Грит (песчинка) (СИ) - Аксент Анна

— Не могу понять одного, — тихо, но ворчливо сказала Аль, — мы преодолели половину Первых миров и все Разумные, а она…

— Я могу управлять гуманоидами, Елена, могу управлять вами, или им, — королева едва кивнула головой в сторону двери, что они давно миновали, — но я не всесильна, и мне кажется, первая наша встреча вам это уже доказала. Я могу сосредоточиться только на ком то одном, и это вовсе не Великая Тайна «эльфов», об этом знают все. Я могу сосредоточиться на одном объекте, и так, чтобы у меня было время на воздействие, и мне не мешали. Если за мной будет гнаться пяток пиратов или работорговцев, то ничего не выйдет.

— Возможно, нам понадобиться ваша помощь с Мейтоном и Изетом. — ответила Елена, — надеюсь там, у вас будет время и возможность сосредоточиться… без мужа я не уйду.

— Между вами больше нет Связи, ведь так? На Найло работает Налит Нол, я сама видела его здесь. А это значит, мальчишка собрал свою машину, и они с полукровкой активно используют ее.

— Налин Нол? — переспросила Интала-Аю, — молодой ученый, тот, что пропал так внезапно? Об этом сообщали в новостях, в сети.

— Я тогда не обратила на пропавшего внимание, — сказала Инрад Инрала, — но видимо зря. Мальчишка подавал надежды, однако ему не повезло. Его семья не смогла обеспечить для него должного места в обществе Райкаля, того места, что он заслуживал по своему интеллекту и способностям.

— Мы дошли, — тихо сказала Тулина.

Промахнуться было сложно, лифтовые двери были выполнены из дерева, явно завезенного на планету, ведь местная флора была бедна. После терраформирования, на планете росли только злаковые и кормовые культуры, деревья, так и не прижившимся из-за захвата планеты Найло фермерам, были не нужны. Вернее фермеры были, но это были семьи, специально завезенные Найло на планету, семьи крайней степени лояльные к своему хозяину и молчаливые.

Тулина набрала код на панели управления лифтом и двери разъехались в разные стороны. Кабинка была оформлена зеркалами, казалось, они зашли в шкатулку для украшений, многократно отражаясь в зеркалах, женщины, создавали причудливый и яркий узор.

Двери закрылись, и кабинка стремительно упала вниз. Королева покачнулась, но Интала-Аю подставила «эльфийке» руку:

— Найло явно не любит тратить время на поездки в лифте, — сказала королева, покачав головой.

— Вы должны быть готовы к тому, что на нижних этажах всегда есть охрана, и она в курсе роли королевы, вернее отсутствие роли как таковой, — Тулина замялась, но все же продолжила: — охрана знает о том, что королева и не королева вовсе, из рабов об этом знают только я и мальчик Клип, он занимается гардеробом хозяина. Больше никто…

В этот момент кабинка остановилась, и двери разъехались в стороны. Женщины замерли, не решаясь выйти в темный, плохо освещенный коридор. Судя по всему абсолютно пустой коридор.

— Да где же они все? — просила Аль: — Что случилось, если нет никого из охраны, а Найло бросил нас без присмотра?

— Меня это волнует мало, — резонно ответила королева, — главное забрать Мейтона и Изета и попытаться убраться с планеты, я уверена в порту, на приколе стоят и шатлы и легкие корабли. Ведь как-то прибыли на планету все эти отбросы Разумных миров.

Первой, из лифта, вышла Тулина, девушка осмотрелась и жестом руки предложила остальным следовать за ней.

— Он держит бойцов прямо под ареной, но разводит их по разным помещениям, нам придется разделиться. Так будет быстрее.

— Что же, — усмехнулась королева, — нам стоит решить кто из этих двоих опаснее сейчас, Капитан или службист.

— Тут и рассуждать нечего, мой брат сейчас не сдерживается Связью и все воспоминания за последние годы стерты напрочь, с Изетом еще можно договориться, но не с Мейтоном…

Королева кивнула, и женщины разделились по двое — Инрад Инрала и Аль и Тулина с Инталой-Аю. Тулина сказала:

— Нужно пройти метров двести по коридору, дверь вы не пропустите точно, учтите, бойцы всегда закованы в силовые наручни. Перед боем мужчин доводят до максимальной ярости, так, что они готовы разорвать друг друга на арене. Но никакого защитного кода на наручнях нет, просто функция закрыть-открыть, это делалось для того, чтобы вывести на арену бойцов могли даже рабы. Мы с Инталой-Аю пойдем в противоположную сторону.

— Жаль, что нет никакого средства связи, — сказала Аю, — было бы куда проще, но раз так, то предлагаю встретиться тут у лифта.

— Будем ли мы ждать друг друга? Вдруг что-то пойдет не так? — Спросила королева.

— Кончено будем, в обратном случае я не вижу никакого смысла в том, что мы делаем сейчас, — ответила Аль.

Не говоря больше ни слова, женщины разошлись в разные стороны, и почти бегом направились в своих направлениях. Заветные двести метров королева и Аль преодолели в полном молчании. Как и обещала Тулина, дверь они узнали сразу. Это была не массивная деревянная дверь как в лифте или дорогих ложах арены, и не неприметная серая из стандартного материала, используемого в строительстве. Вход помещение, где бойцов оставляли перед боем, была сродни входной переборки в рубке военного корабля, металлическая и гладкая. Ни на стене, ни на самой двери, не было панели управления, однако когда женщины подошли вплотную, металлическая переборка сама поехала в сторону совершенно бесшумно. Аль шагнула было внутрь, но королева придержала женщину за руку:

— Не торопись, он в наручнях, но не хочу нарваться на неожиданность, Мейтон силен и непредсказуем, а Найло самонадеян до глупости. Полукровка не доработал с системой безопасности и очень серьезно.

Елена кивнула, но по ее виду было понятно, женщина едва может сдержать себя, чтобы не позвать Капитана по имени.

Женщины шагнули внутрь, и в помещении автоматически загорелся свет. Комната была большой, причем настолько, что потолок и стены словно терялись в странном световом освещении. В шагах тридцати, вертикально стояла стальная панель, по форме, повторяющая человеческое тело. Вплотную к ней стоял Мейтон Аль-Кон. Мужчина не удерживался ничем, но на руках блестели наручни. Он был одет в свою форму, форму капитана Маллумо, Аль готова была поклясться, что Изета одели как службиста. Если бы начался бой — арена ревела бы от восторга.

Мейтон был в сознании, и его глаза были открыты, он молча наблюдал за вошедшими женщинами.

— Мейтон? — голос Аль прорезал тишину. Капитан дернулся, но смолчал, в его глазах читалось недоумение, которое быстро сменилось яростью.

Королева на секунду замерла, и в этот момент взгляд Капитана стал, словно отсутствующим и пустым, Инрад Инрала указала пальцем на наручни и сказала:

— Можно снять.

Аль подошла к своему мужу вплотную и одним нажатием освободила того от сдерживающих оков.

В этот момент что-то грохнуло сверху, затем еще и еще, освещение моргнуло несколько раз, а потом погасло вовсе. Арена затряслась так, что с потолка посыпалось, а от очередного сильнейшего толчка королева упала на пол. Через секунду зажглось красное, как на космических кораблях, аварийное освещение и Инрад Инрала увидела, что Аль лежит на полу, а на ней, схватив руками за горло, нависает Мейтон Аль-Кон. Королева бросилась на мужчину в бессильной попытке оттащить того в сторону. Но Мейтон сделал едва уловимое движение плечам и Инрад Инрала отлетела на несколько метров. Аль хрипела, лицо ее покраснело, оставались считанные секунды, до того, как муж сломал бы ей подъязычную кость. Королева задержала дыхание и нырнула в Сеть. От боли разрывающей голову, резко затошнило, но Инрад Инрала сжала зубы и продолжила ввинчиваться в голову Капитана. Тот ослабил захват, а через секунду с тяжелым стоном упал на спину, выгнувшись на мостик. Казалось время замерло на долгие часы, но вдруг королева отпустила Мейтона внезапно и резко, и сама завалилась на бок. «Эльфийку» рвало, а так как она уже давно ничего не ела и не пила, то женщину в красивом, но таком неудобном традиционном одеянии скручивало в болезненных спазмах. Краем сознания она слышала, что Аль надсадно кашляет, хрипит, силясь, что-то сказать, но не могла открыть глаза и посмотреть на нее. Через несколько минут холодные женские руки приподняли королеву и Инрад Инрала смогла открыть глаза. На шее Аль разливались страшные, бордовые гематомы, повторяющие форму пальцев Мейтона Аль-Кона, лицо женщины еще не приобрело своего нормального цвета. Аль хрипло сказала: