Морское братство - Александр Зонин

— Сестренка, сестренка! — сказал он и вспомнил с умилением Машу. И на ее лоб упали его крупные горячие слезы.

А потом они шли по улицам, и Лиза объясняла, почему берет мальчика, а не девочку, и как это будет радостно иметь возле себя маленького Андрюшу.

Он молчал, скованный, стесненный недавним чудовищным презрением к ней, сейчас такой родной и близкой. Где ей догадаться, какой он подлец. Вот твердит:

— Ты и молчишь, как Андрей. Ты так похож на Андрюшу.

Он опустил голову, но сейчас же поднял ее и решительно объявил:

— Все это не так, Лизонька. Не так, сестренка. Хорошо, есть отличные люди, наши командиры. Вправили мне мозги. А теперь ты мне… будто другое сердце вложила. За племянником я сам с тобой поеду, и к морю приохочивать буду. Только условимся: как единственный дядюшка — на полных правах участвую в воспитании.

Она опять сжала его руку и благодарно прижалась к плечу.

— А из заграничного плавания, само собой, привезу Андрюшке подарки.

Девятнадцатая глава

1

Зенитки транспорта еще в чехлах. Несмотря на причудливый камуфляж высоких бортов какими-то зелено-бурыми зигзагами, с вписанными в их сеть синими и белыми треугольниками, у парохода вид мирного пассажирского судна. Да, точно так в незабываемое время службы Федора Силыча на «торгашах» перевешивались за борт пассажиры, что-то горланили провожавшим и размашисто приветствовали их снятыми фуражками.

Клавдия Андреевна не спускала глаз с мужа. Его плечи были почти вровень со стрижеными головами матросов, и она угадывала его скупую улыбку, обращенную, конечно, к ней. Сложила руки рупором и крикнула, чтобы не забывал фотографировать. Пусть эта просьба напомнит ему, что она не боится, смотрит в их будущее с уверенностью и надеждой. Он быстро надел фуражку и взял под козырек: значит, ее голос долетел и поручение принято к исполнению.

Вдруг транспорт показал корму и стал уходить за выдвинувшийся мысок. Разогнанная его корпусом вода приподняла катер и повалила с борта на борт.

— Ушел мой командир, — сказала Клавдия Андреевна, опираясь на руку Наташи, — а я что-то не грущу. Нехорошо?

— Очень хорошо, — сказала Наташа. — Он ведь везучий. Обратно придет еще с боевым успехом.

— Спасибо, Наташенька.

Обе одновременно поглядели на Лизу. Вскочив на бухту каната, вытягиваясь, она продолжала размахивать пестрым платочком.

Наташа помогла Лизе спуститься на трап и предложила:

— К нам пойдем, Лизонька. В Мурманск успеете первым утренним рейсом.

— Что вы! — даже испугалась Лиза. — Андрюшу я подкинула подружке на часок. Ей в ночное дежурство.

— Клавушка, помогите ее уговорить. Пусть посмотрит вас в театре.

Лиза быстро и виновато попросила:

— Нет, уж в другой раз, Андрюша…

— Отпустим, отпустим маленькую маму, — нараспев заявила Клавдия Андреевна. — Тем более вечером я буду в той же роли. Опять буду прощаться с мужем, уходящим в море.

Катер пошел к штабной пристани, выскочил из узкого прохода в скалах на простор бухты, — и Наташа засветилась в радости. «Упорный» с брейд-вымпелом комдива медленно подходил к пирсу другим проливом из-за острова.

— Кому провожать, кому встречать, — шутливо заметила Клавдия Андреевна.

— Некогда, а, правда, очень хочется, — откровенно созналась Наташа.

— На свою «кухню» надо? — И для Лизы, с гордостью за Наташу, Клавдия Андреевна пояснила:

— Ведь Наталья Александровна у нас теперь главный повар погоды. Вот и нашим пообещала, что в Англию дойдут без шторма.

Наташа укоризненно покачала головой. Не следовало при Лизе говорить об этом. На только что оживленное лицо Ковалевой набежала тень. Конечно, она вспомнила о жестоком шторме, отнявшем у нее Андрея. Но Лиза спокойно сказала:

— Мы с Ваней решили, что надо и мне стать ближе к морю. Я хочу поступить в техникум по вашей специальности, Наталья Александровна. Конечно, это уже после войны.

— Можно и иначе, — предложила Наташа, — возьму вас в штат, будете получать практические навыки, и помогу заочно проходить курс. Приезжайте в воскресенье с сыном, потолкуем.

С пирса Наташа быстро пошла в гору, но непрестанно поглядывала вниз, на корабль. Там уже грохотали якорь-цепи, и звук их сливался с шумом проворачиваемых шпилей. Как всегда, швартовка «Упорного» проходила с непередаваемой быстротой и лихостью.

В этот день работы на станции было немного. Новые сводки подтверждали установление надолго равновесия воздушных масс на огромном пространстве от Карских ворот до Исландии. Морякам можно было плавать, а летчикам — летать без опасений, что их работе помешает коварный циклон. Наташа в пятом часу побежала вниз, но уже не увидела брейд-вымпела. Над «Упорным» развевался флаг командира соединения. Значило ли это, что Николай снова в море? Или у Неделяева? «Умный» теперь тоже стоял рядом.

К бортам кораблей были подведены кабели освещения и связи и шланги водопровода. И это значило, что корабли не на часы зашли в Главную базу. Но на причале не толпились, как обычно, матросы, и на палубах тоже было безлюдно. Мерно гудели воздуходувки. Над широкими трубами жаркое дыхание котлов колебало воздух.

Вахтенный у трапа звонком вызвал дежурного офицера. Любезно козырнув, незнакомый лейтенант сообщил, что капитан второго ранга на совещании и докладывать ему он не может, а когда окончится совещание, не знает.

— Но вы внезапно не уйдете? — спросила Наташа и покраснела. Вопрос был неловкий, и отвечать на него не полагалось.

— Приходим и уходим по приказанию, — нашелся офицер. — Всего лучше звоните перед чаем. — Он наклонился к Наташе и еле слышно шепнул: — «Хозяин» у нас…

2

В готовности к походу были все миноносцы дивизиона, но в Главную базу пришли только «Умный» и «Упорный». Командующий, хотя и объявил приказом лестную оценку действий моряков во время шторма, не изменил своей привычке лично встречать всех, кто приходит с моря.

Однако для Неделяева на «Умном» он появился неожиданно. И еще более неожиданно велел проводить артиллерийское учение. Он сам давал целеуказания, придирчиво вслушивался в приказания офицеров и внимательно считал время по секундомеру. Потом прошел к торпедным аппаратам и здесь учинил такую же жесткую проверку готовности к скоротечному бою.

Неделяев шагал за командующим, пытаясь разобраться в впечатлениях адмирала. Но он не был психологом, а лицо командующего было непроницаемо. И потому, хотя задержек в учении не обнаруживалось, он стал ждать разноса. Но адмирал с неожиданной улыбкой, очень громко и отчетливо сказал:

— Благодарю за службу, капитан третьего ранга Неделяев. Надеюсь, встретясь с противником, будете работать так же лихо, грамотно и настойчиво, как в проводке «Ангары».

Нахимовский козырек Неделяева взлетел вверх под толчком дрогнувшей руки. Неделяев знал, что адмирал не делает обмолвок и подчеркнутое обращением новое звание теперь принадлежит ему.

Продолжая держать сжатые пальцы у козырька, Неделяев ответил:

— Экипаж «Умного» к бою готов, товарищ командующий,

Адмирал кивнул головой, сделал несколько шагов в сторону и остался с Неделяевым вдвоем.

— Были основания списать вас с корабля, — тихо сказал адмирал. — Хорошо, что вы перестали мальчишествовать, Неделяев. Еще раз повторяю: теперь я доволен вами.

За плечом адмирала в группе офицеров Неделяев увидел Долганова и Ручьева и взволновался.

— Товарищ адмирал, — сказал он. — Капитан второго ранга Долганов научил меня работать, и он меня защищал, когда я глупо злился.

— Ну вот, глядите же, не подведите Николая Ильича. Он простился и быстро направился по перекинутым с борта на борт сходням на «Упорный». Но вдруг остановился и вскинул голову. С неудовольствием посмотрев на флаг командира соединения, развевавшийся под клотиком, он повернулся к офицерам:

— Разве контр-адмирал здесь?

— Нет еще. Но я на «Упорном», — смущенно выдвинулся вперед Ручьев.

— Вы? Так, так, что ж, пройдем к вам, — проговорил командующий, ступая на палубу. — А вы, Долганов, подготовляйте совещание. Кононов и катерники прибыли?

— Все на корабле, товарищ командующий.

— Прекрасно. Я не заставлю вас долго ждать.

В салоне адмирал отодвинул сигареты, искательно придвинутые Ручьевым, и закурил свою папиросу. Его охватил гнев уж при взгляде на назойливо, не ко времени поднятый флаг командира соединения. А сейчас окончательно взорвало, что Ручьев бесцеремонно вытеснил Долганова из его штатной каюты. Долганов даже свою рабочую библиотеку не перенес с корабля. Вот за лакированным штакетником (чтобы в шторм книги оставались на местах) тесно уставлена полка работами по кораблестроению, навигации, астрономии, тактике, морской истории. Не украшения каюты, не праздные друзья для отдыха, а спутники зрелого и ищущего ума.