музыкальный приворот - Анна Джейн

- Выберемся отсюда, сфотаюсь около стены. - Сообщил не умеющий долго хранить молчание синеволосый. Он только что перестал пинать со злости дверь, и из-за этого чуть даже не свалился.

- Какой стены? - Не поняла я, светя сотовым телефоном в пол. Свет криво падал на мои закрытые туфли и почему-то на толстую рефренную подошву каких-то уж сильно крутых высоких ботинок Кея. Что за странная мода заправлять джинсы в обувь, пусть, даже если эта обувь крута на вид или вызывающе дорога? Прищурившись, я принялась разглядывать чужие ботинки: четыре ремешка, много дырок для шнуровки, металлическая вставка на носке. То ли "камелоты", то ли "гриндерсы", то ли "рейнджеры", которые в простонародье называют "гадами". У Нинки что-то подобное тоже есть - она, когда перевоплощается в некое подобие сумасшедшей неформалки, их на концерты таскает.

- Что значит "какой"? Такой, где про нас написано, - пояснил синеволосый таким тоном, что я должна была сама догадаться, какую стену он имеет в виду, и добавил, - даже подпишу что-нибудь. Типа, "Келла тут был". И автограф оставлю. Будет стена поклонения нам. - И он опять разразился нездоровым смехом. То сердится, то радуется, странный какой-то.

Вот же детский сад! Если он там свой комментарий нарисует, то наш подъезд снова взбунтуется. Дело в том, что не все получали эстетическое удовольствие от надписи, посвященной модой группе этих двух разгильдяев, и реагировали на разрисованную стену по-разному. Мне, например, как и дяде, абсолютно все равно, что написано в родном подъезде - главнее не на моей собственной двери. Многим соседям тоже плевать на какие-то каракули. А вот некоторые личности, типа моих престарелых соседок Семеновны и Фроловны, просто с ума от злости сходят, когда видят в подъезде очередное безобразие. Каждую неделю рейд полусумасшедших старушек чуть ли не со всего дома обходят подъезды в поисках новых надписей или иных, по их мнению, гадостей. Возглавляет рейд староста нашего подъезда. И под его предводительством пожилое поколение, не жалея сил, проверяет все углы и стирает ацетоном надписи. Добровольцы стараются поймать тех, кто по их словам "портит общекультурный уровень всех жильцов", портя подъезд.

С мазней "На краю" у меня были связаны не самые приятные воспоминания. Когда эта надпись только появилась (а тогда она была маленькая и очень аккуратненькая), старушечий рейд ее, естественно, стер. Неизвестные художники узнали и восприняли этот акт, как святотатство, поэтому не поленились восстановить свое творение. Староста и старушки через пару дней с ругательствами убрали и вторую надпись. Но… Их неведомые оппоненты и поклонники "На краю" опять воссоздали буквы, правда, увеличив в размерах. И понеслось - целую неделю одни стирали, другие писали. При этом обе стороны показали всему подъезду, что такое истинное упорство! Староста со своими друзьями-пенсоинерами, их подружки-бабушки, старенький слесарь дядя Костя, а также затесавшиеся в их маленький отряд три дедка с соседнего дома, дошли до того, что стали выслеживать злоумышленника, портившего стену. Они установили дежурство. Даже ночами караулили! Но так никого и не поймали. Подумав, что "мерзкие наглые подростки-вредители" сдрейфили, рейд целую неделю радовался, что стена чиста и девственна. Пенсоинеры ее даже новой краской покрасили и едва ли не боготворить начали. Честное слово, не стенка - а просто алтарь какой-то. Но хулиганы не дремали, и одним тихим воскресным утром жильцы стали свидетелями того, как на прежнем месте всего за одну ночь появилась большая, нет, просто огромная красная надпись, сделанная какой-то супер-стойкой краской.

Так фанаты группы "На краю" восторжествовали над подъездным "дневным дозором". Но на этом история не кончилась - староста, будучи мужиком умным и памятливым, вспомнил, что мой папа недавно хвастался ему, будто приобрел некие несмываемые краски, которые ему привезли прямо из Америки для созданий очередного шедевра. Пораскинув мозгами, отряд в полном составе явился к нам домой, чтобы предъявить обвинения в хулиганстве и порче общественного имущества. Они даже заставили участкового придти вместе с ними. Милиционер, молоденький, но уже очень усталый парень, не мог сопротивляться бешеному наскоку старшего поколения и пришел. В это время дома были я, брат и дядя. Эдгар зависал в виртуальном мире, я спала, заткнув уши маленькими поролоновыми берушами - Нелька до этого слишком громко играла в компьютер, а Леша принимал душ. Именно ему и пришлось идти открывать двери - потому что яростные звонки слышал он один. Выругавшись, дядя не нашел ничего лучше, как обмотать вокруг пояса длинное полотенце и в таком виде пойти к незваным гостям. И даже в глазок не посмотрел - так и открыл. Я к этому времени тоже успела проснуться и подойти в коридор, поэтому все видела свойственными глазами. Бабушки, при виде полураздетой бывшей модели, сначала оторопели, немного поразглядывали ухоженное тело, а потом почему-то завяли и стали бормотать, что "такой славный мальчик так плохо не стал бы поступать". Мужская часть отряда, видя, как стушевались "их женщины" перед молодым мужчиной в непотребном виде, немного обозлилась и заявила Алексею, что он, дескать, рисует в подъездах всякую мерзость. Это стало настоящей новостью для моего дяди.

- Что вы несете? - Сердито спросил Леша, которому было холодно стоять около двери из-за сквозняка.

- Ты наш подъезд изгадил! - Сообщили ему нестройным хором дедушки. - Бандой своей!

- В смысле? У меня, знаете ли, собственный туалет есть. - Еще больше рассердился он, подумав немного о другом. - Нужно мне гадить в вашем подъезде.

- Ты изрисовали стену! - Гаркнул слесарь дядя Костя. - Хату свою измазал богоненавистными картинками, и за подъезд теперь взялся!

- Какую стену? - Хотел, было, закрыть дверь Леша, но ему этого не позволили сделать.

- Возле лифта. Красными буквами. - Пояснили дядя любезно.

- Месяц уже нас изводишь, - заявил еще какой-то воинственный дедок, скептически рассматривая наш коридор.

- Мы стираем, а ты пишешь, мы стираем, а ты пишешь, - пришла в себя и Семеновна.

- Ааа, вы про первый этаж? - Леша был наслышан о местных баталиях отряда пенсионеров и мелких хулиганов, и крайне удивился таким поворотам событий, не ожидая, что обвинять в таком будут именно его.

- Вам что, - поглядел он на толпу бабушек и дедушек, - врачи всем что-то не то навыписывали? Что вы несете? Офигеть…

Его слова вызвали целую бурю протестов.

- Не хами!

- Хулиган!

- Гражданин участковый, сделайте что-нибудь!

- Что я сделаю? - Развел руками позади стоящий паренек в форме, которому совсем не хотелось ввязываться в подобного рода скандалы. - Зачем этому человеку писать всякую чушь? Видно же, что про группу подростки писали, а не взрослые люди.