.

Нередко офицеры женятся на дочерях военных — так принято во всех армиях. Дочери французских военных не заражены эгоизмом и приучены к дисциплине с детства: в семьях кадровых военных редко бывает только один ребенок. Это не случай избалованных единственных «дочурок» обладателей фуражек-«аэродромов» и папок «к докладу» из Арбатского военного округа. Если в доме французского офицера сохранился от «гран папа» револьвер, то, будьте уверены, она знает, как разобрать и почистить семейную реликвию. Дочери офицеров в большинстве случаев воспитаны так, что их не нужно учить «быть женой» и объяснять, что единственный тыл для офицера — это его семья. Они и так это знают — дома еще в детстве научили. И они не задают глупых вопросов, когда легионер исчезает на задание на три месяца и с ним нет никакой связи — просто ждут, потому что «так нужно».

Все это очень напоминает жизнь и обычаи семей командиров Красной армии до войны.

В молодости легионер ищет в любви приключение, став взрослым — дружбу. В этом и состоит мучительность их выбора, поэтому столько среди них холостяков. И в наше время, и раньше легионер, вкусив в «дальнобойных» командировках экзотических любовных приключений, либо навсегда оставался холостяком, с удовольствием вспоминая своих разноцветных «подружек», либо начинал искать в любви не сиюминутных радостей коротких встреч, быстрых расставаний и долгих разлук, а дружбы.

Легионеры-иностранцы обычно женятся на «своих», которых привозят из отпуска. Но не раньше, чем отслужат два срока — десять лет.

А как же быть молодому легионеру? Где найти подружку, хотя бы ненадолго? Общение со жрицами любви теперь не приветствуется… Хотя иной раз бывшие русские легионеры любят прихвастнуть в своих воспоминаниях в русской прессе: «Проснулся я на пляже совершенно голый, если не считать презерватива. Рядом со мной лежала такая же голая и, видимо, еще более пьяная девушка. При ярком солнечном свете раннего утра мне с трудом удалось опознать в ней одну из трех бразильянок, с которыми познакомился вчера. Рядом валялась одежда». «Славянам», как мне признался один русский легионер, мешает завести серьезные отношения с француженкой не плохое знание языка, а их менталитет, да и вообще: «В России проще — у нас девок больше. А тут с барышнями то густо, то пусто». Да и какие отношения могут быть у порядочной французской девушки с легионером? Про это еще в прошлом веке все спела Эдит Пиаф в песне «Мой легионер», но сама-то она была влюблена в юности в легионера, и эта песня — ее история.

Лионский вокзал, как и прочие парижские «гары», круглосуточно патрулирует армия. Когда это легионеры — я спокоен: они обучены для ведения уличных боев и натасканы на отлов городских партизан-террористов. Но часто прогуливаются обычные солдаты. Тогда мне становится совсем не по себе… Возникает такое ощущение, что в такой патруль подбирают по цвету кожи и равенству полов: в нем всегда есть «афрофранцуз» или девушка. Девушки попадаются иногда просто очаровательные! «Трейи» — камуфляжная форма облегает их силуэт не хуже, чем платье от Шанель. Французские «солдаты Джейн» совсем не похожи на своих американских сестер по оружию: их не так переполняет чувство собственной важности при «исполнении долга по защите мировой демократии».

«Солдаты Жанны» с Лионского вокзала не кокетливы, но очень приветливы: всегда охотно объясняют дорогу, не следя за тем, что дуло их автомата давно уткнулось в живот докучливого туриста или маразматической старушки. Милая сценка.

Но в Иностранный легион таких не берут. И не только таких: в легион женщин не берут вообще! И борцы за половое равноправие даже не пытаются это изменить: это Европа, а не США, к тому же легион! А у него свои правила.

К женщинам в легионе отношение консервативное: не хорошо, когда женщина убивает из винтовки людей в чужой стране. Чем это лучше того, что женщина кладет шпалы на железной дороге или разгружает вагоны? Возможно, такой подход и раздражает свободных и современных женщин, что одним пальчиком крутят руль с «усилителем» в своей машине, так же как легко управляют своим «бизнесом» и с той же легкостью быстро меняют мужей и «партнеров».

Но истинная причина отказа женщинам в службе в Иностранном легионе проста. Как мне объяснил командир эскадрона танков Фредерик Дагийон: «Если мы с восемьюдесятью нациями еле разгребаемся, то что начнется в легионе, если прибавятся еще и женщины? К тому же у мужчин разных культур и вероисповедания разное отношение к женщине: у христиан одно, у мусульман другое. Нет, ни к чему нам эти лишние проблемы…» Так что права полов, различных меньшинств и инвалидов пусть блюдут гражданские.

Женщины — врачи и медсестры — всегда служили рядом с легионерами, но не в самом легионе. В этот монастырь их не пускают.

В истории легиона были только две женщины, которые стали его славой и гордостью. Единственная женщина, которая получила «характеристику» после службы в легионе, то есть была полностью и безоговорочно признана «своей» — это «аджюдан-шеф», англичанка по национальности и медсестра по профессии Сьюзан Треверс. Она присоединилась к движению «Свободная Франция» еще в 1940 году и отправилась вместе с французскими войсками на двух пароходах в Дакар, где и началась битва де Голля за Францию. С легионом Треверс принимала участие в боях от Бир-Хакейма в Ливии до Эльзаса, сражалась в Италии и Провансе. Служила водителем генерала Кенига и водила санитарную машину. Вместе с 13-й полубригадой попадала и выходила из окружения. В ливийской пустыне у Бир-Хакейма в течение двух недель вместе со своими братьями-легионерами отбивала атаки немецкой и итальянской дивизий, пытавшихся прорвать здесь фронт. А 15 октября 1944 года получила звание старшего унтер-офицера («аджюдан-шеф») Первого батальона 13-й полубригады и порядковый номер 22 166. После войны Сьюзан попросила официально зачислить ее в Иностранный легион. Только лично ради нее, с учетом ее боевых заслуг, было сделано исключение, и ее приняли. Но только как «Месье Треверс». Она до сих пор остается единственной женщиной-легионером в истории!