Тень заговора - Злата Иволга

— Что случилось?

— Капитан Ингрид Рихтер здесь?

Элвира кивнула.

— Разбудите. Ее немедленно требуют во дворец.

Элвира кинулась в комнату соседки, спотыкаясь на нетвердо державших ногах и опрокинув по дороге стул. Она вломилась в темное помещение и дернула лежавшую на кровати женщину за ногу.

— Ингр… Ингрид, просыпайся, за тобой пришли.

— Пусть идут подальше, ночь за окном, — раздался с кровати недовольный голос.

— Приказ генералиссимуса, — прохрипела Элвира, которую внезапно разобрал кашель.

— Ох, ну и амбре. Говорила тебе не увлекаться этой сладкой гадостью. — Ингрид поднялась с кровати и принялась искать в темноте одежду.

— Кхе… Гюнтеру нравятся ликеры, — пробормотала Элвира.

— Кому?

— Э… Генералу Зольмсу, — поправилась она и быстро спросила, чтобы скрыть смущение. — И зачем ты понадобилась?

— Духи его знают. На генералиссимуса покушались, может, поймали наконец-то. Черные духи, а может побег?! Массовый, из-за одного арестанта такой шум бы не подняли! — простонала Ингрид, влезая в мундир.

— Не умирай прежде смерти, — посоветовала прочистившая горло Элвира. — Просто начальство в последнее время совсем озверело.

— Посмотрим. — Ингрид надела перевязь со шпагой и одернула колет. — В моей ситуации наглеть не стоит. Наверное, он еще не забыл ту злосчастную свадьбу. Ну, до встречи вечером. День ты все равно проспишь.

Капитан Рихтер поспешила на улицу, а Элвира дошла до своей комнаты и, не раздеваясь, повалилась на кровать.

Ингрид оставалось только поражаться подобному стечению обстоятельств, но во дворец ее сопровождал никто иной, как сержант Мартин. Помня его досаду при встрече в кабаке, Ингрид старалась говорить поменьше и только спросила о причине столь неожиданного вызова. К ее удивлению, сержант оказался разговорчив. Он пожаловался, что его самого подняли с постели и поставили в усиленный караул у парадного входа во дворец. Похоже, на празднике случилась какая-то неприятность.

— Жареным все это попахивает, вот что я скажу. Сначала я подумал, что на маскараде ограбили кого-нибудь. Но, похоже, все гораздо серьезнее, иначе, зачем бы меня бросили надзирать за гостями, — подвел итог своему рассказу сержант, открывая дверь перед Ингрид. — Вроде бы генералиссимус ждет вас у апартаментов ее величества.

Сопровождаемая сержантом Ингрид дошла до первой стражи, которая теперь состояла из шести лейб-гвардейцев.

— Сержант гвардии Мартин и капитан Рихтер. Нас ждет его высокопревосходительство.

Генералиссимуса они нашли во внутренних комнатах, пройдя еще через два поста охраны. Ингрид сначала не узнала его в роскошном костюме алого цвета, который делал и без того грузную фигуру генералиссимуса еще внушительнее.

— Благодарю, сержант. Вам надо спуститься в приемный вестибюль, там какая-то заминка с гостями.

Сержант Мартин отдал честь и собрался убежать, но генералиссимус остановил его.

— Если вы запомните нашу договоренность, я подумаю о вашем переводе в лейб-гвардию и звании лейтенанта.

Ингрид заметила, как уши сержанта покраснели от удовольствия, он вытянулся в струнку, еще раз отсалютовал и исчез. Отто Йенс посмотрел на Ингрид.

— Нам сюда.

Он быстро прошел вперед, открыл одну из дверей и зашел в комнату. Ингрид поспешила за ним, едва не налетев на широкую спину. Главнокомандующий прищурился на нее и внезапно спросил, понизив голос:

— Удивлена? Не желаешь спросить, что ты здесь делаешь?

— Я желаю спросить, с чего вдруг вы обо мне вспомнили, — отозвалась Ингрид, которая поняла, что разговор предстоит неформальный.

— Наступило время, когда нам нужно забыть о глупостях.

— Глупостью вы называете мое замужество или то, что вы все бросили меня, — уточнила Ингрид и прибавила, — дядюшка Отто?

— Глупостью я называю память о старых разногласиях, особенно в нынешней ситуации, — отозвался генералиссимус.

— Что произошло?

— У тебя есть определенные лекарские навыки? — игнорировать чужие вопросы и задавать свои дядюшка генералиссимус любил всегда.

— Немного, — ответила Ингрид.

— Прежде, чем я позволю тебе сделать шаг вперед, я должен предупредить, что с этой секунды ты будешь связана обязательствами, размер которых с трудом можешь себе представить. И учти — я позвал тебя не только потому, что ты моя племянница, но и потому, что верю в тебя. Нам понадобятся все наши силы. — Йенс сделал паузу, во время которой изумленная Ингрид попыталась что-то сказать, но смогла только кивнуть. — Подойди, соверши чудо и скажи мне, что все не так серьезно, как кажется.

Ингрид, которая каким-то внезапно открывшимся чутьем успела понять, что происходит в этой полутемной комнате, послушно склонилась над лежащей на кровати женщиной. Мучительно медленно потянулись минуты, во время которых Ингрид слышала, как вновь обретенный дядя Отто, стуча сапогами, нервно ходит из угла в угол. Когда Ингрид выпрямилась, он остановился и вопросительно посмотрел на нее.

В эту самую минуту Ингрид поняла, что ей очень страшно. И самым ужасным в этой ситуации было то, что она с трудом могла осознать это чувство, поскольку, как оказалось, она никогда в жизни не испытывала его в полной мере. Да, она была матерью и знала, что такое постоянный страх за своего ребенка. Она знала, как выглядит страх перед неизвестностью новой жизни. Но страх за привычное устройство мира, страх перед потерей надежности существования не только собственного, но и общего бытия был ей незнаком.

Ингрид покачала головой.

— Дай Бог, чтобы она пришла в сознание. А если придет — чтобы смогла проговорить хоть слово.

— Значит, у меня в запасе несколько часов.

— Боюсь, и это слишком много. Я ничем не могу помочь. Где все придворные лекари?

— Так получилось, что ни один из них нам сейчас не поможет. — Генералиссимус рванул ворот своего колета, чтобы облегчить доступ воздуха, и материя с треском разошлась. — Но после того, что ты сказала, это даже к лучшему.

— Мне так жаль…

— Перестань, у тебя нет диплома Башни. Хотя сейчас он бы пригодился.

— Что? — не поверила Ингрид.

— Ты прекрасно слышала.

С широкой кровати послышался тихий стон и хрип. Ингрид различила только «князь Отто».

— О Хор, ваше величество! — Генералиссимус кинулся вперед и низко склонился над умирающей. — Да, это я. Я слушаю.

Ингрид слышала слабый искаженный голос и никак не могла поверить, что он принадлежал женщине, державшей страну в стальном кулаке целых пятнадцать лет.

— Вильгельмина… не пускай ее на по… похороны… увезите ее…

— Да, я понял.

— И… и… ищите за… заговор. Отто, это… важно… сон у меня…

— Я клянусь, что мы найдем их и перевешаем на главной площади! И я клянусь, что сделаю все, чтобы Вильгельмина заняла принадлежащий ей трон!

Ингрид показалось, что на почти неподвижном лице парализованной женщины появилась улыбка.

— Ускорьте свадьбу… — На губах королевы выступила пена, а по всему телу пробежали судороги. Генералиссимус с удивительной для этого человека нежностью вытер ей лицо платком.