Пелхэм, час двадцать три - Джон Гоуди

Этот аргумент, причем дословно, повторялся уже несколько раз за последние недели, и в конце концов Уэлкам уступил - или казалось, что уступил.

- Я не понесу его в руках. - Уэлкам взглянул на Стивера и Лонгмена, как бы ища подтверждения, что в споре он выиграл, - я спрячу его под плащ.

Снова завел старую пластинку, - подумал Райдер.

- Автомат под плащем не спрячешь.

- Это безумие! - взорвался Лонгмен. - Нужно сматываться.

Лицо Стивера оставалось безучастным, не выражало ни раздражения, ни поддержки. Лонгмен снова начал обливаться потом. Уэлкам, все ещё продолжая улыбаться, наблюдал за жесткими сузившимися глазами Райдера.

- Так ты оставишь автомат? - спросил тот.

- Нет, генерал, черт бы меня побрал.

Он ещё продолжал улыбаться, когда Райдер выстрелил через карман и попал ему в горло. Выстрел был почти беззвучным - его заглушил грохот взрыва в северной части туннеля. Уэлкам рухнул. Лонгмен привалился к стене. Уэлкам лежал на спине, ноги его дергались, он поднес левую руку к горлу, и пальцы окрасились красным. Его шляпа откатилась в сторону, длинные черные волосы упали на лоб. В правой руке он все ещё сживал автомат, и Райдер пинком отбросил оружие в сторону. Потом наклонился, вынул магазин и положил его в карман. Лонгмен скорчился у колонны, его мучительно рвало.

Райдер наклонился ещё раз, чтобы ближе посмотреть на Уэлкама. У того глаза были закрыты, кожа стала цвета старой бумаги, дыхание частило. Райдер достал свой автоматический пистолет и приставил его к голове Уэлкама, взглянув при этом на Стивера.

- Он может прожить достаточно долго, чтобы все рассказать, - пояснил он и нажал курок. От удара пули голова Уэлкама дернулась, в сторону отлетел кусок окровавленной кости. Райдер снова заглянул в лишенное какого бы то ни было выражения лицо Стивера.

- Помоги Лонгмену взять себя в руки.

Сам он расстегнул плащ Уэлкама и отвязал жилет с деньгами. Края одного пакета обагрились кровью. Чтобы снять жилет, Райдеру пришлось потянуть его за один конец и перевернуть Уэлкама вниз лицом. К северу от них между путями и сводом туннеля висело тяжелое облако пыли и дыма.

Стивер придержал Лонгмена, обхватив рукой за талию, и вытер его плащ носовым платком. Лонгмен выглядел совершенно больным. Лицо его стало совсем бесцветным, покрасневшие глаза слезились.

- Расстегни ему плащ, - велел Райдер.

Лонгмен беспомощно стоял, пока Стивер сражался с пуговицами его плаща. Когда Райдер шагнул к нему с жилетом в руках, лицо Лонгмена исказилось от ужаса.

- Мне? - спросил Лонгмен. - Почему мне? - и Райдер понял, что его страх перешел все границы разумного и что сейчас он боится всего на свете.

- Ты из нас самый худой. Два жилета у тебя под плащом будут незаметны. Подними руки и расставь их в стороны.

Оборачивая жилет вокруг Лонгмена и завязывая тесемки, Райдер с величайшим трудом вынес запах рвоты и ужаса. Но продолжал методично работать, ощущая, как вздрагивает от прикосновенияй истекающее потом тело Лонгмена. Когда жилет был надежно закреплен, он застегнул Лонгмену плащ.

Чтобы что-нибудь сказать, Стивер произнес:

- А неплохо мы рванули поезд!

- Да, - Райдер оглядел Лонгмена. - Все в порядке. Думаю, нам пора выбираться наверх.

Начальник окружной полиции

- Меня беспокоит тот рывок, который они сделали к Юнион-сквер, заметил начальник полиции. - Мы так не договаривались. Это меня беспокоит.

Они мчались в нижнюю часть города, выла сирена, машины спешно прижимались к бровке тротуара, освобождая им дорогу.

Комиссар продолжал развивать предыдущую мысль.

- Они понимают, что мы в состоянии проследить за каждым их движением. Знают, что на поверхности мы перекрыли каждый дюйм. Но складывается впечатление, что это их не беспокоит. Вряд ли они настолько глупы, скорее наоборот.

- Да, - согласился начальник полиции. - Именно это я и имел в виду. Рывок к Юнион-сквер. Якобы для того, чтобы избавиться от полицейской засады в туннеле. Но почему?

- Они не любят полицейских.

- Они прекрасно знали, что наши люди давным-давно в туннеле, и особенно не возражали. Но почему сейчас?

Начальник полиции замолчал так надолго, что комиссар нетерпеливо переспросил:

- Ну, и почему?

- На этот раз они не хотят, чтобы мы видели, что они делают.

- А что они делают?

- Они не обращают внимания на то, что мы их преследуем - правильно? Фактически они хотят, чтобы мы следовали за поездом всю дорогу - правильно?

- Хватит ходить вокруг да около, - буркнул комиссар. - Если у вас есть версия, выкладывайте.

- Моя версия, - продолжил начальник округа, - состоит в том, что в поезде их нет.

- Я так и думал. Но как может поезд двигаться, если их там нет?

- В том-то и хитрость. Если этого не считать, все остальное вполне разумно. Все преследователи мчатся на юг, а они остаются неподалеку от Юнион-сквер и выходят наружу через один из аварийных выходов. Как вам понравится такая мысль - трое сошли, один остался, чтобы вести поезд?

- Самоотверженный преступник приносит себя в жертву ради остальных? Чарли, вам когда-нибудь такие встречались?

- Нет, - признался начальник округа. - Логичнее предположить другое. Допустим, они придумали что-то такое, что позволяет поезду двигаться, когда в кабине никого нет.

- Если они это сделали, - возразил комиссар, - то проиграли. Даниельс преследует их в экспрессе. Он их заметит.

- А может быть и нет. Они могут спрятаться, пока он не проедет мимо. начальник округа покачал головой. - Неожиданный ход.

- Ну? - спросил комиссар. - Вы хотите проверить свое подозрение?

- Да, сэр, - кивнул начальник округа. - С вашего разрешения.

Комиссар кивнул. Начальник округа наклонился к водителю.

- Остановись на следующем перекрестке. Развернись и поезжай обратно к Юнион-сквер.

Заговорило радио.

- Сэр, машинист поезда, в котором находится заместитель главного инспектора Даниельс, сообщает, что их поезд сошел с рельсов. В результате взрыва на путях.

Комиссар спросил о жертвах, ему доложили, что один полицейский ранен, но не слишком серьезно.

- Вот в чем была цель их рывка. Они не хотели, чтобы кто-нибудь был рядом, когда они минировали путь.

- Не нужно разворачиваться, - махнул начальник округа шоферу. Езжайте дальше.

Старик

Вспомнив былое, старик поднял руку (ту самую руку, которая когда-то твердо правила, требуя послушания в доме и подхалимства на фирме):

- Тихо. Замолчите все.

Он немного помолчал чтобы насладиться ужасом на обращенных к нему лицах. Но прежде чем успел заговорить, снова потерял над ними контроль. Театральный критик, неловко шагнул вперед и попытался повернуть ручку кабины машиниста. Потом принялся барабанить в дверь. Та дребезжала, но не поддавалась. Критик запыхался, плюнул и вернулся на место.

Они влетели на станцию. Была ли это Бликер-стрит? А может быть, уже Спринг-стрит, - он не успел прочитать название. Некоторые пассажиры опустили оконные стекла и кричали, умоляя толпу на платформе о помощи. Толпа что-то злобно орала в ответ. Кто-то швырнул свернутую газету, она ударилась об окно, развернулась и упала обратно на платформу, рассыпавшись дождем страниц.

- Друзья мои... - Старик встал и ухватился за металлический поручень. - Друзья мои, ситуация не так плоха, как вам кажется.

Негр фыркнул в окровавленный носовой платок (мой носовой платок, подумал старик), но остальные внимательно смотрели на него.

- Прежде всего, нам больше не нужно бряться этих мерзавцев. - Трое или четверо настороженно повернулись к двери кабины. Старик улыбнулся. - Как уже сказала нам юная леди, мерзавцы сошли с поезда. До свидания и удачи.

- Тогда кто же ведет поезд?

- Никто. Каким-то образом они заставили его двигаться.

- Но мы все погибнем! - истерично закричала мать двух мальчиков.

- Вовсе нет, - возразил старик. - Я должен признать, сейчас наш вагон стремительно мчится, но это только временно. Исключительно временно.

Вагон въехал в разворот и сильно накренился, колеса заскрежетали, сопротивляясь стремлению вагона сойти с рельсов. Пассажиры повалились друг на друга. Старика, отчаянно вцепившегося в поручень, приподняло над полом. Негр вытянул окровавленную руку и удержал его. Поезд вновь выехал на прямую.

- Спасибо, - кивнул старик.

Негр не обратил на него внимания. Наклонившись в проход, он ткнул пальцем в чернокожих посыльных. Их лица были пепельно-серыми.

- Братья, вам предоставляется последняя возможность показать себя мужчинами.

Подростки удивленно переглянулись, и один спросил:

- О чем это вы?

- Будьте черными мужчинами, братья. Покажите этим жалким людишкам, что вы - мужчины. Самое худшее, что может с вами случиться - всего лишь смерть.

Один из подростков так тихо, что голос его был едва слышен за грохотом поезда, сказал:

- А этого мало?

Девица в шляпке приподнялась над сидением.