Легенда о - Красный дракон

– Спасибо и на этом, – сказал он в след уходящей медсестре без тени раздражения.

У него уже не было сил, ноги дрожали или это была лихорадка? Сняв китель и штаны, он сложил их, как учили и положил на тумбочку, а в саму тумбочку на свободную полку положил пакет, достав перед этим из него тапочки, которые он предусмотрительно убрал туда, когда шел к грузовику. Из последних сил вытащил ноги из зашнурованных берц, убрал под кровать, а рядом поставил тапочки. Лег на кровать и отвернулся к стене, оставшись в одном лишь на тельном белье, накрывшись колючим одеялом и провалился то ли в сон, то ли потерял сознание. Вернулся он в реальный мир от того, что сильно кашлял, дышать было тяжело. Кашель не прекращался, ему казалось, что его рвет. Между приступами кашля он глотал воздух и снова закашливался. После минут пяти непрерывного кашля, что-то откашлялось, он сплюнул это себе в ладонь и посмотрел на результат, она была в крови. Это можно было понять даже в темноте. Стало понятно, что дело принимает совсем плохие обороты. Ему нужна была помощь, первым делом добраться до медсестры. Попытавшись подняться, стало ясно, что сделать это просто не получится. Он продолжал закашливаться. Кто-то из пациентов палаты положил руку на его плечо и за спиной раздался озабоченный голос: «Дружище ты как? Может медсестру позвать? А то твоего кашля вся палата, проснулась». Он попытался сказать: «Да», но не смог, тогда он поднял ладонь так, чтобы стоящий за спиной смог разглядеть кровь на ней. Стоящий сзади пациент крикнул уже не спящим и спрашивающим у него о состоянии другим людям: «Позовите сестру, у него кровь на руке», после этого кто-то убежал из палаты. Пока медсестра шла к нему, его перевернули на спину, он увидел стоящих перед ним двух парней в пижамах, они хотели ему как-то помочь, но не знали как, один из них приподнял нашего героя и придал ему полу сидячие положение на кровати. Он едва смог кивнуть в знак благодарности, но в этой позе ему стало дышаться чуть лучше. В палате уже включили свет, и было видно, как пять человек смотрели на одного него. У них было испуганное выражение лица. Один из пациентов взял со стоящей у окна тумбочки, графин с водой и налил ее в стакан, принес ему. Ему чуть-чуть приподняли голову и помогли сделать пару глотков.

В палату зашла медсестра с фразой: «Ну что еще с ним случилось?». Оглядев его и увидев кровь на ладони, она, выругавшись, вышла из палаты и через несколько минут вернулась обратно с шприцом в руке. Сказала, чтобы его перевернули на живот и спустили штаны. После этого она всадила ему иглу в причинное место. Обратившись к двум парням стоявшим рядом, она сказала поднять его и отвести за ней. Они подхватили его с обеих сторон и подняли, сам он был уже не в состоянии передвигать ноги. Его потащили по коридору, вслед за медсестрой. В самом начале коридора медсестра открыла дверь в комнату. Это была совсем маленькая комната, пустая, без мебели, с окном напротив входа, под которым стояла одинокая металлическая кровать. На ней был тот же комплект постельных принадлежностей, без пастельного белья. По указанию медсестры его положили на спину, на эту кровать, после чего она отпустила парней. «Здесь ты, по крайней мере, не будешь своим кашлем мешать другим пациентам до утра», – сказала она и вышла из комнаты. Кашель не останавливался у него. Минут через десять она снова вернулась в комнату опять с шприцом. Повернула его на бок, спиной к себе, спустила штаны и опять засадила ему укол в тоже место. Ему было очень от него, от чего он застонал, хрипя и кашляя. «Терпи, доктор сказал, что если это не поможет, то уже ничего не поможет», – сказала она ему и перевернула обратно на спину. После этих слов ему очень хотелось верить, что этот болящий укол поможет, ради такого и потерпеть можно. Добавив напоследок, что она рядом за столом, вышла из комнаты.

Он остался лежать один в темной, пустой комнате, свет звезд и луны падал через редеющую крону листьев росшего под коном дуба, в окно ему на лицо. Кашель продолжался, между приступами, он продолжал делать глоток воздуха и по новому кругу. Наконец он заметил, что кашель стихать, обрадовался, лекарство начало действовать. Все реже и реже он закашливался и вот он снова сделал вдох после как прокашлялся. Приступа кашля не последовало, он уже хотел облегченно выдохнуть, но не смог. Это был конец, последний вдох. Кашель, что мучал, помогал ему выдохнуть воздух, который он набрал на вдохе.

Ему показалось, что он забыл, как дышать, старался, тужился, но легкие не сокращались, воздух не уходил, а новую порцию вдохнуть не получалось. Вспомнил про медсестру, попытался ее позвать, но если воздух не выходит, то и произнести ничего не получается. Попытка встать тоже не дала результатов, он едва шевелил кончиками пальцев, куда там поднять все тело. Сознанием он рвал, кричал, напрягал всю силу воли, но словно вся связь с телом была потеряна, оно ему не принадлежало. Перестав мысленно биться в невидимую преграду, он сдался. Перевел взгляд в окно, глаза пока еще слушались его. Посмотрел на небо за кроной качающихся листьев. Ему казалось, как последние остатки кислорода разбегаются из легких по телу, его запаса осталось мало, время на исходе. Хотелось дышать, организм инстинктивно сигнализировал ему, что нужна новая порция кислорода, ему хотелось вдохнуть и получить ее, но он не мог этого сделать.

«Вот и все? Да похоже на то. Задыхаюсь. Вот так, старик. Никого я не должен спасать. Должен умереть здесь, от остановки легких. Вдали от дома, семьи, тех, кто дорог и люблю, в незнакомом месте, один в пустой комнате. Грустно и легко одновременно, значит не моя это судьба, что ты мне сказал. Наверное, все это и было не правдой. Разве может мертвец кого-то спасти и что-то изменить. Ты ошибся, старик. Я чувствую этот липкий страх смерти на своем теле, что испытывал множество раз, разделяя чувства других людей во снах. Теперь он не чужой, он мой. Если я умираю, значит все было ложью, моей больной фантазией. Это хорошо, все в безопасности будут. Хочется так увидеть родных на последок, но если они в безопасности, меня это устраивает. Извиняйте, док, кажется, я все же помру. Последнее, что я вижу, свет звезд