Маска возмездия - Маргарет Макфи

Уголком глаза она уловила, как брат кинулся к Рейфу.

— Фрэнсис, нет! — крикнула она, но было уже поздно.

Фрэнсис набросился на ее мужа, выбив у него из рук пистолет, и мужчины оказались на полу, нанося друг другу такие страшные удары, что брызги крови попадали на подол ее платья. На какое-то мгновение Мэриэнн замерла на месте посреди этого кошмара. Кровь ее брата. Кровь ее мужа. Наклонившись, она подняла пистолет с пола, направила его на стоявший перед ней диван и выстрелила.

Раздался оглушительный хлопок. Едкий дым защипал ей глаза, а когда рассеялся, она увидела обоих мужчин, глядящих на нее с удивлением и беспокойством.

— Прекратите! Хватит! — Она с грохотом уронила пистолет на пол. В ушах еще звенело эхо выстрела. Мэриэнн бросила на брата укоризненный взгляд, заставивший его отвернуться в смущении. Потом посмотрела отцу прямо в глаза.

— После всего того, что ты сделал Рейфу, не кажется ли тебе, что он как минимум заслуживает объяснений? — спокойно произнесла она.

Он смотрел на нее так, будто думал, что она ничего не знает о его чудовищном преступлении, и только сейчас осознал, что ей все известно. На миг в его глазах мелькнуло выражение сильнейшей муки, такой боли, которой она никогда прежде не наблюдала, словно сама душа корчилась в агонии.

— Прости меня, Мэриэнн, — едва слышно прошептал отец. — Я так виноват, моя дорогая. Конечно, ты права. — Он совсем не сопротивлялся, силы оставили его. — У меня и в мыслях не было убивать Найтов. Предполагалось только ограбление на дороге. — Отмахнувшись от Фрэнсиса, он посмотрел на Рейфа. — Всю свою жизнь я сожалел о том, что они лишились жизни. О том, что я сделал с вами. — Он покачал головой. — Мне жаль, действительно жаль.

— Документ. — Голос Рейфа звучал хрипло.

— Проклятый документ. — Мисборн усмехнулся, но это больше походило на всхлипывание. — Мы с твоим отцом были членами одного закрытого клуба, можно назвать его тайным обществом. Он вез документ магистру ордена. Они должны были начать разбирательство. Все вышло бы наружу. Я не мог этого допустить.

— Так вы убили их, чтобы вас не исключили из клуба? — недоверчиво спросил Рейф.

Но отец покачал головой:

— Если бы все было так просто, я принял бы этот позор тысячу раз.

— Тогда что?

— Я не мог рисковать, иначе документ вернулся бы к своему владельцу.

Рейф усмехнулся и покачал головой:

— Так документ, который должны были выкрасть, даже не был вашим?

— Нет, — ответил Мисборн. — Но я должен был получить его, — тихо добавил он. — Я готов был сделать все, что угодно, только бы завладеть им. — Он поднял глаза на Рейфа. — Но все оказалось бесполезно. Я выпустил джинна из бутылки и уже не мог загнать его назад.

— Где сейчас документ?

Отец бросил взгляд на Мэриэнн, потом снова вернулся к Рейфу.

— Я отдам его вам. Можете сделать со мной все, что захотите. Только прежде отошлите Мэриэнн наверх. Пусть посидит с матерью. Умоляю вас, Найт.

— Со мной слишком долго обращались как с ребенком, — вмешалась Мэриэнн. — Я хочу знать, что это за документ, из-за которого родители Рейфа лишились жизни, а мой отец чести.

— Мэриэнн имеет полное право увидеть то, что вы не захотели отдать в обмен на ее благополучное возвращение. Она останется.

Ей показалось, что отец сжался у нее на глазах. С каждым вздохом в этой тишине он старел на целую жизнь. Его глаза потухли, щеки ввалились. Ее гордый, сильный отец превратился в раздавленного седого старика. Он взглянул на дочь, в его глазах сквозила такая печаль, такое раскаяние, что у нее едва не разорвалось сердце. Отец буквально впился глазами в ее лицо, будто видел ее в последний раз. Прошло несколько бесконечных секунд, прежде чем отец снова обратил внимание на Рейфа. Не говоря ни слова, он подошел к небольшому секретеру с ящичками, стоявшему у камина, и достал книгу в синем кожаном переплете, ничем не отличавшуюся от остальных из его собрания. Помедлив мгновение, привычным жестом держа книгу в руках, раскрыл ее и стал листать страницы в поисках нужной. Согнул переплет, и Мэриэнн поняла, что документ подшит к нему, как обычная страница. Он передал широко раскрытую книгу Рейфу.

Муж пробежал глазами по странице. Она ждала, что он прочитает его вслух, но этого не произошло. Сердце Мэриэнн стукнуло один раз, потом второй, третий. Она видела, как глаза Рейфа расширились, видела взгляд, который он бросил на отца. В нем было потрясение, осуждение и понимание в одно и то же время. Тишина казалась невыносимой. Мэриэнн ждала. Внутри у нее все сжалось в комок. Из камина доносилось потрескивание и шипение горящих углей. Но, несмотря на их жар, наполнявший комнату, ее покрытые холодным потом руки заледенели до костей.

— Но зачем, черт возьми, вы хранили его все эти годы?

Ужас, который Мэриэнн уловила в шепоте Рейфа, испугал ее больше, чем все, что произошло перед этим.

— Чтобы я никогда не смог забыть о том, что сделал. Чтобы он всегда напоминал мне о моей вине. — Отец походил на тень того человека, которым он был прежде. — Это мое наказание, мое искупление.

— Рейф… — Мэриэнн шагнула в сторону мужа. То, что было написано на этой странице, внушало ей какое-то жуткое чувство. Ужас, не знакомый прежде. Ей было страшно узнать эту темную, мрачную тайну. При этом она манила, как пламя свечи манит мотылька.

Мэриэнн увидела, как что-то мелькнуло в глазах Рейфа. Одним быстрым движением он вырвал страницу из книги, скомкал ее и швырнул в огонь.

— Нет! — воскликнула она, не веря своим глазам, и выбежала вперед, порываясь выхватить листок из огня.

Рейф остановил ее. Оставалось только смотреть, как листок потемнел, сморщился и исчез в вихре пламени.

— Вы действительно любите ее? — глядя на Рейфа, спросил отец надтреснутым старческим шепотом.

— Я люблю ее. И только по этой единственной причине вы еще живы.

— Что ты сделал? — крикнула Мэриэнн, глядя на Рейфа.

— То, что твой отец должен был сделать много лет назад, — пояснил он.

— Ты сошел с ума! После стольких лет поисков, после всего того, через что тебе пришлось пройти… Зачем ты это сделал? — Она трясла головой, не в силах поверить. — Что там было написано?

Вопрос, который задавал себе Рейф в течение пятнадцати лет. То, что казалось ему самым важным на свете. Теперь он понял, как ошибался. Знал, что самое главное на свете — скрыть от Мэриэнн ответ на этот вопрос.

— Вы должны считать меня последним подлецом, — сказал Мисборн.

Рейф не стал возражать.

— Но вы понимаете, не можете не понимать, почему я должен был горы свернуть, лишь бы вернуть его? Почему не мог смириться. Ему нужно было иметь бумагу при себе, чтобы получить желаемое в обмен на нее. Я думал, если заберу ее, это его остановит.