Акваланги на дне - Сергей Зверев

– Простите, – видя ее впечатление, пробормотал кавторанг Славкин. – Но другой фотографии этого субъекта у нас не имеется. Ну так что же?

– Вот этот, – показывая на фотографию мертвеца, сказала Наталья Павлова. – Это он приходил ко мне в санаторий.

Кавторанг Славкин кивнул, бросил на фотографию изуродованного и мертвого Рябинина краткий взгляд, потом подал ее сидящему в стороне каперангу Леденеву. Тот, глянув, также понимающе кивнул.

– Он что, служил когда-то у вас? – наблюдая за мимикой офицеров, спросила Наталья Павлова.

– Было дело, – ответил начальник контрразведки уклончиво. – Спасибо вам большое, ваши сведения очень нам пригодились.

Он подал жене старлея Павлова руку, помог ей встать, провел в соседнюю комнату, где на составленных стульях спал маленький Андрюшка.

– Здесь вас никто не побеспокоит, – сказал он. – Условия, конечно, спартанские, я понимаю, но в санаторий вам лучше пока не возвращаться. Мало ли что?..

После этого он вернулся в кабинет заместителя начальника штаба.

– Господа украинцы снова опередили нас, – заметил тот, едва начальник контрразведки вошел в кабинет. – Успели наведаться в лабиринты заброшенного завода, нашли там вот его…

– Что поделаешь, Денис Сергеевич, – возразил кавторанг Славкин. – Здесь их территория. И информацией они с нами делятся, правда, не особенно охотно. Я по своим каналам узнал, что в гроте нашли еще трупы. Но про них нам украинская сторона ни звука. Про этого-то нам сообщили только потому, что нашли на его плече татуировку и заподозрили, что он бывший моряк. И сразу же к нам!..

– Как будто вся сволочь в Крыму обязательно должна быть связана с российским Черноморским флотом! – заметил каперанг Леденев с досадой. – Однако, Николай! Это что же получается? Значит, наш североморец и был главным исполнителем в этом деле? Он доставал платы из затопленных подземелий. Значит, он убил Рябинина и с платами отправился на американский фрегат!

– Получается так, Денис Сергеевич, – согласился начальник контрразведки. – Хотя тут много действующих лиц и всевозможных конкурентов. Татары, например, которых арестовали украинцы. Также до сих пор непонятно, куда делся Алексей Дорофеев. – Но наш североморец их всех перехитрил и теперь отдыхает и пьет виски на корабле под звездно-полосатым флагом. Лихо, черт возьми! – Теперь ему дадут «грин-карт», вид на жительство в Штатах, которого люди обычно десятилетиями ждут. Но жену свою и сына он оставил здесь, в Крыму!

– Да, ради денег и возможности уехать в Америку люди на все готовы, – вздохнул замначальника штаба. – Кстати, если его жена все равно в наших руках, не можем ли мы использовать ее как средство давления на этого североморца? Ты видел, какая у них преданная любовь?

– Конечно, попробуем, – ответил начальник контрразведки. – Передадим всю информацию в ФСБ, пусть уж они там это дело раскручивают. Хотя реально шансов у нас нет. Этот североморец, как прибудет в Штаты, сразу же напишет ей и сыну приглашение. И она уедет отсюда как миленькая. А вздумай мы поставить ей какие-нибудь препоны, так американцы поднимут шум на весь мир, дескать, русские снова мешают воссоединению семей, отказываются выпускать из своей страны.

– Да, это точно, – согласился каперанг Леденев. – Так что мы в любом случае в дураках! Как ни крути, а ограбили нас американцы капитально.

– Так точно, Денис Сергеевич. Профукали мы электронные платы к ракетам.

Глава 59

Ночь с первого на второе сентября в Крыму выдалась темная, безлунная. Вахтенный на американском фрегате, стоя на своем посту, скучал. Вокруг все было тихо и спокойно: иссиня-черное, ясное, казавшееся бездонным небо, усеянное мириадами ярких звезд, море без единой морщинки.

Не зная, чем занять свои мысли в праздности и скуке ночной вахты, американец рассматривал в бинокль берег. Гранитные скалы его теперь, в полной ночной темноте, были вовсе не видны, но справа маячило скопление огней. Там находилась Балаклава, небольшой крымский городок, где, к досаде вахтенного, ему, как, впрочем, и всем остальным членам команды, так и не разрешили побывать. Вдали неясным отсветом мерцало еще одно скопление огней – там был Севастополь.

Узнав о предстоящем переходе через Черное море к Севастополю, вахтенный, человек по природе любознательный, радовался, что сможет своими глазами увидеть этот старинный русский город, с которым связано столько славных страниц военной истории. Однако вот уже завтра рано утром они должны были сняться с якоря и идти обратно, на базу, однако в Севастополе он, как и никто другой из членов команды, не побывал. Вахтенному было грустно и досадно, что все так получилось.

Раздавшийся у носовой части фрегата всплеск показался вахтенному подозрительным. По долгу службы он должен был пойти и посмотреть, что там происходит. Но ночь была так тепла и хороша, а стоять на своем посту в неподвижности, облокотившись на леерные канаты, и глазеть на чернеющее море так приятно… Вахтенный остался стоять на месте. Это будет не служба, а каторга, если ходить кланяться каждой дуре-рыбе, что вздумала поплескаться возле борта твоего судна.

На совещании с участием адмирала всем офицерам судна объяснили, что, находясь в территориальных водах Украины, им нужно соблюдать все меры предосторожности и быть чрезвычайно бдительными. Напоминали об атаках террористов на американские боевые корабли в водах Аравийского моря.

Поэтому в первые дни стоянки на рейде Севастополя все офицеры, и вахтенный в том числе, напряженно всматривались в очертания крымского берега, в каждой проплывающей мимо моторной лодке видели возможного террориста-смертника, сжимая автоматы, ждали, что вот-вот небольшое суденышко возьмет курс прямо на них. Однако потом эта игра утомила всех.

Американцами в этом море решительно никто не интересовался, по крайней мере, так все выглядело внешне. Поначалу, когда они стали на якорь в Севастопольской бухте, видели толпы горожан, выплеснувшихся на припортовую площадь посмотреть на американцев. Однако на следующий день припортовая площадь была пустынна, жизнь в городе потекла своим чередом, а адмирал приказал перевести отряд в район Балаклавы и стать на якорь напротив Белых камней. Там вообще не было ничего, кроме моря и скал да отдельных моторных лодочек, которые словно стремились прошмыгнуть поскорее мимо торчащих посреди моря боевых громадин. Это было решительно скучно. Вахтенный был разочарован своим пребыванием вблизи Крыма.

Раздавшийся позади шум показался ему немного странным. Он хотел было обернуться, но не успел. Чья-то сильная рука зажала ему рот, а у виска вахтенный ощутил давление чего-то круглого и холодного, очень похожего на дуло пистолета.

– Be quiet! – тихо, с ощутимым русским акцентом сказал ему на ухо незнакомый мужской голос. Вахтенный в испуге и растерянности замер. – Where is the guest?

Не смея повернуться, вахтенный послушно указал на один из освещенных иллюминаторов палубной надстройки фрегата.

– What d'you want? – испуганно пролепетал было он, но вместо ответа сильный удар рукояткой пистолета обрушился на его голову. Вахтенный потерял сознание.

Полундра бережно подхватил бесчувственное тело вахтенного и оттащил его в темный угол на фрегате, с глаз подальше. Потом тревожно огляделся: на военном корабле было по-прежнему тихо и безлюдно. Американцы действительно чувствовали себя в полной безопасности и были беспечны, как у себя дома.

Осторожно приоткрыв тяжелую стальную дверь, ведущую внутрь корпуса фрегата, Полундра прислушался. Здесь было так же тихо. Он бесшумно спустился по трапу в длинный коридор, куда выходили двери офицерских кают. Коридор этот был ярко освещен неоновыми лампами, однако тут тоже было безлюдно. Определив, где должна быть дверь в ту каюту, иллюминатор которой показал ему вахтенный, Полундра бесшумно приблизился, затем громко и уверенно постучался.

– Yes! – раздалось оттуда с отчетливым русским акцентом. Полундра приоткрыл дверь и проскользнул в каюту.

Алексей Дорофеев сидел, развалясь, в кресле, попивал виски и дымил дорогой гаванской сигарой. Вид у него был самый блаженный.

При виде Полундры «гавана» выпала у Дорофеева изо рта, а рука, держащая стакан, отчаянно задрожала.

– Ты?.. – ошалело пробормотал Дорофеев. – Ты как сюда попал?..

У Лешки был такой вид, будто он увидел привидение.

– Где платы? – тихо, но отчетливо спросил Полундра.

– Платы? – Лицо Дорофеева задрожало так, словно он вот-вот расплачется. – Ты чего, Серега? Какие такие платы?

– Говори, где платы, сука! – зловеще сказал Полундра, наставляя на него пистолет. – Говори, или тебе крышка!

– Серега, я тебе сейчас все объясню!.. – Дорофеев попытался улыбнуться посиневшими от страха губами.

– Встань, сука! – угрожающим тоном скомандовал североморец. – Встань со своего кресла, и вперед! И без глупостей! Одно резкое движение, и я прострелю тебе башку!