Динозавры против млекопитающих: история соперничества, которая не закончилась до сих пор - Юрий Александрович Угольников

исследования. Наконец, речь идет о моделировании типа перемещения хотя и не детеныша, но все же и не взрослой особи — взрослый эдмонтозавр должен был быть массивнее, для него и галоп, и скачки были еще менее вероятны.

И все же не могли ли динозавры (по крайней мере некоторые из них) с возрастом менять способ локомоции? Мы уже знаем, что так точно поступали пситтакозавры, однако знаем лишь то, что их способы локомоции менялись, но как именно они менялись, как они перемещались в своей двуногой стадии? В целом можно предположить, что, пока малыши динозавры были более уязвимы, они были и более подвижны, а с возрастом, когда основной защитой становился сам размер, делались более медлительными (к достоинствам конкретно пситтакозавров, однако, размер не относится). В таком случае действительно детеныши, скажем, гадрозавров, да и не они одни, могли перемещаться и прыжками, и галопом. Правда, из всего множества динозавров была только одна группа, у которой размеры взрослых особей гарантировали безопасность практически от любого хищника — зауроподы. И все же с возрастом менялось соотношение длин задних и передних конечностей у игуанодона (конкретно у Iguanodon bernissartensis): передние конечности, видимо, становились все длиннее. Их детеныши могли «предпочитать» двуногий «аллюр» как более быстрый, а массивные старики склонялись постепенно к основательной и неторопливой четвероногости. С возрастом также трансформируются черепа хищных динозавров: менялся способ охоты, размеры и поведение добычи. Это может, пусть и крайне-крайне косвенно, свидетельствовать в пользу изменения типа локомоции у растительноядных динозавров по мере взросления. Но так как базовой для динозавров все же была бипедальная локомоция, повторю, галопирующего динозавра мы, побывав в мезозое, скорее всего, не увидели бы. Пока динозавр еще легок, он, вероятно, бегает (или прыгает, сделаем такое допущение) на задних лапах, когда он уже слишком тяжел — предпочитает ходить степенно и размеренно.

Мы все наверняка видели наглядный пример того, что для синхронизации правых и левых конечностей вовсе не обязательно подводить их под туловище — обыкновенная лягушка прекрасно с этой задачей справляется. Всего несколькими абзацами выше я размышлял, как сложно было нашим предкам перейти к синхронизации, почему же с этими амфибиями все иначе? Иначе, но не совсем: бесхвостые амфибии, хотя и научились приводить конечности в движение единовременно, все же остались именно земноводными — существами с крайне неэффективным обменом веществ, бег и тем более машущий полет — не их стихии: для полета и бега нужно уметь поддерживать длительное напряжение. Если удрать от преследователя нельзя, остается рассчитывать на один рывок, точнее на прыжок, и лягушки идеально приспособлены, чтобы этот рывок использовать.

Есть, однако, в строении жабцов одна черта, которая может помочь проследить историю синхронизации работы конечностей и освоения галопа у амниот. У бесхвостых земноводных, в частности лягушек, хвоста во взрослом состоянии нет. Его невозможно использовать как рычаг во время движения, если животное пытается двигаться более архаичным, условно «рептильным» способом — извиваясь синусоидой. Редукция хвоста могла подталкивать амфибий к поиску нового типа локомоции. Почему хвост исчезает? У меня нет точного ответа. Как неспециалист могу лишь предполагать. Конечно, бесхвостые земноводные имеют ну очень специфическое строение скелета. Если взглянуть на скелет лягушки, то можно увидеть, что он состоит почти целиком из черепа и таза, ребра у нее атрофированы.

Но как эти земноводные пришли к столь оригинальной конструкции? Прежде всего, у амфибий вообще слишком большие челюсти и тяжелая голова (о них позже), чтобы они могли хорошо и успешно извиваться. Тяжелую голову проще нести прямо, чем мотать ею из стороны в сторону, поэтому использование хвоста как рычага для них было неактуально: изгибаться синусоидой все равно не получалось бы (в воде другое дело, там мощный хвост мог быть отличным движителем). Однако, быть может, дело не только в этом, но и в том, что у амфибий влажная кожа, испаряющая много воды, а чем больше поверхность тела, тем больше испарение — в какой-то момент излишками тела (хвостом) пришлось пожертвовать. Даже выглядящие как один сплошной хвост безногие земноводные некогда избавились от этого довеска. Произошло это, видимо, еще до того, как они превратились в червеобразных ползающих тварей.

Среди амниот вообще редукция хвоста встречается. У кого-то она обусловлена приспособлением к пассивной обороне (у наземных черепах). У кого-то это может быть связано все с тем же уменьшением поверхности тела, она сокращается в этом случае для меньшего соприкосновения с нагретой земной поверхностью и солнечными лучами (так у жабовидных ящериц). Причины могли быть разнообразны: сильно редуцирован был хвост у плезиозавров, а им-то в мезозойских морях нечего было опасаться перегрева… Однако даже лепидозавры, уменьшившие свои надпопные приращения, не перешли к лягушачьей локомоции, для них создание систем пассивной защиты (то есть наращивание образованных из чешуек шипов) оказалось более простым решением. Сухая и покрытая чешуей кожа идеальна для создания роговых наростов, тогда как влажная кожа земноводных их созданию никак не способствует, они вынуждены были освоить новые способы движения, хотя разные виды пассивной защиты (ядовитость, отпугивающую окраску и даже шипы) они также используют.

Надо учесть и различие среды обитания и условий, вызвавших перестройку организма. Бесхвостые земноводные привязаны к водоемам либо обитают на деревьях — один прыжок для них может оказаться спасительным (выгоды нового способа перемещения очевидны). Жабовидные же ящерицы, например, живут в местах сухих, ровных и не отличающихся разнообразием ландшафтов, прыгай не прыгай, а остаешься на виду у хищника. Вкладываться в пассивную защиту в таких условиях намного надежнее. Не говоря о том, что для прыжков все же требуются крупные ноги, а значит, увеличение поверхности тела, которая нещадно нагревается солнцем.

Если посмотреть предысторию вопроса, то в силу того же медленного обмена веществ земноводные, наделенные хвостом, скорее всего, изначально не могли использовать его как рычажный механизм на суше — то есть столь же эффективно, как ящерицы. Если ящерицы способны на кратковременный забег и имеют шансы убежать от надвигающейся опасности, то даже для наделенных хвостом амфибий на суше это предприятие малоперспективное, не говоря о том, что увеличение длины задних конечностей при сохранении влажной кожи и длинного хвоста привело бы их уже просто к катастрофическим влагопотерям. Для земноводных переход к новому типу локомоции был выгоден изначально, в отличие от лепидозавров.

Пока это было длинное отступление, подводящее нас к причинам развития особых типов локомоции у млекопитающих и архозавров. Нелетающие архозавры отличаются «хвостатостью». У нептичьих динозавров, да и вообще у архозавров, хвост довольно мощный. Конечно, были и есть архозавры с хвостами весьма миниатюрными: птицы и многие