Супергрустная история настоящей любви - Гари Штейнгарт

Начались сливы. Медийщики в многоквартирниках вокруг Томпкинс-парка опасливо высовывали эппэрэты из окон. Прямоугольник зелени задыхался в дыму; даже самые крепкие деревья оголились под артиллерийским огнем, и нагие ветви беззвучно содрогались на вертолетном сквозняке. НИИ окружены. Их лидер, в Медиа теперь значащийся под именем Дэвид Лорринг, два «р», одно «н», тяжело ранен. Гвардейцы тащили его из парка к бронетранспортеру. Я не разглядел лица — только красный кусок мяса под торопливо наложенной повязкой, — но он по-прежнему был в лесной солдатской форме венесуэльского образца, а одна рука его свешивалась с носилок под нечеловеческим углом, как будто какие-то психи оторвали ее, а потом приделали назад. В дыму промелькнули изуродованные до неузнаваемости куски тел, силуэты людей с винтовками на боку прорывались в этот хаос, и повсюду взрывались пластиковые бутылки для воды. Прямо в объективе чьего-то эппэрэта забилась табличка с неожиданным словом «ДИФТЕРИЯ».

Ко мне подскочила Юнис.

— Я хочу на Манхэттен! — сказала она.

— Мы все хотим домой, — ответил я, — но ты погляди, что творится.

— Мне нужно в Томпкинс-парк. У меня там знакомые.

— Ты с ума сошла? Там людей убивают.

— У меня друг в беде.

— Толпа народу в беде.

— Может, там моя сестра! Она помогает в парке. Помоги мне добраться до парома.

— Юнис! Мы сейчас никуда не поедем.

Мертвая улыбка засияла так мощно, что я испугался, как бы у Юнис не треснула скула.

— Ну ничего, — сказала она.

Грейс и Вишну нагружали сумки едой для тех, кто дома не готовит, с прародительской дальновидностью предчувствуя грядущую осаду. У меня запел эппэрэт. Прилетел здоровенный пакет данных.

Кому: Акционеры и руководство Отдела постжизненных услуг

От: Джоши Голдманн Заголовок: Политическая обстановка Текст письма: В настоящее время происходят кардинальные перемены, однако мы призываем всех членов Постжизненной семьи сохранять спокойствие и бдительность. Давно ожидавшийся коллапс режима Рубенштейна/ДВА/Двухпартийной партии открывает для нас широчайшие возможности. «Штатлинг-Вапачун» обращается к иностранным суверенным фондам в надежде заключить выгодные союзы и получить инвестиции. Мы предвидим перемены в обществе, от которых выиграют все акционеры и сотрудники высшего звена. На начальных этапах преобразований наша главная задача — обеспечить безопасность акционеров и наших коллег. Если в настоящее время вы находитесь за пределами Нью-Йорка, пожалуйста, вернитесь в город как можно скорее. Несмотря на видимость беззакония и развала в некоторых центральных кварталах и их окрестностях, ваша безопасность может быть наилучшим образом обеспечена, если вы находитесь в наших Триплексах, а также в домах или квартирах на Манхэттене и в старом Бруклине. Сотрудники «Вапачун-ЧС» проинструктированы защищать вас от мятежников из числа Неимущих Индивидов и переметнувшихся на их сторону элементов из Национальной гвардии. Если у вас есть вопросы или вы срочно нуждаетесь в помощи, пожалуйста, свяжитесь с Говардом Шу из отдела по связям с Жизнелюбами. Если по каким-либо причинам в эппэрэтах будет отключен обычный режим передачи данных, дождитесь экстренного сообщения «Вапачун-ЧС» касательно поведения в чрезвычайных ситуациях и следуйте инструкциям. Начинается волнующая эпоха для нас и для креативной экономики. Все мы удачливы и, в абстрактном смысле, благословенны. Вперед!

Юнис плакала, отвернувшись от меня, и ее редкие, однако внушительные слезы текли вдоль носа, нанизывались друг на друга, набирали силу и объем.

— Юнис, — сказал я. — Милая. Все будет хорошо.

Я обнял ее одной рукой, но она задергала плечами. Поблизости эхом ахнула земля, и за неухоженными изгородями скромного палаццо Грейс и Вишну я различил сюрреалистическое соло — тошнотворное контральто, истошный крик представителей среднего класса.

«КризисНет»: Неназванные источники: Поступают сообщения о венесуэльских сторожевых судах «Марискаль-Сукре» и «Рауль Рейс», а также кораблях поддержки в 300 милях от побережья Северной Каролины. Сент-Люк и другие больницы Нью-Йорка приведены в состояние повышенной готовности.

Те немногие из нас, кто приехал с Манхэттена и из старого Бруклина, выстроились в очередь перед Вишну и Грейс, надеясь переночевать у них; другие обитатели Стэтен-Айленда предлагали раскладушки и прожаренные солнцем уголки у себя на чердаках. С эппэрэта на эппэрэт перелетали названия и номера такси-сервисов; люди пытались понять, можно ли еще перебраться по мосту Верразано.

Мой эппэрэт опять заверещал, и внезапно в голове напряженно зазвенел голос Джоши:

— Лен, ты где? «ГлобалСлед» показывает Стэтен-Айленд.

— Сент-Джордж.

— Юнис с тобой?

— Ага.

— Проверь, все ли с ней хорошо.

— С ней все хорошо. Мы переночуем на Стэтен-Айленде, подождем, пока схлынет.

— Переночуем? Ты письмо не получил? Возвращайся на Манхэттен.

— Я получил, но это же ерунда какая-то. Тут ведь безопаснее?

— Ленни. — Голос сделал паузу, чтобы мое имя утонуло в глубинах сознания, точно меня призывает Господь. — Эти письма не просто так родятся. Это прямо из «Вапачун-ЧС». Уезжай со Стэтен-Айленда немедленно. Сию секунду домой. Возьми с собой Юнис. Позаботься о ее безопасности.

Я еще был обкурен. Окна души моей туманились краснотой. В этом прыжке из относительного счастья в полный кошмар не было никакого смысла. Потом я вспомнил об источнике своего относительного счастья.

— Мои друзья, — сказал я. — С ними все будет нормально, если они останутся на Стэтен-Айленде?

— Зависит, — сказал Джоши.

— От чего?

— От их активов.

Что тут ответишь? Мне захотелось плакать.

— Твоим друзьям Вишну и Грейс там, где они сейчас, ничего не грозит, — сказал Джоши. Откуда он знает их имена? Я ему говорил? — Твоя главная задача — увезти Юнис на Манхэттен.

— А мои друзья Ной и Эми?

Пауза.

— Впервые слышу, — сказал Джоши.

Пора было уезжать. Я расцеловал Вишну в щеки, негри-тосски похлопал по спинам остальных и принял коробочку с кимчхи и морской капустой от Грейс, которая умоляла нас остаться.

— Ленни! — закричала она. А потом зашептала мне на ухо, чтоб Юнис не услышала: — Я тебя люблю, милый. Позаботься о Юнис. Будьте осторожнее оба.

— Не надо так говорить, — прошептал я. — Мы еще увидимся. Мы увидимся завтра.

Я отыскал Ноя и Эми — они сливали подле друг друга, он кричал, она плакала, воздух загустел от паники и Медиа. Я протянул руку и выключил Ноев эппэрэт.

— Вы с Эми едете с нами на Манхэттен.

— Ты спятил? — спросил он. — Там бои. Венесуэльцы вот-вот подойдут.

— Мой босс сказал, нам надо добраться до Манхэттена. Он говорит, там безопаснее. Ему сказали в «Вапачун-ЧС».

— В «Вапачун-ЧС»?! — заорал Ной. — Ты что, в двухпартийцы заделался? — И впервые в жизни мне захотелось вышибить из него это праведное негодование.

— Мудило, не лезь на рожон, — сказал я. — В городе крупное восстание. Я пытаюсь жизнь тебе спасти.

— А Вишну и Грейс? Если здесь небезопасно, почему они с нами не едут?

— Мой босс сказал, с ними все будет хорошо.

— Почему? Потому что Вишну сотрудничает?

Я схватил его за локоть, как никогда не хватал, сила моей хватки стиснула его жирную руку; помимо прочего, этот жест сообщал, что в кои-то веки из нас двоих за все отвечаю я.

— Слушай, — сказал я. — Я тебя люблю. Ты мой друг. Мы должны это сделать ради Юнис и Эми. Мы должны их уберечь.

Он ответил мне взглядом, полным безрассудной ненависти праведника. Я всегда сомневался в его привязанности к Эми Гринберг, а теперь сомнения исчезли. Он не любил ее. Они были вместе по очевидной и вечной причине: вдвоем не так больно, как в одиночестве.

«КризисНет»: Неназванные источники: Повстанцы из числа Неимущих Индивидов подожгли 18 Кредитных столбов в Кредитном районе Манхэттена. Национальная гвардия ответит «оперативными мерами».

Мы вышли на прекрасную, зеленую, викторианскую Сент-Марк-плейс двумя красивыми парами — Ной обнимает Эми, я обнимаю Юнис. Но красивая парность, чудесные плакучие ивы на улице складывались в ложь. Тошнотворный европеоидный страх, скошенная трава и умеренный секс мешались с внезапной дозой пота третьего мира, затопляли самую элегантную улицу района, хипстерская белая молодая толпа мчалась к Стэтен-Айлендскому парому, к Манхэттену, а потом Бруклину, а другая толпа продиралась назад на Стэтен-Айленд, и обе не знали, насколько удачно придумали; Медиа болботали в наших эппэрэтах, и во всем городе кипело кровопролитие, подлинное либо выдуманное. Все куда-то спешили, Медийщики сливали на ходу, Эми конспективно описывала свой гардероб и назревшие претензии к Ною, Юнис одним глазом опасливо наблюдала за окрестностями, а на ветру трепетали ее грозные рейтинги Ебильности. Над нами пролетела новая армада вертолетов, и загромыхала настоящая гроза.