Любовь по предсказанию (СИ) - Алиса Воронцова

вышел Бирн. Он был растрепанный и помятый, как, думаю, и я сама. Но что-то в нем было такое родное и теплое, что я не смогла не ощутить надежду.

— Как ты? — спросил он серьезным тоном.

— Вроде жива. Что-то может проявиться не сразу?

Арден встал рядом со мной и посмотрел в небо.

— Я… что-то почувствовал. Нечто холодное, страшное, как и в прошлый раз. Тогда заклятие отскочило обратно в Героценту, а я остался невредим. Но чувство запомнил хорошо. Это такая пустота… Боюсь представить, каково ей теперь.

Арден впервые предстал передо мной не взрослым мужчиной, а молодым человеком, который только закончил университет и мечтал о том, что ждало его впереди.

— Спасибо, — сказала я ему после небольшой паузы.

— За что? — спросил он.

— За то, что я нашла тебя. Что судьба сделала тебя тем, кто мне нужен. Наверное, у богини действительно есть свой план, раз уж все так сложилось.

— Но без наших решений этому плану не сбыться, — заметил Арден, чуть заметно приподняв уголки губ.

— Как все сложно с вашими гаданиями. — Я стала рукавом стирать слезы, но с учетом дождя это было бесполезно.

— Ты знала, что принц Гран приехал в Саллем только ради тебя?

Я усмехнулась.

— Ты собирался отложить этот вопрос, учитывая, что мы оба могли не пережить колдовство?

— Так больше мотивации выжить, — слабо улыбнулся Арден.

Я накинула на голову капюшон и зашагала по брусчатке в сторону церкви. Каблуки застучали по камню. Только сейчас я начала чувствовать усталость и голод.

Арден вскоре нагнал меня.

— Куда мы идем? — спросил он, перекрикивая усилившийся поток дождя.

— За Измаилом! — крикнула я. — Его друг и…

…и человек, повинный в его состоянии. Договорить это я не сумела.

Я постучала в массивную деревянную дверь дома, перед которым стояли старые качели, где и я сама частенько качалась, когда была маленькой. Открыли мне почти сразу. Мать Измаила изрядно постарела — теперь почти все волосы были седыми. Она куталась в вязаную шаль.

— Доброй ночи, миссис Пэриш, — поздоровалась я. — Измаил до?.. — Но не успела я договорить, как Из появился за спиной матери.

Он похудел. От пышущего здоровьем веселого парня не осталось и следа. Темные волосы так сильно отросли, что ему бы не помешала стрижка. Да и синяки под глазами не добавляли красоты.

Как иронично, подумала я, что у настоящей виновницы этой дуэли наверняка не было никаких мук совести.

— Он очнулся, Из, — сказала я, и больше мужчине было не нужно.

Он в чем был выскочил на улицу, не замечая непогоды, и вскоре исчез в темноте.

— Слава богине, — сказала миссис Пэриш, глядя куда-то в пустоту.

— Слава богине, — отозвались мы с Бирном одновременно.

Обратно мы шли медленнее. Я хотела увидеть брата, но в то же время понимала, что должна дать время родителям, бабушке и Измаилу. Я тоже поговорю с Ниаллом и расскажу обо всем, что со мной случилось, но позже.

Дождь прекратился. Насквозь мокрые, мы продолжали идти обратно к дому в полнейшей тишине. И тут я что-то почувствовала.

Грудную клетку сильно сдавило, внутри как будто что-то лопнуло. Заклинание, догадалась я. Оно попало сначала в Ардена, а затем, похоже, прямиком в меня, где и осталось.

Я остановилась и поняла, что больше не могу дышать. Как рыба открывала и закрывала рот, но ничего не происходило.

— Шейла? Шейла, что случилось?

Но я не могла объяснить. У меня больше не было сил. Черная сущность антирринума уже обосновалась в моей крови. И как я могла подумать, что цветок смерти не возьмет свою плату?

Боль была невыносимая. Она растеклась по телу вместе с ядом от заклинания.

До меня с трудом доходили звуки собственного имени, но я уже плохо понимала, где я и что происходит. Колени подкосились, позволяя мягко — как мне казалось — опуститься на землю. А там меня ждали желанный сон и мягкая, уютная бесконечность.

*

За всю свою жизнь я ни о чем не жалела. То, что происходило со мной, всегда было результатом моих собственных действий. Я сама ткала собственную судьбу, что бы там ни говорили про навязанное свыше.

И всегда меня сопровождали книги. Поэмы, повести, рассказы, новеллы о том, что было, что будет или происходит сейчас. Константин Хэмптон как-то писал: «Я не позволю магии в моей крови пробудиться, ведь я все еще властен над собой и своим телом. То, что является частью меня, подчиняется мне». И хотя мое тело отказывалось мне подчиняться, я понимала тот выбор, о котором говорил писатель.

Мне было тепло. Так тепло мне не было никогда в жизни. И еще я слышала шепот. Постоянный, несмолкаемый, который рассказывал мне о будущем, которое нарисовали мне звезды.

Я была простым человеком и хотела обычной жизни. Интересной работы, любящего мужчину рядом и непоседливых деток. Я всегда говорила, что думаю, и шла до конца, даже если от страха приходилось закрыть глаза. Только вот в первый раз у меня все никак не получалось их открыть…

Внезапно перед глазами промелькнула вспышка яркого света. Я обнаружила себя в парке Генриетты в Саллеме. Было светло, но в парке больше никого не было. Я сидела на скамье в белом платье и с кружевным зонтиком в руках. Что, уже лето?

Но сильнее, чем отсутствие людей, меня смущало, что в пруду не плавают утки, а с деревьев не раздается птичьей трели. Это место было… мертвым.

Я уже собиралась прилично так запаниковать, как вдруг на горизонте появилась пара. Леди оказалась высокой, красивой женщиной, а господин рядом с ней — скорее всего, ее муж — улыбался сквозь пышные усы. Я как будто их где-то видела, но не могла вспомнить, где именно.

К моему удивлению, заметив меня, парочка остановилась.

— Шейла, детка, тебе грустно? — заботливым голосом спросила женщина, отчего я растерялась.

— Да нет…

— Ты можешь пойти с нами, если хочешь, — сказал высокий и худой мужчина в черном парадном фраке. На вид он был чуть младше Бирна.

— Куда? — спросила я.

— На прогулку, глупышка, — ответила мама.

— П-почему вы ушли без меня? — У меня на глаза наворачивались слезы, но я держалась изо всех сил, чтобы не заплакать.

— Мне стало нехорошо. — Мама задумчиво склонила голову набок, будто пыталась что-то вспомнить. — Но прогулка помогла. Прогулка всем помогает.

— А если я не хочу гулять? — не отставала я.

Папа пожал плечами.

— Ты можешь просто пойти домой.

— Просто? — с недоверием переспросила я.

— Конечно, — кивнула мама. — Каждый может выбирать быть там, где ему лучше.

Я встала,