Полуночный любовник - Донна Грант

Йен глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

— Ради Даниэль, да.

— Ты заботишься о ней, — заявил Лукан.

— Она… такой женщины, как она я не встречал за все свои двести…, - он остановился и пересчитал. — …шестьсот лет существования.

— Посадив себя за решетку, ты не поможешь ей, — сказал Куинн.

Йен и Куинн провели несколько месяцев в горе Дейдре. Вместе с Арраном и Дунканом, они были связаны и доверяли друг другу безоговорочно.

— Я поклялся никого не обидеть, пока пытаюсь контролировать Фармира, — сказал Йен. — И я навредил человеку, которого поклялся защищать.

— Должен быть другой способ, — сказал Фэллон.

Йен схватился за железные прутья двери и захлопнул ее. Он посмотрел на братьев Маклауд.

— Я прошу вас позаботиться о Даниэль, пока я нахожусь здесь. Как только я обрету контроль, я попрошу вас освободить меня. Но, если Фармир возьмет верх…

Куинн кивнул, его взгляд был полон печали и сожаления.

— Я сделаю это. Я не позволю Дейдре забрать тебя.

Йен схватился за решетку, когда братья ушли, и опустил голову на холодный металл. Последнее, чего он хотел — быть запертым снова, но ради Даниэль, он сделает это.

Ради безопасности Даниэль, он все выдержит.

Глава 29

— Где Йен? — потребовала Дани. Она уже теряла терпение, когда Маклауды в который раз уклонились от ответа.

— С ним все в порядке, — ответил Фэллон

Даниэль глубоко вздохнула и постаралась досчитать до десяти. Но смогла только до трех.

— Я не спрашивала в порядке ли он. Я спросила, ГДЕ ОН?

Они проходили это уже в сотый раз в течение пятнадцати минут, Дани уже готова была рвать на себе волосы. Когда ни Айла, ни Соня не произнесли ни слова, Даниэль начала ощущать щемящее чувство в животе. Она знала, что Йен был близок с Куинном, потому что был заключен с ним в горе Керн Тул, и она повернулась к младшему Маклауду.

— Пожалуйста. Мне надо знать, где Йен.

Куинн провел рукой по волосам и пробормотал.

— Святой ад.

— Не говори ничего, — предупредил Лукан.

Даниэль взглянула на Лукана, а затем повернулась к Куинну.

— Йен и я дали обещания друг другу. Он поклялся, что привезет меня сюда, а я поклялась, что помогу ему получить контроль над его богом.

— Он все еще здесь, — наконец ответил Куинн.

— Но где? Я обыскала все. Мне надо поговорить с ним.

Лукан покачал головой.

— Это не очень хорошая идея.

— Черт побери, — закричала Дани, и закрыла лицо руками. Почему они не говорят ей где он? Мысль о том, что она не увидит Йена, не прикоснется к нему, заставляла ее чувствовать… холод. Она только-только начала чувствовать. Она не хотела становиться бесчувственным, одиноким человеком снова. Даниэль подняла голову и зажмурилась от слез, а затем посмотрела на братьев.

— Если вы причинили ему боль…

— Причинили ему боль? — сказал Фэллон и фыркнул. — Йен сделал это ради тебя.

— Дерьмо, Фэллон, — сказал Лукан и пнул ножку стола.

Дани нахмурилась и повернулась к Куинну.

— Где он?

Куинн сглотнул, мышцы его челюсти задвигались, когда он сжал зубы вместе.

— Пойми, это была идея Йена. Он сделал это ради тебя.

— Сделал что? — она подошла ближе к Куинну, молча умоляя его дать ей то, в чем она так отчаянно нуждалась.

— Он заперся в подземелье.

Комната поплыла у нее перед глазами, и Даниэль попыталась схватиться за что-нибудь, чтобы не упасть. Айла подхватила ее.

— Нет, — прошептала Дани.

Айла выдохнула.

— Зачем? Зачем он добровольно закрыл себя пол замок, после всего, что он пережил в горе Дейдре?

— Ты действительно хочешь услышать от нас ответ? — спросил Лукан.

Даниэль взглянула на Айлу.

— Что он имеет в виду?

— Он имеет в виду, что Йен очень заботится о тебе, — тихо ответила Айла.

Дани покачала головой.

— Он едва знает меня. Я знаю, как сильно он ненавидел то, что его заперли. Ему не следовало запирать себя в камере снова. Это не правильно. Мы должны вытащить его оттуда, — сказала она, вскочила и направилась к двери, которая вела вниз, в подземелье.

Рука Куинна перехватила ее прежде, чем она смогла пронестись мимо него.

— Нет, — сказал Куинн, удерживая ее.

Дани продолжала бороться, когда образы заключенного в камеру Йена мелькнули у нее в голове.

— Нет, — снова сказал Куинн. — Он не хочет, чтобы ты видела его таким.

Даниэль прекратила сопротивляться Куинну, когда его слова дошли до нее.

— Он не хочет меня видеть?

— Я не сомневаюсь, что он хочет тебя видеть, — сказал Фэллон. — Он не хочет, чтобы ты видела его запертым в камере.

— Тогда выпустите его.

Лукан взглянул на пол, прежде чем сказал.

— Мы обещали ему, что мы не выпустим его, пока он не сможет контролировать своего бога.

Дани освободилась от рук Куинна и посмотрела на братьев с яростью, смешанной со страданием.

— Разве никому из вас не кажется, что если Йен будет в заточении, это даст Фармиру преимущество, чтобы взять верх над Йеном?

Тишина, которая последовала за ее вопросом, была достаточным ответом.

— Поскольку вы не позволяете мне увидеть Йена, я скажу вам, что мы обнаружили. Йен не доверял Чарли.

Фэллон пожал плечами.

— Это не новость. Так же как и Камдин.

Айла вздохнула, положив руки на стол.

— Фэллон, ты всегда был хорошим лидером. Мы всегда тебе верили, но, думаю, ты упускаешь две важные вещи.

— Какие же? — спросил Фэллон.

— Двое твоих Воителей не доверяют Чарли, — ответила Соня.

Лукан сжал переносицу между большим и указательным пальцами.

— И Куинн был непреклонен, когда Хейден, Рамзи, и Логан пришли в замок, потому что он не доверял им.

— Почему Йен не доверял Чарли? — спросил Куинн.

Даниэль пожала плечами.

— Я не знаю, но я знаю, что-то не так в замке. Когда я впервые почувствовала его магию, она была сильной и чистой. Но сейчас она… колеблется, за неимением лучшего слова, время от времени.

Зеленые глаза Лукана сузились

— Колеблется?

— Может, это неправильное слово, — сказала Айла. — Это как будто подводное течение, которого не было раньше. Так же как и Дани, я не чувствую это постоянно. Просто иногда и не долго.

— Соня? Ты тоже это чувствуешь? — спросил Фэллон

Соня переминалась с ноги на ногу.

— Я не ощущала, пока Дани не упомянула об этом. С тех пор, я прощупываю магию и с ней что-то не так.

— Я думаю, это Чарли, — сказала Даниэль.

Куинн скрестил руки на груди.