Заклятие Горца - Карен Монинг

Для него никогда не наступит этот день. Многие дни для него просто никогда не наступят. Уравновешивая тем самым слишком большое количество дней, прожитых не так как надо.

— Я не понимаю этого, Джессика. Любовь — это раз и навсегда. Как это она просто уходит. Разве они не любят ее, эти мужчины, за которых она выходит замуж?

Она пожала плечами, выглядя такой же сбитой с толку этим, как и он.

— Я не знаю. Мне иногда становится интересно, знают ли люди вообще, что такое любовь. Порой, когда я наблюдаю за моими школьными друзьями, и вижу, как невозмутимо они меняют любовников, так же, как меняют ботинки, я думаю, что мир настолько наводнен людьми и всеми этими технологическими достижениями, что это сделало наше существование настолько легким и понизило наши самые основные важнейшие ценности, — сказала она ему. — В связи с этим супруги сейчас — это предметы потребления: доступные и потому бросаемые во всеобщей попытке выторговать на рынке более совершенную модель, что является ничем иным, как торговлей влюбленностью. — Она закатила свои глаза. — Никогда. Это не для меня. У меня будет один муж. Я выйду замуж только один раз. Когда ты сознаешь, что с этим выбором тебе придется прожить всю жизнь, это заставляет тебя основательно все обдумать, не торопясь, чтобы сделать действительно правильный выбор.

Когда она впала в тихую задумчивость, Кейон горько улыбнулся, размышляя о капризах судьбы. Джессика Сент-Джеймс был волевой, страстной, верной, забавной, пылкой и чертовски сексуальной.

Она была прекрасной парой для него. Поскольку он не мог использовать свои способности для чтения ее мыслей или ее принуждения. Она единственная, навсегда останется невосприимчивой к его волшебству, этому дикому таланту, который всегда делал его жизнь настолько легкой. Ужасно легкой. Опасно легкой.

Эта женщина была искусно создана для мужчины его рода.

— А ты? — спросила она, наконец. — Ты был женат в своем столетии?

Для него не осталось незамеченной тень, которая появилась в ее прекрасных сверкающих глазах. Ей не нравилась мысль, что он, возможно, был женат. Ей не нравилась мысль, что он мог любить другую женщину. Осознание этого ослабило часть боли от напряжения, сковавшего его. Напряжение, которое он знал, скоро усилится снова и будет усиливаться день за днем.

— Нет, девушка. Я не нашел себе жену до того, как был заключен в тюрьму Темного Зеркала.

Ее брови сдвинулись на переносице, и при этом она выглядела так, будто пытается ухватить следующую мысль, но затем, кажется, передумала.

— Боже, есть очень много вопросов, которые мне хочется задать тебе, но я, кажется, никогда не найду на них время! Так сколько тебе лет? Если исключить время, проведенное тобой в зеркале.

— Тридцать мне исполнилось незадолго до того, как я был заключен в тюрьму. А тебе?

— Двадцать четыре.

— В мое время, ты была бы…

— Знаю я, знаю, я была бы старой девой, так ведь? — засмеялась она. — Ты как моя мать.

— Нет, — сказал он ей, — Ты не осталась бы незамужней. По всей вероятности, ты была бы уже третий или четвертый раз замужем. Такую красавицу, как ты, добивались бы самые богатые мужчины на земле. К сожалению, они чаще всего были самыми старыми.

Ее глаза распахнулись, а рот удивленно приоткрылся.

— Такую красавицу, как… — Она, покраснев, запнулась. — Спасибо, — сказала она мягко.

Затем она одарила его фамильярной улыбкой.

— Тьфу. Понятно. Я выхожу замуж, он умирает. Я выхожу замуж, он умирает. И не будет такого, что я останусь богатой вдовой, которая сможет делать все, что ей захочется. Какой-нибудь родственник-мужчина снова женится на мне, не так ли? Храня меня в семье, таким образом, они смогут присвоить приданое и земли?

Кейон кивнул.

— Хотя мой клан не был настолько варварским. Наличие семи сестер, которые все сразу же и очень громко высказывали, когда беспокоились, многому научило меня.

Джессика рассмеялась. Затем они оба замолчали.

Некоторое время спустя она открыла свой рот и закрыла его. Преодолев нерешительность, открыла его снова. Наклонившись вперед, она сказала спокойным голосом:

— Как это случилось, Кейон? Как ты очутился в зеркале?

Он мягко переместился вглубь своей тюрьмы, и рябь серебра скрыла его.

— В другое время, — сказал он. Хотя, иногда, некая извращенная часть его хотела заставить ее думать о нем хуже, но он наслаждался близостью, возникающей между ними. И у него не было никакого желания испортить это рассказом о своих давних грехах. — Пока — сон, сладкая Джессика. Завтра нам предстоит много дел.

Позже ночью Кейон стоял голым за Темной серебристой завесой, вооруженный ножами и пистолетами, наблюдая за Джессикой, пока она спит.

Закутанная в целый ряд больших по размеру предметов одежды, она свернулась калачиком на убогом ложе из его одежды у основания зеркала. За столетия он накопил разнообразные предметы гардероба. Поскольку ночь вступила в свои права, и температура понизилась еще больше, он выбросил все вещи, до последней, ей, сняв даже джинсы и футболку, которые были на нем, чтобы ей было теплее в холодную октябрьскую ночь.

В пределах зеркала сон ему был не нужен, как и все остальные физические потребности. Он будет стоять на страже, пока она не проснется. Он, насколько это было возможно на данный момент, заботился о ее безопасности. Это было не так безопасно, как если бы он мог использовать все доступные ему средства, независимо от их цены.

Это было первое, чем им придется заняться днем. Завтра они вернутся в Инвернесс и соберут все необходимое. Через день он обойдет по периметру их стоянку и спрячет защитные камни в восьми точках и произнесет шестьдесят четыре заклинания.

Через день он найдет что-нибудь, чтобы сделать татуировку, так как ему потребуется большее количество защитных рун на теле, чтобы оградить его от отдачи при использовании черной магии, которую он должен будет призвать, чтобы заложить ловушки, которые смогут гарантировать ее безопасность от Луки и любого из его фаворитов. Через день он изменит почву таким способом, которым были когда-то до неузнаваемости изменены самые древние места захоронения, жестоко вынуждая землю измениться, оживляя ее и делая подвластной ему и только ему.

Если в земле найдется что-нибудь мертвое, он призовет все, что сможет достать… неприятно, но это защитит ее. Если потребуется, он сделает татуировку с головы до пальцев ног, сбрив волосы и нанося краски на свой череп, ладони, ступни, и даже язык, но он защитит ее.

— Однажды все твое тело будет покрыто татуировками. — Слезы мерцали в глазах его матери, когда она увидела свежие темно-красные татуировки на его шее, настолько свежие, что все еще были украшены бисеринками его собственной крови, прочно смешавшейся с краской. — Как ты тогда защитишь свою душу? Кейон, ты должен остановиться. Отошли его.