Гроза над озером (СИ) - Зиентек Оксана

— Ничего, зато ягнята будут здоровее. — Парировала неунывающая баба Зоряна.

Тэде был сегодня молчаливее, чем обычно. Но если бы кто-нибудь взял на себя труд проследить за старым солдатом, то обратил бы внимание, что работа ему находилась всегда в том углу крепости, где трудилась Беляна. И что сама Беляна выглядела непривычно бледной, терла глаза, словно всю ночь не спала. Впрочем, красные глаза прятали и Гримница, и непривычно тихая Ванда… Как бы там ни было, а занятые важными делами рыцари, хоть и приглядывали по-очереди за княжной, ничего особенного не заметили.

А рано утром, едва первые лучи солнца позолотили горизонт, недовольные солдаты приоткрыли створку ворот, выпуская деда Соберада, с косой, ведущего в поводу престарелого конягу, выделенного Арне поселянам для хозяйственных работ. Следом за дедом шла Ванда, привычно закинув на спину вместительный короб для трав.

— И не спится ж вам. — Проворчал один из солдат. — Всю крепость уже своим сеном засыпали, только искру поднеси, а вам все мало.

— Ты, сынек, не умничай. — Строго отчитал его дед. — панове выцеживав любят печеных баранов, бараны любят сено, я то сено кошу и ношу… А ты, сынек, охраняй ворота и не умничай.

— Совсем уже эти венды обнаглели. — Проворчал солдат, обращаясь к своему товарищу, когда за работниками закрылись ворота. — Госпожа слишком много воли им дает, а господина все нет и нет.

— Однако, в одном этот дед прав. — Осуждающе покачал головой его товарищ. — Служи свою службу и не лезь в господские дела. Целее будешь.

Гримница целый день металась по крепости, словно заведенная, находя работу для всех, кто попадался ей под руку. К концу дня десятник уже не рад был, что позволил господам втянуть себя в это дело. Пусть бы сами сторожили эту вендскую госпожу, они — рыцари, они, если что, и приказать, и голос повысить могут.

Будь его, десятника, воля, он охотнее всего запер бы госпожу в ее комнате, и пусть потом ее муж наказывает его, если сочтет нужным. Но рыцари мнение десятника не спрашивали, поэтому он просто старался не попадаться лишний раз на глаза шальной госпоже. Примерно из тех же соображений, из каких его подчиненные старались не лезть в господские дела.

Когда к обеду вернулась знахарка, десятник уже был готов расцеловать эту упрямую, возмутительно непочтительную вендку, которая единственная и могла умерить хозяйственный пыл своей госпожи. В свете последних событий, дед, не вернувшийся к ночи с покоса, вызвал у десятника уже только досаду.

Нет, десятник не был плохим человеком и искренне соболезновал плачущей старухе, припоминая, с каким упорством та всегда рвалась сопровождать мужа. А сегодня, поди ж ты, решила отпустить самого. Дураком десятник тоже не был, прекрасно понимая, что этот ушлый старик в латаных штанах далеко не так прост, гораздо сложнее, чем даже можно подозревать. И именно потому больше всего десятник досадовал на самоуверенность старика, обернувшуюся для обитателей крепости потерей скотины.

А поздно ночью из главного терема тихо выскользнула невысокая фигурка в темном балахоне. Пригнувшись, короткими перебежками пересекла двор, затаилась на время прохода караульных в тени и ловко вскарабкалась по лестнице на крепостную стену. Луна как раз скрылась за тучами и караульный, всматриваясь в грозно гудящую на ветру громаду леса, просто прошляпил ночного гостя. Или нет…

Обходя свой участок стены караульный вдруг остановился, оглянулся, перегнулся через гребень, словно пытаясь что-то разглядеть и быстро-быстро выбрал свисающую со стены веревку. Отвязав свидетельство своей невнимательности от вбитого в стену крюка, он, еще раз оглянувшись, скинул моток вниз и продолжил свой путь. От стены, под которой расположились вперемешку поселяне и пара солдат, отделилась тень и лениво прошлась вдоль стены.

— Эй! Кто там? — Голосом одного из караульных отозвалась стена.

— Да я это, я. Чего орешь? Детей перебудишь… — Ворчливо отозвался Тэде, заходя за угол башни и развязывая шнурок на штанах.

Убедившись, что Тедэ благополучно вернулся на свое место, Фите незаметно сделал в сторону леса охранительный знак.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Храни вас Творец, госпожа! — Одними губами прошептал он, уверившись, что первая часть плана княжны осуществилась благополучно. Оставалось только надеяться, что и дальше все пройдет столь же гладко.

Глава девятая

Не ждали?

— Ты мне скажи, как, ну как они это делают?!

Его Величество Эрих Первый с досадой хлопнул рукой по листам пергамента, лежащим на его рабочем столе. На конце одного из них, словно насмехаясь, качалась на витом шнурке красная восковая печать — гербовая печать соседнего княжества.

— Напомни, — продолжал возмущаться монарх, — когда наш наместник в Арнборге отдал приказ об аресте этого фон дер Эсте?

— Три дня тому назад. — Флегматично ответил секретарь, прекрасно осознавая, что в этот раз гнев Его Величества направлен не на него. А это значит, нечего зря и нервничать. — Рыцарь фон дер Эсте был задержан пополудни, а уже на следующее утро в столицу был выслан гонец с докладом. Сегодня утром гонец прибыл во дворец и, как только я прочел сопроводительное письмо, Вы тут же получили все бумаги, Ваше Величество.

— Складно. — Король снова начал перебирать бумаги, нашел злополучный доклад и, даже не став читать, с силой бросил его обратно на стол. — Тогда путь мне кто-нибудь объяснит, как могло случиться, что вчера (ВЧЕРА!!!) вечером посланник вендского князя передал мне срочное письмо от князя Мешко, в котором тот требует немедленно предоставить ему доказательства вины фон дер Эсте? Мало того, он требует либо выдать ему убийцу вендов для суда по их, вендской, Правде, либо немедленно освободить его зятя и наказать виновных в поклепе.

— От Арнборга до Любице ближе, чем до Люнборга? — предположил секретарь, когда пауза слишком уж затянулась.

— Кто-то в канцелярии наместника служит вендскому князю и гонец был выслан еще в ночь? — Добавил свою версию один из придворных.

— А от Любице до Люнборга тоже ближе, чем от Арнборга? — Скептически заметил герцог фон Лаунборг, до сих пор молча наблюдавший за происходящим. — Ведь гонец от князя, по сравнению с гонцом наместника, должен был проделать почти двойной путь.

Я бы, на всякий случай, поинтересовался у гонца, за сколько часов до обеда случилось то "утро", когда он выехал? И сколько ему заплатили за подобную медлительность?

— Вы думаете…? — Один из советников скептически поднял бровь.

— Уверен. — Степенно кивнул герцог. — Или у Вас есть другое объяснение, как могло случиться, что молодая жена фон дер Эсте за одну ночь преодолела то расстояние, на которое взрослому мужчине понадобилось полных два дня?

— А при чем тут его жена? — Снова спросил советник недоуменно. — Насколько я помню, он женился на какой-то пленной вендке, совсем молоденькой…

— Он женился на вендской принцессе. Единственном, насколько я знаю, оставшемся в живых ребенке князя Мешко — Мягко напомнил Ерих Первый. Так мягко, что секретарь сделал себе мысленно пометку: поискать новую кандидатуру на место в совете. С теми, кого он действительно уважал, Эрих Первый в узком кругу доверенных разговаривал намного проще. — Князь согласился с выбором дочери, но что он сделает, если с принцессой что-то случится…

— Ну, женился и женился… — Включился в разговор еще один придворный. — Какое дело князю до наших дел?

— А дело в том, — поспешил выступить секретарь, пока столичные господа не успели окончательно разозлить короля, — что земли во владение фон дер Эсте перешли не по мирному, а по брачному договору. В тот момент нас это устраивало: земли все равно у нас, муж принцессы, как мы думали, верен Его Величеству…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ну и что? Какая разница, по какому договору этот рыцарь получил земли? — Придворный не унимался, а герцог фон Лаунборг только покачал головой. Он помнил, что именно этот советник был против раздела земель между малоземельным дворянством.