Это не орлы – это чайки - Артем Каренович Галустов

обильно выцеживались слюни. Он не мог терпеть, но смотрел. Потому что их заставляли за всем этим наблюдать. Вокруг стояли мужчины с автоматами на перевес и орали на родном языке.

Офицер снял обувь, а затем китель. Он постелил его перед собой и аккуратно сложил. В кармане кителя была пачка сигарет, он спросил разрешения покурить напоследок, но они отказали. Они это сделали, чтобы он начинал бояться. Но он ни в какую не подавал виду. Они ему угрожали, а он спокойно отвечал. Пока он с ними разговаривал, в его груди что-то вспыхнуло. Оторвался клочок от нателки, и он упал. Выстрел прозвучал эхом по заводу. Молодой стал рыдать.

Они убили его внезапно, потому что у них больше не было выбора. Этот офицер не боялся. Внезапный выстрел расценивался Митей точно так же, если бы они выстрелили в спину. Никакой разницы. Они это сделали, чтобы он хоть на мгновение испугался. Настал для него покой. Мгновенный. Темнота. Тишина.

Бандиты на этом не закончили. Один подошёл и стал стрелять в него из пистолета. При каждом выстреле тело дрыгалось, словно живое. Поднимались руки. Сгибались ноги. Туловище дрожало. Молодой от этого впадал в шок, он думал, что офицер все никак не может умереть, но ребята знали, что это лишь инерция, которая управляет телом, словно марионеткой на нитках.

После того, как они насладись своим издевательством, они подошли к Каразину и его солдатам. Стали что-то орать между собой. Показывали на них пальцами.

Митя подумал, что следующий он и Гусак, потому что они стояли впереди, а Каразин с другим солдатом — позади. Они так и сделали, взяли и стали тащить Гусака. Митя сначала пошёл с ним, но заметил, что его вырывают у него из рук. А сзади у Каразина забирали молодого. Митя подбежал к Георгию, чтобы поймать его. Остальных повели к стене.

Молодой вцепился руками в того, кто его волок и отказывался идти к стене. Гусака подвели быстро, он не стал сопротивляться. Тело офицера так и не оттащили, Гусак одной рукой держался за стену и ждал, но второй отказывался идти. Тогда бандиты достали ножи и бросили Гусака рядом с ним на землю. Он быстро крикнул своему другу:

— Прощай, Митюш, прощай…

Митя ничего не мог ответить. Он смотрел на него и кивал головой. Понимал, что если откроет рот, то зарыдает. Гусака бросили на живот, один поднял за подбородок голову и занёс нож. Молодой свернулся калачиком. Спрятал своё горло. Они кричали ему, чтобы он руки заложил назад, а он умолял их оставить его.

Тем временем они стали резать горло Гусаку. Водить нож туда-сюда. Он сморщился и сжал челюсть Сквозь губы выцеживался какой-то непонятный хрип, который закипал и бурлил в крови. Но он всё никак не умирал. «Почему ты не умираешь? Ну же, умирай. Умирай. Хватит уже, умирай. Умирай! Почему так долго? Не хочу так долго? Почему? Ну умри ты, пожалуйста. Я больше не могу». Но он так стиснул зубы, что словно держал свой дух и не давал ему выйти из своего тела.

Потом он всё же умер. Каразин ждал этого, чтобы заговорить с Митей. Молодой все брыкался на земле.

— Прости меня, Митя. За всё меня прости.

— Товарищ капитан, вы тоже простите меня.

— Не за что… не за что.

— Товарищ капитан, это я убил Кишку. — Георгий нашёл усилие, чтобы поднять голову и посмотреть на Митю, который его держал. — Я не хотел. Он бы убил женщину. Он прицелился…

— Ничего, Мить, ничего. Здесь только ты, да я. Прощай.

— Прощайте, товарищ капитан.

На этот раз взяли только Митю. Казарин сел на обломки и смотрел на него. Бандиты увидели, что он идёт к стене своими ногами, и решили не резать. Молодой все ещё брыкался. Они не спешили его убивать: ведь им нравился страх. Они предоставляли возможность бояться долго.

Митя стоял у стены. Его тоже попросили снять ботинки и китель. Он стал себя вести так же, как и офицер. Он поглядывал на Георгия, а тот ему глазами говорил: «Да, вот так, все правильно, молодец, Митя».

Митя приподнялся после того, как сложил китель. Это уже стало раздражать бандитов. Они начали орать на него. По сценарию должен произойти неожиданный выстрел. Митя смотрел прямо на отверстие дула. «Ну давай. Давай! Давай! Что думаешь, слабо? Давай! Да. Сейчас. Да, сейчас. Господи, прости. Прости меня, Лёша. Господи. Господи.». И выстрел прозвучал.

Глава 9

Тот день, который так долго готовила служба войск, настал. Весь полк затих. Офицерский состав был на подведении итогов. Подполковник готовил свою речь, с которой он вскоре должен выступить. Каразин сидел в комнате ТСО, наблюдая за камерами. Его двадцать солдат ждали в штабе. Казак находился в медпункте со своими бойцами. Ещё несколько людей работали на узле связи и высылали справки-доклады на каждого военнослужащего, которого должны были арестовать той ночью. Эти справки посылали в окружную службу войск, которая заводила уголовное дело и давала добро на задержание данного лица. Не было доказательств лишь только на некоторых лиц, одним из которых являлся Рыбин. Главными уликами служили видеокамеры, но в некоторых ротах они не работали, а их командиры были очень аккуратны.

Солдаты были спрятаны для того, чтобы тихо устроить переворот ночью. Они должны были спуститься в роты, а не идти через плац, где их бы заметили с окон. Алексей прекрасно знал, что у него нет весомых доказательств на определенные лица, а потому он только спровоцирует злобу в них. Он осознавал, что командование некоторых подразделений подумает о том, что сведения о преступлениях были сообщены обычными рядовыми. Более того, Алексей сделал так, чтобы было похоже именно на это, дабы ночью с ними поквитались. Алексей хотел застать их врасплох прямо на момент совершения преступления. Именно для этого в ТСО сидел Каразин, чтобы по рации сообщить о подозрительных перемещениях.

Особенным случаем была рота управления.