На краю света - Виктор Перегудов

не напоминали мне о вчерашней ночи. Позже я зашел в полевой госпиталь, дабы проведать своих боевых товарищей, что были так подло брошены мной.

— Гонсалес, это я Нил, как ты?

— Чертовски плохо, из-за этих уродов гепатит подцепил и еще букет всяких болезней. Теперь буду лечится на деньги налогоплательщиков.

— М-да… — покачал головой я. — Без этого никак.

— Еще ключица поломана, повезло, что заражение не распространилось, а так бы уже не дожил до этого момента.

— Кауфман, где?

— В другой палате, он еще спит скорее всего, ему тоже изрядно досталось. Нил — сказал он, схватив меня за руку. — Почему вы нас не забрали, мы ведь были живы, хоть и без сознания.

— Пойми, ситуация была такая, я ничего не мог поделать. Ни я, ни Бил. Но вы ведь живы, а ведь все могло бы быть намного хуже.

— Знаешь, лучше бы меня убило, во время бомбардировки, но эти твари закрыли нас в подвале. Кстати, это по вашей инициативе начали бомбить город?

— Нет, это был приказ свыше, они даже не удостоверились, живы мы, или нет. Вот такие дела.

— Черт, сами не знают, что делать с этим духами.

— Ладно, я проведаю нашего капрала.

— Давай, спасибо, что вытащил нас… Дважды…

Я вышел из палаты, где сидел Гонсалес и направился к Кауфману, попутно спросив у медсестры, где тот лежит.

— Приветствую вас капрал — сказал я, встав рядом у койки.

— Нил, я как погляжу ты уже майор — произнес он, посмотрев на шеврон.

— Как видишь. «Ты вообще сам как?» — спросил я, выдержав небольшую паузу.

— Отправляют домой, ибо давно прошел день замены личного состава, да и устал я уже. Хватит с меня этой войны. Я увольняюсь, так что меня ждет хорошая пенсия и много пособий. Я ведь в плену был, хотя об этом мне меньше всего хочется вспоминать.

— Это хорошо Кауфман, может увидимся, когда ни будь.

— Конечно, и хочу, чтобы ты знал, я тебя не вину за что вы нас оставили там вертолете. Я не в обиде.

— Прости, что так вышло.

— Все хорошо — вымолвил он и мы пожали друг-другу руки и с тех пор я больше его не видел.

Выйдя из госпиталя, я направился прямиком к себе в офицерский барак. По пути я увидел, как на площадке заряжают ударные вертушки, которые готовились к очередному вылету на боевое задание. Когда я вошел в свой кабинет, то меня там ждал генерал Рональд.

— Нил, доброе утро.

— И вам, генерал.

— Мне ведь не нужно тебя хвалить за все успешно проведенные операции, ты ведь сам прекрасно понимаешь, как хорошо все проходит.

— Спасибо, я рад это слышать, сэр.

— В таком случае, вас ждет новая операция — уверенно проговорил генерал Рональд, сделав небольшую паузу. Поверь мне, это будет одна из самых сложных задач за всю твою службу в армии. Начнем с того, что сейчас самые ожесточенный бои ведутся за город Эль-Фаллуджа. Повстанцы, чертовы повстанцы. У них нет ни техники, ни серьезного вооружения, но зато есть вера. И они к тому же не боятся смерти и готовы рваться в бой. В этом проклятом городишке, мы обстреливали не только районы, где находились террористы, но еще и гражданские. Для тебя — я думаю это ни секрет.

— Сэр, я знаю достаточно про это все.

— Точно… Так вот, наша авиация поливала их белым фосфором, напалмом, что так и залежался со времен Вьетнама. Мы даже скидывали листовки с воздуха, о том, чтобы мирное население покинуло город. Сейчас их меньше, чем при первом штурме, ибо если мы его продолжили, то от них ничего не осталось бы. Сам знаешь, журналисты, сотрудники гуманитарных организаций подняли шум. Мол якобы, мы бомбим простых людей, однако боевики все поголовно прикрывались этими самыми простыми людьми. Нашим силам пришлось оставить город, перегруппироваться и продолжить попытку штурма чуть позже. Сейчас же, как ты понимаешь, происходит самая активная стадия штурма. Потери есть и их много, но самое неприятное это то, что один из боевиков скрылся в этом городе. Точнее шейх, что спонсировал террористические атаки и помог в основании «Международного исламского фронта джихада против иудеев и христиан».

— И кто же это, сэр — спросил я с предвкушением.

— Баграм Аль-Катари. Миру его имя неизвестно, но именно он помог провести золото Саддама через границу, и в итоге присвоил себе. Ибо как ты сам помнишь, Саддама нашим удалось поймать. Представляю, как было велико его разочарование, но насколько я помню, он смог достойно это принять. В общем, наши очень хорошие друзья из ЦРУ нуждаются в этом Аль-Катари, желательно живим, ибо в ином случае не будет никакого смысла в его поимке, если он будет мертвым. Сам понимаешь, от него толку будет больше, если он придет к нам полном здравии. Спецы из конторы, смогут его разговорить — произнеся это, он слегка посмеялся. — Вы дислоцируетесь вместе со вторым батальоном седьмого кавалерийским полка, хотя там уже не важно, кто есть кто, ибо мясорубка — это еще та. План я тебе не буду обрисовывать, так как знаю, что вы будете действовать по ситуации. Вам необходимо захватить Баграма живым, хотя мы обо знаем, что это сравни невозможному, но все же такова боевая задача. Послезавтра вылет, вы прибываете на базу, а с нее на БМП вместе с подкреплением второго батальона, добираетесь до линии фронта. После чего должны найти Баграма, так как данных у нас немного, вам придется самим придумать, что делать. Мне неприятно это говорить.

— Я знаю, что происходит там в Эль-Фаллуджи, это настоящий ад, но как нам удастся взять Баграма. Боюсь, что это звучит, как минимум сказочно.

— Солдат, ты кажется забываешь, что это приказ. Город практически взят, еще скоро и сопротивление будет подавлено.

— А вместе с ним, оттуда сбежит и сам Баграм.

— Нил, поэтому вам нужно поскорее отправиться в город. И достать этого ублюдка. Он ведь скупал нервнопаралитический газ — зарин. Но только применить его ему не удалось. Нашим спецслужбам удалось пресечь поставки.

— Мы сделаем это, сэр. Для нас ведь нет ничего невозможного.

— Это точно — воскликнул генерал.

— Только взять его живым? Я не знаю. Запросы у ваших друзей из конторки — слишком высоки. Но мы свою задачу выполним.

— Знаешь, Нил. У тебя есть семья, что ждет там на родине? Я постоянно вспоминаю дом. И я вспоминаю свою жену — Викторию. Она чудо, в самом деле. Я люблю писать ей стихи, пока я тут.

— Да?