Медведюк - Василий Михайлович Маханенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кругом царил хаос — от огромного червя не осталось ничего. Его ошмётки валялись по краям новой воронки, но никто не спешил сжирать драгоценную плоть. Мелкие твари валялись на земле без движения. Некоторые из них не имели повреждений, но жизнь в них не теплилась. Я воспринимал их как часть окружающего пространства, а не как живых существ. Взгляд переместился в сторону и на душе стало гадко — от громадной кучи мифрила остались крохи. Ландо меня точно убьёт.
Почему я называю тварь, что мне удалось взорвать, червём, а не Дочерью Зверя? Ответ находился примерно в сотне шагов от меня. В воздухе зависло огромное туловище дракона. Судя по размеру, цвету чешуи и в целом по внешнему виду, это как раз и была самая что ни на есть настоящая Дочь Зверя. Точно такая же, какая явилась на наш материк. Заметив, что я очнулся, Дочь Зверя плавно перетекла ближе, остановившись буквально в двух метрах от меня. Огромная голова приблизилась на расстояние вытянутой руки, внимательно осматривая моё многострадальное тело. Что поразительно — страха у меня не было. Да и как он мог появиться, если я увидел главное отличие уничтоженной твари от текущего дракона. Глаза. В них читалась мудрость и, что важное — разум. Ничего животного.
«Объясни мне, существо, почему мне стоит сохранить тебе жизнь? Особенно после того, как ты уничтожил двух моих старших детей?»
Несмотря на то, что голос раздался в моей голове, не было сомнений — вещал дракон. Тело продолжало интенсивно восстанавливаться, но говорить я ещё не мог. Не найдя ничего лучшего, я начал думать, представляя, что мои мысли отправляются в сторону дракона.
«Я уничтожил их из соображений самообороны. Они хотели меня съесть, а я был против такой участи. На этом фоне мы и повздорили. Кто ты? Судя по тому, что ты разговариваешь, ты не Дочь Зверя.»
«Дочь Зверя? Что за странное название? Кто такой Зверь? Почему я должна быть его дочерью?»
«Так мы называем очень похожее на тебя существо. Вечно голодное, безумное и жаждущее только одного — уничтожить всё живое. Ты внешне на него похоже.»
«Понятно, ты имеешь в виду мою начальную форму. Да, когда мы только рождаемся, мы мало что понимаем. Есть только одно желание — есть, спать, размножаться. Но разве у вас не так? Разве дети твоего вида сразу готовы к жизни?»
«Дети моего вида не уничтожают планету. Не превращают её в настолько безжизненную пустыню, что даже обычная вода выглядит как кислота.»
«Мне нет дела до этой планеты. Если выбирать между мной и другими, я выберу себя. Когда мои крылья окончательно окрепнут, я покину остатки того, во что превратится этот мир и меня не заботит, в каком виде он останется. Мне кажется, что ты пытаешься уйти от ответа на поставленный вопрос. Раз так, мне не остаётся ничего иного, как прикончить тебя. Давно мне не попадалось настоящее мясо.»
«Постой! Прежде, чем я отвечу, хочу знать — как ты со мной разговариваешь? Откуда знаешь наш язык?»
«Мне не нужно учить примитивный язык аборигенов. Мы общаемся образами, пакетами данных. Это полностью устраняет проблему разных культур, взглядов, видов и прочих ограничений. Довольно увёрток, я жду ответа! Почему ты должен остаться в живых, существо?»
«Странно, что приходится говорить очевидные вещи, но, если ты настаиваешь, придётся сказать. Причина того, почему я должен жить — мир, из которого я пришёл на эту захудалую и мёртвую планету. Вернее, способ туда проникнуть. Разве тебе не интересно перейти туда, где есть другие существа, отличные от драконов? Или ты собралась жить в этом… Даже не знаю, как назвать этот безжизненный кошмар.»
«Ты говоришь о мире, полным таких же существ, как и ты?»
«Там не только такие как я. У нас разные виды. Твои дети, как я вижу, тоже не отличаются однообразием. Вначале страшный и толстый, потом тонкий и длинный, куча более мелких, но разноцветных. Какие ещё есть?»
«Двое, что погибли, входили в первую сотню тех, кто был создан ещё прошлой мной. До того, как я обрела сознание. Вернёмся к твоему миру. Почему ты о нём говоришь? Разве ты не понимаешь, что произойдёт, если я туда проникну?»
«Не просто понимаю, но и надеюсь на то, что ты сможешь натворить там дел. Причина, по которой я здесь — изгнание. Меня выперли из мира и предупредили — если я вернусь, то меня ждёт смерть. Сам мир против того, чтобы я возвращался. У меня забрали всё — жизнь, семью, имя. Так почему я должен жалеть тех, кто предал меня? Я постараюсь возродить эту планету, ты отправляйся на мою бывшую. Неплохой размен, как думаешь?»
«Мир, полный живых существ… Да, это определённо является причиной того, чтобы дать тебе пожить чуть дольше, чем ты заслуживаешь. Как открыть проход?»
— Не так быстро, — вслух произнёс я. Слова давались с трудом, но мысленное общение доставляло колоссальную боль. Когда я закончил предыдущую речь, хотелось раздавить себе голову, чтобы хоть как-то унять боль. Строительный материал опять закончился, и я подтащил к себе ближайший силовой камень. И только сейчас я понял, что этими самыми силовыми камнями выступали мелкие дракончики. Точнее — их сущность. Камень вылетал из груди дракончика, размалывался в пыль и впитывался в моё тело, заставляя боль отступить. Дракон отреагировал мгновенно:
«Что ты делаешь?! Зачем ты уничтожаешь моих детей?»
— Потому что умру без лечения. Лучше они, чем я. Разве нет?
Сколь бы тихим мой голос ни был, дракон его услышал.
«Твоё тело слабо и бесполезно. Ты должен принять мою кровь, чтобы стать сильнее.»
— И превратиться в одного из твоих детей? Нет, спасибо! Я видел, как корёжило огромного червя и его приспешников. Обойдусь тем телом, что у меня есть.
«Приняв мою кровь, ты восстановишь доступ к магии. Я вижу страшную рану в груди — твой источник удалён. Это сделали те, кто изгнал тебя?»
О как! Несмотря на всё своё могущество, дракон не замечал дополнительного источника в моём животе и считал, что я магический импотент. Осталось понять, каким образом это можно использовать. Блеф,
