Смена климата - Наталья Игнатова

— Смогу, — сказал Заноза.

Хасан кивнул. «Смогу» для него, видимо, означало «сделаю». Что ж, так оно и было.

Взлетная полоса замка Доуз впечатляла. Или аллея впечатляла? Хотя, какая, к шайтану, аллея, если ближайшие деревья растут метрах в пятидесяти от нее. Правда, по обе стороны. Без конца и края.

Ночью замковый парк больше походил на лес, чем на культурные насаждения. Возможно, днем он походил на лес еще сильнее. Англичане, со своей любовью к естественности, порой перегибают палку.

Сам замок, неосвещенный, вроде бы нежилой, высился вдалеке как черная гора. Огромный. Древний. Соотнести его с Занозой, вцепившимся в руль автомобиля, на полной скорости летящего к ожидающему на полосе самолету, как-то не получалось. Этот юный панк с десятком сережек в каждом ухе, с накрашенными глазами, с веселой кривой ухмылкой, просто не мог быть графом Доузом, вообще никаким графом. Владеть парком, замком, деньгами, достаточными, чтобы обеспечивать поместье — нет, не мог.

— «Клиппер», — сказал Заноза, — Стив прислал за нами «Клиппер». Нет, ты прикинь, у него первый полет был в этом году. Они на вооружение встанут только в конце девяностых. Чувак, разве это не охрененно?

— Нет.

— Ну, прости, он помоложе «Скайтрейнов[18]», — Заноза оскалился, демонстрируя клыки и просто оглушая сарказмом, — да ладно, тебе понравится.

Хасану не могло понравиться лететь через океан на экспериментальном самолете, даже если б он не застрял в сороковых. И, да, он не находил недостатков в «Скайтрейнах». У ВВС США не было никакой необходимости менять эти машины на новые, непонятные, наверняка, имеющие массу еще не выявленных недостатков.

Едва последний из трех автомобилей въехал в трюм самолета, пандус начал подниматься. Взревели двигатели. Погони не было, но это не повод откладывать взлет, и «Клиппер» пошел на разбег, едва бойцы разместились в пассажирском отсеке.

— Мистер Намик-Карасар, мистер Сплиттер, — красивая брюнетка в подобии униформы с поклоном пригласила их двоих дальше, за перегораживающую салон бронированную стену. В салон, вряд ли предусмотренный в нормальных моделях военно-транспортных самолетов. Даже экспериментальных.

Четыре кресла вокруг круглого стола. На столе поднос с медицинским жгутом, и тонким, уже наполненным каким-то зельем шприцем.

За раздернутыми плотными шторами видны две койки. Иллюминаторов нет, или они закрыты так, что их не видно.

Еще одна женщина — почти девочка — в такой же униформе, но со светлыми, в рыжину, короткими волосами, улыбнулась им на входе. Села в одно из кресел, деловито перехватила руку жгутом и воткнула шприц в вену.

Мда. Действительно, Лерой хорошо знал Занозу.

На мгновение Хасан почувствовал неприязнь к французу, почти такую же острую, как к Минамото. Но Лерой, в отличие от Минамото, желал мальчику только добра.

Заботился. Цыганское семя!

— Я обещал хорошо себя вести в полете, — пробормотал Заноза, не отводя взгляда от медленно двигающегося в шприце поршня, — я буду. Теперь без проблем, веришь?

— Я и так верил.

— В тебя очень легко влюбиться, Хасан. Но тебе этого никто, кроме меня не скажет, потому что об этом никто, кроме меня, не знает.

Блондинка предназначалась Занозе. Брюнетки — Хасану. Брюнеток оказалось двое, вторая ожидала своей очереди в служебном помещении. Лерой помнил о том, что для Занозы в «Крепости» сделаны запасы пищи, поэтому обеспечил его наркотиком, рассудив, что уж голодным-то мальчик не останется.

Хасану он предоставил суточную дозу крови.

Вампиры не охотятся вместе, если только они не связаны отношениями ратуна и най или если они не любовники. Но Заноза плевать хотел на традиции, он впился клыками в вену на локтевом сгибе своей блондинки, и Хасан, далекий от эмпатии настолько, насколько это вообще возможно, почувствовал расходящиеся от него и от девчонки волны эйфории, как будто сам пил полную наркотика кровь.

Они ведь не охотились сейчас. Это не было охотой. В замкнутом пространстве между землей и небом две женщины покорно ожидали, пока он возьмет их. Не добыча — жертвы. А если бы даже и добыча. Какая разница?

Традиции — не повод оставаться без еды, когда еда сама идет в руки.

Книга вторая

Глава 1

На западном берегу удобней встречать рассветы: не позже, чем океан, не раньше, чем вся страна.

Куда уж смешней, партнер: похоже, что март, и ветер, и светлый шальной опал отныне достались нам.

Иметь дело с Хальком Алаа оказалось так же непросто, как обитать в его тийре. Он был ненормальным. Не первый сумасшедший, которого доводилось встречать, и, скорее всего, не последний. Но первый — облеченный властью. Хотя бы ее подобием.

Хасан его не понимал. Не в смысле непонимания целей, задач, мировоззрения и прочих общих позиций, а в самом простом. Он не понимал, о чем тийрмастер говорит. Лерой признавался, что в первые годы и ему было сложно. Несмотря на хорошо развитую эмпатию и способность с полуслова улавливать мысль собеседника.

Заноза… понимал Халька Алаа лучше, чем себя самого. А он ведь, надо признать, и себя знал неплохо. Сказывалась привычка доискиваться до причин поступков, мыслей и настроений, как чужих, так и собственных.

Первое приглашение к тийрмастеру они получили сразу по прибытии в Алаатир и следующей ночью нанесли визит. Все укладывалось в рамки привычных правил и традиционной вежливости — хозяева тийров всегда лично знакомятся с приезжающими в их владения вампирами, а вампиры никогда не отклоняют приглашения. Если только не напрашиваются на ссору.

Алаа на тийрмастера не походил. Хасан, скорее, принял бы за правителя Лероя, а не этого веселого, шарообразного живчика на полголовы ниже Занозы. То, что Алаа был одет в шорты и гавайку, расцветка которой могла вызвать приступ эпилепсии, не добавляло ему ни солидности, ни убедительности. А потом тийрмастер еще и заговорил. Вот тут-то Хасан и понял… что не понимает.

— Ну? Они говорят что-нибудь? — спросил Алаа, внимательно, даже напряженно вглядываясь то в него, то в Занозу, — говорят? Они не умолкают, — он ткнул в Хасана пальцем. — Да? Нет?

— Молчат, — сказал Заноза.

— Значит, рабы? — уточнил Алаа.

— Нет. Инструменты.

— А души?

— Утилизированы.

Алаа удовлетворенно кивнул и тут же задал новый вопрос:

— Твои тоже молчат?

— У меня никого нет, — отозвался Заноза с легким удивлением. — Я же отдавал.