Черное воскресенье - Томас Харрис

— Привет, Маргарет, — сказал Ландер.

Она резко обернулась, задохнувшись от неожиданности. Ландер стоял в проеме, держась одной рукой за ручку двери, опустив другую в карман. Он был бледен как смерть.

— Я только…

— Ты хорошо выглядишь.

И правда, выглядела она великолепно. Он не раз видел ее в этой комнате — в своем воображении. Она кричала от страсти, как Далия, она касалась его, как Далия. Ландер почувствовал, как внутри образуется заполненная болью пустота. Он хотел, чтобы Далия была здесь. Глядя на свою бывшую жену, он пытался вместо нее видеть Далию, ему необходимо было видеть Далию. Но видел он Маргарет. Она наполняла сиянием весь воздух вокруг.

— Ты вроде тоже в порядке… Ну, я хочу сказать, ты неплохо выглядишь, Майкл. Я… Надо сказать, что этого я никак не ожидала.

— А чего же ты ожидала?

Лицо его увлажнилось от пота. Ах, то, что он обрел в этой комнате, не шло ни в какое сравнение с Маргарет.

— Майкл, мне нужны детские вещи. Кроватка и коляска.

— Да, я вижу — Роджер успел набить тебе пузо. Как ты понимаешь, я придерживаюсь презумпции твоей невиновности.

Пропустив оскорбление мимо ушей, Маргарет, не подумав, улыбнулась. Ей хотелось, чтобы этот момент поскорее миновал, хотелось поскорее уйти отсюда. А для Ландера ее улыбка означала, что она считает супружескую неверность забавной шуткой, над которой они могут вместе посмеяться. Ее улыбка пронзила Ландера насквозь, словно раскаленный докрасна шомпол.

— Я могу сама взять эти вещи в гараже. — И Маргарет двинулась к двери.

— А ты уже их там искала?

Покажи ей бомбу, а после — убей.

— Нет. Я как раз собиралась…

— Кровати и коляски там уже нет. Я отдал их на хранение. В гараж воробьи залетают, гадят на все. Я скажу, чтобы вам эти вещи переслали.

Нет! Отведи ее в гараж, покажи бомбу и убей.

— Спасибо, Майкл. Это будет замечательно.

— Как дети?

Собственный голос звучал у него в ушах как-то странно.

— Хорошо. Прекрасно справили Рождество.

— Роджер им нравится?

— Да. Он к ним очень добр. Им хотелось бы с тобой как-нибудь повидаться. Они о тебе спрашивают. А ты что, переезжаешь? Я увидела большой грузовик перед домом и подумала…

— А что, у Роджера — побольше моего?

— Что?

Майкл уже не мог сдерживаться.

— Ах ты, шлюха проклятая! — Он шагнул к ней. Надо остановиться.

— До свидания, Майкл. — Маргарет бочком двинулась к двери.

Пистолет в кармане жег ему ладонь. Надо остановиться. Иначе все рухнет. Далия сказала, ей повезло, что она видела, как я работаю. Далия сказала: «Майкл, ты был таким сильным сегодня». Далия сказала: «Майкл, я люблю делать это для тебя». Я был у тебя первым, Маргарет. Нет, не надо… От резинки трусиков у тебя на бедрах оставался розовый след. Не думай об этом. Далия скоро будет дома. Скоро будет дома. Будет дома. Нельзя… Щелк!

— Прости, что я так сказал, Маргарет. Я не должен был такое говорить. Это неправда, и я прошу прощения.

Она была все еще напугана. Она спешила уйти.

Но он мог еще секунду продержаться.

— Маргарет, я собирался кое-что вам послать — тебе и Роджеру. Погоди, погоди. Я очень дурно себя повел. И мне важно, чтобы вы на меня не сердились. Мне будет больно, если ты все еще сердишься.

— Я не сержусь, Майкл. И мне правда надо идти. Ты к доктору ходишь?

— Да-да. Со мной все в порядке. Просто для меня это был шок, когда я тебя увидел. — Те слова, что он собирался произнести, застревали у него в горле, но он заставил себя сказать: — Я очень скучал по тебе и взволновался. Вот и все. Подожди секунду. — Он прошел к письменному столу в своем кабинете, а когда вышел, Маргарет уже спускалась по лестнице. — Вот, я хочу, чтобы ты их взяла. Просто возьми, проведи хорошо время и не злись больше.

— Хорошо, Майкл. А теперь — до свидания. — Она взяла конверт.

У дверей она задержалась и снова повернулась к нему. Ей хотелось ему сказать. Она сама не знала зачем. Но он должен знать.

— Майкл, мне очень жаль было услышать такое про твоего друга Джергенса.

— Что — про Джергенса?

— Это ведь он будил нас, звоня по телефону посреди ночи, да?

— Так что с ним?

— Он покончил с собой. Ты разве газет не видел? Первое самоубийство бывшего военнопленного — так там было сказано. Он какие-то таблетки принял и надел на голову полиэтиленовый мешок, — говорила Маргарет. — Мне так его жаль. Я помню, как ты с ним разговаривал, когда он не мог спать. Всего хорошего, Майкл.

Глаза ее сейчас были как шляпки гвоздей, и на душе у нее стало гораздо легче — она сама не понимала отчего.

Проехав три квартала от дома Ландера и остановившись на красный свет, она вскрыла конверт, который дал ей Майкл. В нем лежали два билета на матч на Суперкубок.

Как только Маргарет уехала, Ландер бросился в гараж. Он чувствовал, что почва уходит у него из-под ног. Он лихорадочно взялся за работу, надеясь, что сможет удержаться, что не даст себя затопить мыслям, темной водой поднимавшимся у него в мозгу. Ландер вывел взятый напрокат автопогрузчик, подвел вильчатый захват под тележку с фальшивой гондолой. Выключил погрузчик и слез с сиденья. Он старался сосредоточить все мысли на вильчатых автопогрузчиках, какие видел на складах и пристанях. Он заставил себя думать о принципах действия гидравлических подъемников. Вышел из гаража и опустил задний борт грузовика. Закрепил наклонный металлический трап. Заставил себя думать о десантных судах и о том, как там крепились трапы. Он отчаянно старался думать о погрузочных устройствах. Проверил, есть ли кто на улице. Никто за ним не наблюдал. Да это было уже не так важно. Он снова вспрыгнул на сиденье автопогрузчика и поднял гондолу с пола. Теперь — потихоньку. Это дело тонкое. Надо думать над каждым шагом. Надо все делать очень осторожно. Он медленно повел автопогрузчик по металлическому трапу в кузов грузовика. Рессоры грузовика заскрипели, принимая на себя эту тяжесть. Ландер опустил вильчатый захват, несущий бомбу, зафиксировал тормоз и заблокировал колеса. Потом закрепил гондолу и погрузчик на месте толстой веревкой. Стал думать про узлы. Он все знал про узлы. Он умел вязать двенадцать разных узлов. Очень важно не забыть положить в кузов острый нож. Чтобы Далия могла перерезать веревку, когда время придет. У нее не будет ни минуты, чтобы возиться с узлами. О Далия, вернись домой! Я тону! Ландер уложил в кузов трап и брезентовый мешок с оружием, поднял борт и запер кузов. Готово!

В гараже его вырвало. Только не думать. Он прошел к бару и достал бутылку водки. Желудок водку не принял. Но вторая попытка была удачной — водка осталась внутри. Ландер вытащил из кармана пистолет и забросил за кухонную плиту, откуда его невозможно было достать. Снова глотнул из бутылки. И еще раз. Бутылка уже опустела наполовину, водка пролилась на грудь, стекала по шее. Ландер снова поднес бутылку к губам. И снова. В голове все поплыло. Только бы не вырвало. Только бы удержаться. Он заплакал. Водка начинала действовать вовсю. Он уселся в кухне на пол. Еще две недели, и я умру. Ох, слава Богу, я наконец умру. И все остальные тоже. Там будет спокойно и тихо. И больше не будет ничего. О Боже, это тянулось так долго. О Боже, это тянулось так долго! Джергенс, ты был прав, убив себя. Джергенс! Теперь Ландер уже кричал. Он поднялся с пола и шатаясь прошел к двери черного хода. Он кричал в открытую дверь. Холодный дождь хлестал ему в лицо, а он кричал и кричал, на весь задний двор.

— Джергенс, ты был прав!

Ступени заднего крыльца вдруг встали перед ним вертикально, и он скатился вниз, в пожухлую, покрытую снегом траву, и так и остался лежать лицом вверх, под струями дождя. Сознание мерцало, затухая, и последней его мыслью было: Вода — прекрасный проводник тепла. Видишь — там миллионы моторов, а сердце мое здесь, на земле, замерзает.

Было уже очень поздно, когда Далия поставила чемодан на пол в гостиной и окликнула Майкла. Посмотрела в мастерской, поднялась наверх.

— Майкл!

Всюду горел свет, но в доме было холодно. Ей стало не по себе.

— Майкл!

Она пошла на кухню.

Дверь черного хода была распахнута. Далия бросилась туда. Когда она увидела Майкла, она решила, что он мертв. Лицо его было бледным и отдавало синевой, намокшие под холодным дождем волосы прилипли к голове. Она встала рядом с ним на колени и пощупала грудь под насквозь промокшей рубашкой. Сердце билось. Сбросив туфли на высоких каблуках, она потащила его к двери. Подмерзшая земля сквозь чулки обжигала ей ступни холодом. Постанывая от напряжения, Далия втащила Майкла на крыльцо, а затем в кухню. Сдернула одеяла с кровати в комнате для гостей, расстелила их на полу рядом с ним, потом стащила с него промокшую одежду и завернула в одеяла. Она растерла Майкла жестким полотенцем и сидела рядом с ним всю дорогу, пока машина «скорой помощи» везла его в больницу. Рано утром температура у него подскочила до 40,5 °C. Диагноз — вирусная пневмония.