Изумруд - камень смерти - Виктор Мясников

- А! Здорово, здорово! - бурила их явно узнал. - А мы думали, уже не свидимся. Куда путь держите?

- Привет, мужики! - крикнул в ответ Вовец. - До Крутихи не подбросите?

- Запросто! - пролез вперед бурильщик. - Ты давай в кабину, а корешу придется за станок цепляться. Там сидушка за кабиной приделана, - потыкал оттопыренным большим пальцем в заднюю стенку, - забирайся и мешки затаскивай.

Дважды повторять не пришлось. Клим забрался на сиденье, привинченное в кузове между опущенной вышкой и пакетом обсадных и буровых труб. Вовец забросил к нему оба рюкзака, а сам залез в кабину. Мужикам, похоже, очень хотелось с ним поговорить. С тяжелым ревом машина неспешно одолевала проселок, раскачивалась, и Вовца то бросало на мужиков, то, наоборот, они прижимали его к дверце. Он особо не стал им мозги крутить, сказал, что тоже искали тут изумруды, а в ночном побоище на делянке виноваты сами охранники. Работяги, надо отдать им должное, целиком и полностью оказались на его стороне. У них с охраной отношения оказались тоже отнюдь не дружескими. Оказывается, бездельники-стрелки получали столько же, сколько и они, но мужикам приходилось пахать от темна до темна, а эти дармоеды бездельничали, пьянствовали, резались в карты, а жрали за троих каждый, - дескать, спортсмены. Лучшую еду прижали, хотя она должна была пойти в общий котел. Да ещё заставляли готовить для них. В общем, одно удовольствие было смотреть, как им по башке стучат. Вовец, конечно, сочувствовал и, будучи рабочим человеком, разделял возмущение братьев по классу. Но его интересовали и другие вопросы. Бурильщики никаких тайн хранить не собирались и тут же выложили все подробности геологического строения разбуренного участка. Слюдитовая жила там хорошая, метров пятьдесят на сто площадью, уходит отвесно в глубину. По краям бедновата, а в центре, похоже, содержит приличные камни. Они маленько керн подломали и наковыряли чуток. Правда, качество слабоватое, трещин много в кристаллах. Тут к ним шлялся втихушку один деятель с пачкой долларов, покупал информацию. Мужики засмеялись, мол, шпион, наверное. Обещал сегодня утром явиться и купить за хорошие деньги всё добытое, но не пришел. Они его прождали полдня, переругались с охраной, которая требовала, чтобы они сматывались, а не торчали тут, раз работу закончили. Вовец расспросил подробнее и понял, что шпионом был Коля Ченшин. Он подбил мужиков, соблазнив деньгами, уничтожить лучшие образцы слюдита с изумрудами. Те подменили богатые керны бедными с краев месторождения, никто же за ними не следил. Теперь они и сознаться не могут в своей проделке, ведь накажут непременно. Да и сердиты на подрядчиков, которые, как им кажется, могли бы платить получше и не отдавать в подчинение охране. Во всяком случае, угрызений совести они не испытывали и даже предложили Вовцу купить у них камни. Вовец, конечно, посмотрел, что они из кернов выколотили, убедился, что кристаллы крупные, но очень трещиноватые и бледно окрашенные, и отказался. Перевел разговор на милицию, шастающую по лесам. Мужикам и тут было что порассказать. Оказывается, есть специальное подразделение, состоящее почти исключительно из офицеров, которое должно пресекать подпольную добычу и продажу драгоценных камней. Ничего в камнях они не смыслят, хватают на дорогах мужиков-любителей, которых в округе полно роется на старых отвалах, и увозят в Режевской райотдел, поскольку здесь территория Режевского района. Там отгружают хиту на шею местной милиции, а сами едут пьянствовать. С охраной делянки у них завязалась теплая дружба, согретая алкоголем, поскольку охрана страшно боится нового нападения, а также под милицейским прикрытием может уверенней бить бродячих хитников.

Но больше всего позабавил Вовца рассказ о главном геологе фирмы, которого раз в неделю привозят на участок. Мужик уже в изрядном возрасте, плох здоровьем, как все старые геологи, и помешан на изумрудах. Когда-то ему не дали обследовать этот район, так он сейчас дорвался. Они ему выкладывают в ящиках керн, а он приезжает и смотрит. Когда после ночного побоища выяснилось, что ящики поломаны, а колонки перепутаны, они их скидали как попало, и ничего, сошло. Так они к следующему его приезду подсунули те же самые ящики с теми же образцами. Опять сошло. Его только одно интересует - изумруды. Все керны с изумрудами забрал на исследование в город, так они к следующему его приезду старые керны к новым прибавили и на три с лишним тысяч рубчиков лишней проходки приписали. С паршивых козлов хоть шерсти клок, да и приятно, черт возьми, начальника наколоть. Тут Вовец, как истинный советский рабочий, с ними был согласен на все сто процентов.

Тем временем машина выкатила на шоссе, и Вовец с Климом тепло попрощались с новыми приятелями. В Крутихе они сразу увидели подозрительные машины, стоявшие возле кирпичного домика лесничества, и мимо него не пошли. Предпочли к Адмиралу добираться в обход. У него переоделись в дачников нарочито ярких и беззаботных. Со двора можно было наблюдать, что творится у лесничества. Машины уезжали, приезжали. Адмирал сходил на разведку и выяснил, что в лесу найдены трупы. Приехала милиция из района и из города, а также "Скорая помощь", которая увезла раненых. Все это он узнал на почте, располагающейся в том же здании. Подробностей пока никаких выяснить не удалось, поскольку лесничий уехал с милицией в лес, вернется только вечером.

К вечеру истопили баню, купили водки, приготовили ужин и пригласили лесничего попариться за компанию. Тот охотно согласился, пришел усталый и хмурый, но от выпитого сделался разговорчив и весел. Его даже расспрашивать не пришлось. Как всякий человек, переживший неординарное событие, он торопился сам о нем рассказать. Всякому приятно оказаться в центре внимания, когда тебя слушают, разинув рты. В его изложении события последних суток выглядели приблизительно так.

Вчера вечером компания туристов весьма странного вида, похоже, обычные молодые шалопаи из Нижнего Тагила, собралась выпить и развлечься в самом дальнем и глухом углу района. Как будто не могли найти место для пьянки ближе к дому. Сам лесничий там оказался в первый раз, поскольку территорию, освобожденную от военного постоя, лесники только ещё начали обживать. В этом месте была старая запруда и, соответственно, пруд. Вся компания уселась пониже запруды и принялась балдеть. Что там произошло, не поймешь, но лесничий считал, что шалопаи сами нарушили плотину. Во всяком случае, запруда обрушилась, пруд ушел и смыл к едрене-фене всю ораву. Гнало их и колотило о камни километров пять. Двоих заколотило до смерти. Одному так все кишки выдавило, смотреть тошно. Лесники их отвезли на своем грузовике в Реж, в больницу. Там сегодня же сделают вскрытие и определят, от чего умерли. Может, их свои же пришили, а потом воду спустили, чтобы следы замести. Есть у милиции такое подозрение. Следователь там винтовку нашел и разбитую видеокамеру, а шалопаи говорят, что у них этого не было.

Эти новости Вовца с Климом вполне удовлетворяли. Раз рэкетиры хотят представить все происшествие как несчастный случай, природную катастрофу, так и не стоит им в этом мешать. Вовцу вовсе не хотелось оказаться под следствием за взрыв, повлекший человеческие жертвы, то есть по обвинению в умышленном убийстве с кучей отягчающих обстоятельств. Теперь, когда ситуация сделалась понятной и более-менее прогнозируемой, можно было выбираться в Екатеринбург. Тем более, что там раненые Серж и Серый сейчас одни, без друзей. Поэтому, проводив пьяного лесничего, оставив рюкзаки у Адмирала, налегке отправились к ночному поезду, проходившему через станцию в час ночи. Клим держал корзинку, где под ворохом укропа, редиски и петрушки, щедро наваленных Германычем, лежал увесистый пакет с изумрудами. Вовец шел налегке, но сзади за ремнем у него по-прежнему торчал газовый пистолет, прикрытый энцефалиткой. На ступеньках крылечка станционного здания несколько пожилых дачников рассуждали о преимуществе низкорослых помидоров открытого грунта над всеми остальными. Неизвестно, что погнало старичков в город среди ночи, но опасности они не представляли. Клим осторожно обошел пристанционные строения, ничего подозрительного не обнаружил, и они встали в тень покосившегося сарая, дожидаясь поезда. Сели в первый вагон вместе со старичками, купили у проводницы билеты и спокойно додремали до Екатеринбурга.

Поскольку Вовец жил сравнительно близко от вокзала, изумруды отнесли к нему. Вовец пытался уговорить Клима заночевать у него, но тот рвался к семье. И ушел, неся на руке корзинку с зеленью, но только с растительной. Зелень каменная осталась у Вовца. Тот, поскольку сон все равно уже оказался сбит, вытер пыль на своей небогатой мебели, освежил мокрой тряпкой пол и замочил в ванной грязное белье. Несколько раз порывался позвонить Валентине, но вовремя вспоминал, что уже ночь. За окнами стало совсем светло, когда он наконец упал на софу и мгновенно заснул.