Дикие персы - Вадим Панов

— Я неправильно задал вопрос. Ты, когда дышишь, думаешь, как надо правильно дышать?

— А нафо? — насторожился покупатель. — Вечно вы, шасы, чего-нибуфь прифумаете, а нам потом расхлёбывай. — И, прежде чем хозяин лавки успел что-либо сказать, одноглазый сделал несколько контрольных вдохов-выдохов, помолчал, прислушиваясь к ощущениям, после чего встревожился. — Не получается! Без фуманья не получается!

И на его скуле, совсем неподалеку от нарисованного чертополоха, забрезжила нездоровая синева.

— Выпей, — приказал Стальевич, торопливо придвигая собеседнику стакан с виски. Старый шас не собирался выметать из магазина задохнувшегося фюрера. — Выпей и больше с дыханием не экспериментируй.

— А как же фумать?

— Как раньше.

— Это как?

— Судя по всему, редко.

— Так я могу.

— Не сомневаюсь.

Виски булькнул в организм, синева со скулы исчезла, и всё вернулось на круги своя.

Собеседником владельца «неПростых подарков» выступал одноглазый Кувалда, великий фюрер Красных Шапок, диктатор, повелитель, король и Его высокопревосходительство. Несмотря на пышные титулы, выглядел Кувалда немногим лучше подданных, поскольку в последнее время пропагандировал личную скромность и требовал в первую очередь наполнять семейную казну и уж потом собственные карманы. Кожаные доспехи великого фюрера украшали крупные жемчужные пуговицы, соболиные хвосты, эполеты и антикварный погон 17-го уланского полка из бригады лёгкой кавалерии. Последним аксессуаром Кувалда особенно гордился и любил рассказывать подданным, как самолично срезал его с убиенного из пушки супостата. Подданные рассказы терпели, многие даже по четыре-пять раз. Иногда, конечно, бунтовали, но на те случаи в окружении Кувалды предусматривался доверенный уйбуй Копыто, умеющий усмирять и вешать.

Но вообще одноглазый считался демократическим диктатором и часто объявлял амнистии, официально снимая наказания с повешенных смутьянов.

— Теперь рассказывай по порядку, — велел Стальевич, убедившись, что великофюрерскому здоровью ничего не угрожает.

— Сначала я пошёл к Урбеку.

— Ничего другого я от тебя не ждал.

Урбек Кумар, владелец широко известной в определённых кругах транспортно-логистической компании «КумарКаргоЭкспресс», был видным скупщиком краденого и поставщиком запретного как в Тайном Городе, так и в Москве, легко и непринуждённо совмещая два соседних мира на грузовой площадке своего склада. Он был крупнейшим торговым партнёром Красных Шапок, и дикари бежали к Урбеку по любому поводу.

— Что он предложил тебе купить?

— Вефро первосортных алмазов, — честно ответил Кувалда. — У него как раз в прихожей стояло, за фверью.

Стальевич, так же как любой выдающийся торговец, в смысле, обыкновенный шас, умело контролировал эмоции, и лишь поэтому фюрерская реплика не оказалась обрамлённой ни удивлённым восклицанием, ни бодрым хохотом. Однако от следующего вопроса владелец лавки не удержался, и прозвучал он с трогательной любознательностью:

— Что же ты собирался делать с ведром алмазов?

— Урбек сказал, что из них можно гигантские бусы для королевы устроить, если сначала фырки правильные просверлить, — сообщил одноглазый. — Алмазы, конечно, тверфые, но фырки не проблема, потому что мы могли взять в аренфу уникальный лазерный отбойник, у человских космонавтов сворованный.

Семейная шепелявость Красных Шапок у великого фюрера была выражена необычайно сильно, однако это не мешало шасу понимать всё, что говорит собеседник.

— Алмазы большие были?

— Во! — Кувалда продемонстрировал шасу два прижатых друг к другу кулака. — И все блестючие, заразы, красивые.

— Почему не взял?

— Форого.

— Так ведь и повод серьёзный.

— Повоф серьёзный, но бефствовать семье я не позволю, — решительно ответил одноглазый. И деликатно высморкался в ладонь. — Фа и королеве буфет спофручнее с богатой семьей фело иметь, а не с нищеброфами какими-то.

— Богатые всем нравятся.

— Вот и я о том.

Фюрер совсем по-братски посмотрел на шаса, ухитрившись вложить во взгляд молчаливую просьбу помочь в беде. А шас, в свою очередь, подумал, что жадность Кувалды спасла неразумного Урбека от крупных неприятностей. В том, чтобы продать дикарям ведро перерощенных ильбездонских кристаллов, не было ничего предосудительного: Стальевич и сам так поступил бы, подвернись случай, однако речь шла о свадебном подарке Её величеству королеве Зелёного Дома Всеславе, и подобные шутки были неуместны. Светлейший жених, барон Мечеслав, славился не только умом, но и крутым нравом, и ушлому Урбеку могло капитально не поздоровиться, вплоть до капитального ремонта организма, потому что в действительности «блестючие алмазы» представляли собой никому не нужный мусор.

— Я потом в «Фивные Фревности» поехал к Басулу Турчи, конкуренту твоему, — продолжил скорбное повествование Кувалда. — Хотел у него пофарком разжиться.

— Да какой он мне конкурент? — машинально отозвался Стальевич. — Так, одно название.

— Во-во, он про тебя то же самое сказал, — сдуру ляпнул Шапка и тут же прикусил язык, съёжившись под долгим взглядом шаса.

— И? — осведомился после паузы старик.

— Ифиот он, конечно, — попытался выправить положение фюрер. Поразмыслил и уточнил: — Басул.

После чего повторно высморкался в ладонь и вытер руку о свисающий с плеча хвост. Воспользоваться меховым украшением сразу одноглазый почему-то считал неприличным.

— Чего Басул предложил?

— Префложил выезфную машину Всеславе пофарить. Празфничную и красивую.

— Чего? — поперхнулся Стальевич.

— Типа сама машина крутая, по спецзаказу челами слепленная, а позафи вофителя — колпак стеклянный, сверху позолоченный, фля особенно важной персоны выфуманный, — поведал Кувалда. — Я фотку вифел, мне понравилось.

— Зачем Её величеству такая машина? — опешил шас.

— Так в него королева засовывается и ефет, например, на парафе, когфа люфов приветствует и нас, верных своих вассалов, — уверенно объяснил фюрер. — Красиво получается, как русалка в аквариуме.

«Так вот куда Басул решил пристроить списанный папамобиль…»

Откровенно говоря, поведение сородичей старика не порадовало: шасы, словно сговорившись, решили слить недалёкому Кувалде все возможные неликвиды, да ещё с гигантской прибылью, совершенно при этом не думая, каким скандалом может закончиться подобное отношение к Её величеству, которая мало того что женщина, так ещё и на сносях.

— А зачем королеве в аквариум засовываться? — осведомился Стальевич, выигрывая время для изобретения подарка.