Великий Гиньоль сюрреалистов - Роберт Шекли

— Вы здесь, чтобы следить за Землей?

— Угадали. Здесь у меня небольшой наблюдательный пункт. Ваша планета неплохая добыча. Думаю, мы просто налетим, как стая, соберем все, что на поверхности, закатаем, как в ковер, в верхний слой земли и вместе с ним перевезем к себе.

— Если такое произойдет, сколько людей вы сделаете несчастными.

— Что ж, тогда, пожалуй, мы не сделаем этого. Мы, пираты, славимся своим легкомыслием, мы меняем свое мнение по любому поводу, а то и без него. Непостоянны и переменчивы, как ветер. Кроме двух случаев.

— Каких?

— Мы верны своим женщинам. Я надеялся, что Элея согласится разделить со мною трон. Однако она даже не решилась осмотреть вместе со мной мой планетоид… Что ж, не повезло.

— А еще в чем вы постоянны? — поинтересовался Эбен.

— В своем интересе к некоторым таинственным объектам неземного происхождения, которые время от времени посещают наши миры, творят свои темные колдовские делишки и исчезают. Я бы отдал все, чтобы заполучить такой объект, а если это невозможно, то хотя бы побывать в его присутствии, ощутить на себе его мистическую ауру.

— Вы говорите о каком-то конкретном предмете? — поинтересовался Эбен.

— Да. Именно такой привлек наше внимание. Нам стало известно, что он появился на вашей планете как некий подарок компьютеру Вишну, который правит вами. Подозревают, что этот подарок из вечности, или, во всяком случае, как я полагаю, это энтелехия, нематериальное фантастическое жизненное начало из не нашего времени и пространства. Оно называется на земном языке и на языке инопланетян „Совет Галактики“. Ага! Я вижу, как с вашего лица исчезло безразличие. Означает ли это, что вы тоже слышали об Аппарате?

— Слышал, — охотно признался Эбен. — Я даже сопровождаю одного человека, который ищет его.

— Вот как! Конечно, иначе и быть не могло, кто-то уже должен был охотиться за Аппаратом, — воскликнул Инопланетянин.

— Так-то оно так, но это не означает, что Аппарат достанется именно ему.

— У нас есть поговорка, — сказал Инопланетянин. — „Сверхъестественный объект останется у того, кто последним возьмет его в руки“.

— Мудрая поговорка, — согласился Эбен.

— Могу я предположить, что я разговариваю с тем, кто намерен быть предпоследним обладателем Аппарата?

— А последним, без сомнения, будете вы.

— Таково мое намерение. И если деньги заговорят…

— Я всегда чутко прислушиваюсь к голосу денег, — заметил как бы невзначай Эбен. — При условии, что их голос достаточно звучен, чтобы привлечь мое внимание.

— Я могу собрать столько денег, что они будут звучать раскатами грома в ваших ушах, — посулил Инопланетянин.

— Подумаю, что можно сделать, — ответил Эбен. — Но взамен обещайте не трогать Землю.

— Конечно, никаких проблем! — воскликнул обнадеженный Инопланетянин. Вперед, дружище, и сделайте все, чтобы добыть для меня этот Аппарат. Я буду следить за вашими успехами, как я это умею.

— Как? — не мог не поинтересоваться Эбен.

— Как это делают инопланетяне, — ответил тот.

ГЛАВА 86

Элее довольно быстро удалось изучить распорядок дня и привычки Таможенного Чиновника. Весь день он проводил в офисе, сидя в своем кабинете на высоком стуле, сгорбившись над чертежной доской и покорно смирившись с недостатком света на своем месте. Ленч он тоже съедал, не покидая кабинета. Официант из ближайшего кафе приносил ему на подносике бутерброд и стакан пива. Запросы у него были более чем скромные. Вечерами он шел домой пешком в свою неуютную квартиру в грязном переулке без тротуаров и мостовой, выходившем прямо к Атомному реактору, неподалеку от Арены. Но ни гром небесный, ни сверкнувшая подобно острому мечу молния не способны были нарушить покой, поколебать веру этого человека в себя, хранившуюся в глубоких и темных тайниках его души, откуда тем не менее нежданно-негаданно вскипали, как пузыри, предвестники перемен, судьбы, кармы, — назовите их, как хотите, никто оспаривать не станет, — и временами вырывались, чтобы лопнуть на поверхности его жизни.

Элея стала одним из таких пузырей, неосознанно сотворенных самим Таможенным Чиновником в его тайной внутренней фабрике снов, ибо каждый из нас является таким всесильным создателем всего и вся. Но этот пузырь пока не возник на поверхности, потому что Элея продолжала еще изучать своего клиента.

Она следила за ним с жадностью хищника. Элея была прежде всего охотницей, а этот мужчина — ее жертвой. Неудержимое желание овладеть ситуацией возникло у нее, как только она увидела безукоризненно одетого мужчину, пересекающего зал скромного ресторанчика, в котором он, Начальник Таможни, обычно каждый вечер ужинал.

После характеристики, данной Эбеном, она ожидала увидеть грубого и неотесанного мужлана, а увидела полную ему противоположность. Начальник Таможни оказался мужчиной с мелкими чертами лица, нормального телосложения и, судя по всему, скорее меланхолик, чем грубиян. Он был немного сутул, среднего роста, худощав. Почему она решила, что он будет толстым? Только теперь Элея поняла глубину той антипатии, вполне, должно быть, объяснимой, которая, видимо, возникла между такими разными архетипами, какими являются Эбен и Таможенный Чиновник. Этим и объяснялись предвзятость и необъективность Эбена. Однако какое ей до всего этого дело? Хотя благодаря необъективности Эбена у нее, возможно, будет неплохой уик-энд.

Вне всякого сомнения, теперь пришел ее черед сделать решительный шаг.

Она взглянула на себя в крохотное зеркальце пудреницы и осталась довольна. Без сомнения, она выглядела хорошо. Прическа а-ля Медуза Горгона — сверкающие золотом тугие локоны были уложены в искусном беспорядке вокруг головы — ей очень к лицу. Элея была убеждена, что теперь все зависит от того, как она сыграет свою роль.

Встав, она пересекла зал ресторана с равнодушием, хотя и показным, которое лучше всего подчеркивало одну из черт натуры этой незаурядной и красивой молодой женщины. Красавица не должна показывать, что знает, какое опустошение в сердцах мужчин может произвести ее красота. Но это вовсе не означает, что показное равнодушие несовместимо. с искренней чистосердечностью.

— Привет, — сказала она непринужденно, — могу я сесть за ваш столик?

Если для Таможенного Чиновника это и было испугавшей его неожиданностью, он умело скрыл свой страх.

— Прошу, садитесь, — как-то неуверенно произнес он, а затем, словно вспомнив, что еще принято говорить в таких случаях, добавил: — Будьте моей гостьей.

— С удовольствием, — включилась в разговор Элея, присаживаясь. — Итак, я постараюсь быть с вами предельно откровенной, если, конечно, вы не предпочитаете ходить вокруг да около и вести беседы ни о чем.