Сталь разящая - Евгений Лукин

— Вы тоже погибнете, — быстро предупредил он.

— Ага… — Словно вся пыль щебкарьера осела у меня в горле. — С тобой за компанию… А народ‑то твой весь — в поле… А вернуться‑то им будет — некуда… Вот такие дела, дядя…

Смуглое лицо пожилого ангела окаменело. Несколько огоньков на пульте бились, как в истерике, исходя прерывистым мушиным звоном. Надо полагать, с того самого момента, как я нажал в камере коллектора спусковую клавишу моего пистолета.

— В общем, так… — сказал я. — Слушай сюда… Вы сейчас собираете манатки…

— Простите?..

— Собираете манатки! — яростно повторил я. — И исчезаете отсюда к ангельской вашей матери! Слушай сюда! — заорал я, заметив, что он опять хочет переспросить. — И если я еще раз увижу здесь ваши одинаковые морды… или услышу эту вашу гуделку!..

Дальше я говорить не мог — перехватило дыхание.

— …пожалеете, гады!.. — просипел я из последних сил.

— От чьего имени вы говорите?

— Какая тебе разница!

— Я прошу вас уточнить. Вы представляете государство?

— Да! — нагло выговорил я, глядя ему в глаза. — Представляю государство.

Я закинул ногу за ногу и качнул перед ним грязной босой ступней. А что мне было терять?

— Я прошу правильно понять нас, — сказал пожилой. — Мы не имеем целью вмешиваться в вашу жизнь.

— А какого ж тогда черта вмешались?

— У вас пребывает наш человек. Мы имеем целью вернуть его обществу.

— Перебьется ваше общество!

— Простите?..

— Гришу вы не получите. Все! Точка!

На этот раз, видать, он Гришкино имя расслышал хорошо.

— Григорий Прахов? — отрывисто переспросил он.

— Да, — сказал я. — Григорий Прахов.

У пожилого ангела был ошарашенный вид.

— Надеюсь, вы не имеете целью удерживать его здесь силой? — встревоженно спросил он. — Я прошу правильно понять нас: это несчастный и совершенно бесполезный для вас человек… Уровень его информированности…

— Что?! — Меня подняло с кресла, и ангелы отшатнулись. Вот так, наверное, и мы втроем вживались в глинистую стену пещерки, когда на нас надвигалось жужжание их ангельского локатора… — Силой?! Это мы его — силой?..

— Конечно, он заслуживает наказания, — торопливо проговорил пожилой,

— но, право, не столь сурового. Поймите, оставить его здесь, у вас…

Тут он запнулся, с недоумением глядя, как я, потеряв от бешенства дар речи, беззвучно открываю и закрываю рот.

— Он что? — вытолкнул я наконец. — Обратно просился?

Ангел опешил.

— Нет, но… Мы полагаем, что он успел осознать невозможность своего пребывания…

— А ты его об этом спрашивал?

— Мы не можем его спросить, — возразил ангел. — Мы предприняли две попытки войти с ним в контакт — и без успеха.

— Ну так меня спроси! — огрызнулся я и снова сел в кресло, рука — на кнопке.

Молоденький ангелочек вздохнул коротко и начал было тихонько переступать вдоль стеночки.

— Куда? Стой где стоишь!

Ангелочек замер.

— Иными словами, — озадаченно сказал пожилой, — вы хотите нам что‑то сообщить от его имени?

Я открыл рот и с наслаждением выговорил все, что я хотел им сообщить от Гришкиного имени. Подробно и с указанием дороги.

Ангел соображал.

— И вы на этом настаиваете?

— Да! — бросил я, не задумываясь, а на чем это я, собственно, настаиваю: на тех этажах, которыми его только что покрыл, или еще на чем?..

Ангел молчал. У него было изможденное лицо. Он как‑то сразу растерял всю свою моложавость и словно дряхлел на глазах.

— Мы принимаем ваши условия, — услышал я его усталый до безразличия голос.

— Условия?..

— Вернуть на корабль наших людей. Покинуть планету. Не возвращаться. Разве я неправильно вас понял?

Что‑то громко брякнуло об пол, и я чуть было не нажал кнопку. Ангелочек, виновато на меня глядя, поднимал оброненный пистолет. Может, разоружить их на всякий случай?.. И тут до меня наконец дошло.

— Повтори… — хрипло потребовал я.

Пожилой повторил все слово в слово. Я смотрел на него не отрываясь. Ангел не шутил. Ему было явно не до шуток. И он предлагал мне… Черт возьми, он предлагал мне жизнь!

— А… а Гришка?

— Теперь за него отвечаете вы.

Ни с того ни с сего я вспомнил вдруг, что не знаю, сколько сейчас времени, и, может быть, вечеринка еще не кончилась, и Наташка, растерянно улыбаясь, бродит среди гостей…

Уйти с корабля живым! Живым…

— Ну вот что… — тоскливо выговорил я. — Никуда я отсюда не уйду, понял? Буду сидеть и буду держать палец на этой вот кнопке. Пока ты мне все как есть не выложишь! А там посмотрим…

Он выслушал меня с полным равнодушием.

— Разрешите мне сесть, — попросил он.

Получив разрешение, опустился на выскочившее откуда‑то из стены сиденье и долго молчал, как бы собираясь с силами.

— Что вас интересует?

— Почему вы все на одно лицо?

Ангел удивленно поднял голову.

— Простите?..

Пришлось доходчиво объяснить.

— Я понял ваш вопрос, — вежливо прервал он меня. — Мы кажемся нам одинаковыми. Но, видите ли… Мы тоже разные, только не в такой степени, как вы. Что вас еще интересует?

— Почему отозвали наблюдателей? Из каких таких этических соображений?

Он ответил не сразу.

— Ври быстрей, — процедил я.

Ангел как‑то печально посмотрел на меня и стал вдруг удивительно похож на Гришку.

— Я не имею целью неправильно вас информировать, — сдержанно проговорил он. — Некоторые понятия являются труднопереводимыми…

— Ничего‑ничего, — зловеще подбодрил я. — Ты знай переводи. Разберемся как‑нибудь…

— У вас бы это назвали плебисцитом, — после некоторого колебания сообщил он.

— Чем‑чем?

— Плебисцитом, — повторил он. — Около четверти населения нашей планеты возразили против наблюдений такого рода…

— Ага… — сообразил я. — Проголосовали, значит… А устройство зачем оставили? Ну, то, которое Гришка потом ликвидировал! На всякий случай?

— Видите ли… Некоторое время сохранялась вероятность, что наблюдения возобновятся, и…

— Кнопку нажать? — перебил я.

— Нет, — вздрогнув, отозвался он. — Пожалуйста, не надо…

— Тогда кончай врать! Говори, зачем наблюдали! Только быстро! Напасть хотели?

На секунду лицо у пожилого ангела стало… даже не знаю… надменным, что ли?..

— В отличие от вас, — сказал он, — мы не прибегаем к оружию.

— Ах, не прибегаете… А это?

— Это не оружие, — возразил он, взглянув на предъявленный ему ярко‑оранжевый пистолет. — Оно не убивает.

— Не убивает… Да такой штукой весь штаб противника в шесть секунд можно перещелкать!

— Вы выяснили все, что хотели? — тусклым голосом спросил пожилой.

— Нет! — яростно бросил я. — Не выяснил! Если вы все такие чистенькие, такие все хорошие… чего ж от вас Гришка‑то сбежал?

Ответом мне было молчание. Бесконечно повторяющийся мушиный звон аварийного сигнала, казалось, отсчитывает время. Наконец пожилой ангел поднял на меня темные, словно провалившиеся глаза.

— Если у вас больше нет вопросов, — негромко проговорил он, — то я готов сообщить наше единственное условие. Вы не препятствуете возвращению наших людей на корабль и даете нам время покинуть планету.

Так. Кажется, Миньку Бударина берут за глотку. Ну‑ну… Посмотрим, как это у них получится…

— Вы не учитываете одного, — добавил пожилой, обеспокоенно глядя, как я постукиваю пальцем по пульту в сантиметре от черной кнопки. — Недалеко отсюда расположен ваш населенный пункт. В случае ликвидации корабля ему будет нанесен значительный ущерб…

Пальцы мои подпрыгнули и сами собой поджались в кулак. Вот это он меня подсек!.. Врет, говорил я себе. Уж больно глаза честные… Конечно, врет!.. Гришка ведь рассказывал: вспышка. Неяркая вспышка. Хотя… Он же еще отходил на безопасное расстояние… А корабль‑то — вон какая махина… Значит, все‑таки… Я представил, как холодное белое пламя беззвучно слизывает щебкарьер… пещерку, Гришку с Люськой… И город — в девяти километрах… Наташка, мать…

Я сидел как примороженный.

— Так вы принимаете наше условие?

Я с трудом разорвал намертво спекшиеся губы. И надо бы соврать, сказать, что все, мол, предусмотрели, и город, дескать, эвакуировали, но… Ума у меня тогда на это не хватило!

— Почему вы молчите?

Я медленно поднялся с кресла и взял с пульта свой пистолет. Пыль с него куда‑то делась, и теперь он снова был яркий, блестящий, новенький. Я взвесил его в последний раз на руке и бросил обратно.

— Спички верни… — с ненавистью глядя на пожилого, сказал я.

— Простите?..

— Ну спички, спички! То, что я вам днем отправил! Такая коробочка с палочками…